Сказки про мамонтов для детей

Вперед! На мамонтов!

В давние-предавние времена в земле крымской рядом с человеком первобытным жили кабаны и олени, козлы и бараны, сайгаки и муфлоны.

По берегам рек полноводных да в лесах густых бродили бизоны и лисы.

Но, пожалуй, самыми загадочными и величавыми были мамонты. Жили они очень давно. На Земле образовался тогда мощный ледник. Трудно пришлось теплолюбивым животным. Кто прочь от холода на юг ушел. Кто к жизни новой приспособился. А которые приноровиться не смогли — вымерли.

В краях наших появились животные с шерстью теплой. И не только мамонты. Еще носороги и овцебыки. Да и другие тоже.

Густая шерсть у мамонта. Чуть не в метр длиной. Нипочем ему ни снег, ни ветер студеный. Даже ливень самый сильный не промочит.

Почему? Как думаете?

А был у мамонта секрет. Шерсть его была смазана жиром. Толстым-толстым слоем.

Идет исполин. С ноги на ногу переваливается. Нелегко ведь пять тонн веса на себе нести. На спине горб огромный.

–Для чего? — спросите вы.

А там у него жира запасы. Килограммов эдак пятьсот. Как завьюжит, заметет снег травы съедобные, так идут в дело припасы эти.

Немалый зверь — мамонт. Ростом в три метра. А бивни и того больше — все четыре. Еще хобот длинный.

Вот такой зверь дивный.

Как ледник отступать стал на север, в землях приморских тепло стало. Только не по нраву мамонтам солнце жаркое. Ушли они за ледником вслед.

Задумался я:

— Интересно, как жил в те времена далекие человек первобытный? В чем ходил да где спал? Чем занимался?

Пошел я к знакомым археологам.

— Так, мол, и так, — говорю. — Вы в Крыму стоянки первобытных людей раскапываете. А что там находите?

— Находим мы ножи да топоры каменные, кости разные.

— А как узнаете, чьи это останки?

— В основном, конечно, животных. В одних пещерах черепа. В других зубы да кости. В третьих и то, и другое. И даже целые скелеты.

— Вот здорово, — говорю. — И даже кости древнего человека попадались?

— Конечно. И не раз. Еще в двадцатые годы ХХ века известный археолог Глеб Анатольевич Бонч-Осмоловский пещеры исследовал. Открытие ожидало его в гроте Киик-коба.

— Это же погребение первобытного человека! — воскликнул ученый. — Смотрите, кости прекрасно сохранились. А рядом следы костров и орудия каменные!

Как кости извлекли да яму зачистили, сказал один археолог:

— А яма — то, как раз под мой рост. Интересно, а удобно было нашему предку в ложе каменном?

И прыгнул в яму.

— Ого! — удивился он. — Да здесь не один день камнетесы трудились. Дно твердое. Изгибы линии тела повторяют.

И лег на камни. Прямо в одежде.

— Значит, предки наши хоронили умерших.

— И беспокоились, чтобы их сородич удобно чувствовал себя после смерти, — поняли ученые.

Много интересного рассказали мне археологи. Оказалось, в древние времена Крым был мало заселен. Правда, все стоянки, где жили древние люди, раскопать невозможно. Но археологи — люди упорные. Открытия у них впереди.

Еще в 1879 году К.С. Мережковский открыл пещерную стоянку Волчий грот.

А краевед С.И. Забнин в 1927 году стоянку Чокурча.

Еще стали известны стоянки Староселье и Шайтан-Коба, Кабази и Белая скала.

На Караби в 1930-е годы открыли несколько стоянок у озера Эгиз-Тинах. А всего на плато их известно больше двадцати. Стоянки сезонные. И относятся они ко всем периодам каменного века. Лежат у краев плато. Там, где есть или были источники.

А в Белогорском районе у села Пролом экспедиция Ю.Г. Колосова исследовала стоянку. В пещерах у речки Карасевка нашли кости носорогов да бивни мамонтов.

Однажды летом стали мои знакомые археологи в экспедицию собираться. Решили пещеры исследовать. Поехал и я с ними.

Как в предгорье добрались — палатки поставили.

Археологи за работу принялись. А я пошел места окрестные посмотреть да в речке искупаться. В карман бутерброд с колбасой сунул.

Холмы кругом кустами поросли. До гор рукой подать. Час иду. А солнце яркое в глаза бьет. Дальше иду. Притомился, выбрал место тенистое. Говорю себе:

— Прилягу здесь. Отдохну минутку.

Сколько времени прошло — не знаю. Вдруг слышу — голоса:

— Они прошли этой тропой.

— Да. Следы еще свежие.

— На водопое они долго не будут.

— Солнце не успеет уснуть — они пойдут обратно.

Речь людей была странная. Совсем не такая, как у нас. Мне стало интересно. Я поднялся и хотел было к ним подойти. Да вдруг так и обомлел…

На широкой поляне стояло человек пятнадцать заросших бородатых мужчин. В центре — седой, крепкий старик. В руках у одних — дубины. У других — копья.

Но больше всего поразила одежда. Это были шкуры.

От неожиданности я присел.

Старик сказал:

— Копать будем здесь. Тропа делает поворот. Они не сразу заметят ловушку.

То, что я видел и слышал, было невероятно. Передо мной стояли настоящие первобытные охотники. Но как они здесь оказались? На кого собираются охотиться?

Я прошептал:

— Вот сейчас возьму и подойду к ним. Не могу же я вечно прятаться в кустах.

Но внутренний голос предупредил:

— А если они примут тебя за врага?

Я стоял и не знал, что делать.

Вернуться к археологам и все им рассказать? Но дорога в лагерь займет не меньше часа. Неизвестно еще, что случится за это время.

Ох! Как мне хотелось быстрее познакомиться с этими людьми!

Мои мысли прервал голос старика:

— Оружие кладите в сторону. Начинайте копать. Время идет.

Сырая земля поддалась легко. В ход пошли острые камни, заточенные палки.

— Землю не разбрасывать, — наставлял старик. — Ссыпайте на шкуры. Уносите в овраг.

Пока охотники трудились, я, не шелохнувшись, сидел в кустах. Ждал только удобного момента, чтобы выйти из укрытия.

Так прошло часа два. В глубину яма стала выше человеческого роста. И в длину шагов десять.

— Готово, — заулыбались довольные охотники.

— Отсюда не выбраться даже вожаку, — закивал головой старик. — Сейчас всем отдыхать. Потом устроим настил.

Через несколько минут затрещали деревья.

Непривычно было видеть, как ловко эти люди управляются каменными топорами. Скоро яма была сплошь покрыта ветками. Охотники искусно замаскировали ее землей и пучками травы.

Вдруг со стороны реки донеслись глухие звуки.

Мамонты появились неожиданно. Пять огромных и величественных гигантов медленно вышли на поляну. Впереди — вожак. Он чинно передвигал свои волосатые ноги. Купание в прохладной реке притупило его бдительность.

Вот до ямы всего пять шагов. Притаились охотники. Ничто не выдает их присутствия.

Вот до опасности всего три шага. Два… Один…

Раздался треск, и даже дрогнула земля. Тяжелое тело рухнуло в ловушку. Другие животные бросились наутек. Тут на поляну выскочили охотники:

— Вперед! На мамонтов!

— Мы сильные!

— Мы тебя не боимся!

— Ты дашь нам много мяса!

— Братьев много! Они убьют большого зверя!

Пронзительный рев не испугал их. Замелькали копья, дротики. Со скалы полетели каменные глыбы. Выбраться из ямы мамонт не мог. Он бешено бил хоботом по земле, стараясь достать хоть кого-нибудь из обидчиков.

Но охотники были начеку. Они оказались так же осторожны, как и храбры.

Немного времени прошло. Когда солнце опустилось за далекие вершины, все было кончено.

Потянуло прохладой. Тяжелые куски мяса нанизали на шесты.

— Домой, — проговорил устало старик.

Еще минута и охотники скроются, унося с собой добычу.

И тогда я решился и вышел из укрытия. Все, как по команде, обернулись. Сильные руки сжали копья. Мужчины насторожились.

— Не бойтесь, я — друг, — только и сказал я.

— Он один, — сказал кто-то.

Они успокоились и подошли ближе. Старик обошел вокруг меня. Пристально посмотрел.

— Ты кто? — спросил он.

— Я живу далеко отсюда. На берегу моря. Там, — и показал в сторону Феодосии.

— Где твое копье?

— Мне оно не нужно. Я не охотник.

Люди удивленно переглянулись.

— Что же ты ешь?

Я развернул пакет и показал бутерброд. Старик недоверчиво ткнул пальцем в хлеб:

— Это едят?

— Конечно, — и я отломил ему кусок.

Он непонимающе завертел его в руках.

Я разломил остатки на несколько частей. Протянул тем, кто стоял ближе:

— Пробуйте. Это вкусно.

И сам для примера съел первым.

Старик тоже стал жевать. За ним остальные. И тут он расплылся в улыбке:

— Вкусно, однако!

— Вкусно, — улыбнулись другие.

Потом они ощупали мои джинсы и футболку. И дружно уставились на голову:

— А где твои волосы?

— Где борода?

— Ты что, болеешь?

Они впервые, наверное, видели короткую стрижку и человека без бороды.

— Наши люди стригут волосы и бороду, — пояснил я.

— Ха — ха! — засмеялись они дружно. — Значит ты — Человек Без Волос.

— Ха — ха!

— Ты такой странный. Без копья и без волос.

И каждый весело несколько раз повторил:

— Человек Без Волос! Человек Без Волос!

Эти бесхитростные люди с открытыми лицами были мне по душе. Наверное, и я им понравился. Тогда я спросил:

— Можно я пойду с вами?

Старик великодушно кивнул головой:

— Пошли.

Скоро мы стояли у широкого ущелья. Навстречу бежали женщины и дети:

— Охотники вернулись!

— Они добыли много мяса мохнатого зверя! — радостно кричали они.

Их жилище оказалось у крутого склона. Одни развели костер. Другие резали свежее мясо и большими кусками жарили над огнем.

Я тоже принялся за работу. Наломал тонких палочек и нанизал на них кусочки мяса.

— Что делает Человек Без Волос? — раздался сзади голос.

Я обернулся. Рядом стоял мальчик лет десяти. Его длинные волосы спадали на плечи. Накидка из куска шкуры плотно облегала тело.

— Это шашлык.

— Шашлык? — переспросил мальчик.

Я стал объяснять, как буду готовить блюдо. И спросил:

— А как тебя зовут?

— Рысенок, — гордо ответил он.

Потом постучал себя в грудь:

— Рысенок быстро бегает. Рысенок умеет добывать огонь.

Потом остановился:

— У тебя нет копья. Ты и Рысенок пойдут в лес. Выберут древко. Сделают копье. Человек Без Волос будет охотником!

— Да какой из меня охотник. Я и копье держать не умею, — сказал я.

— В конце ущелья живет лев. Вчера одна девушка пошла за ягодами. Лев плохой. Лев загрыз девушку. Человек Без Волос с другими мужчинами пойдет и убьет льва.

— Ну, на льва, так на льва, — согласился я, — а пока давай подкрепимся.

Свежее мясо хорошо и быстро прожарилось. Я протянул шампур Рысенку. И тем, кто сидел рядом.

— Шашлык, — закивали они головами. — Вкусно.

— Большой кусок долго жарится. Маленький кусок быстро жарится, — сделал вывод Рысенок.

— Правильно, — похвалил я мальчика, — догадался.

— Рысенок теперь будет всегда шашлык делать, — сказал он.

— Ну и умный же ты у нас, Рысенок, — согласились взрослые.

Тем временем на землю опустилась ночь. Ветерок донес запах леса, нежный аромат цветов.

Подошел старый охотник.

— Спать, — сказал он.

Мы двинулись к почти отвесной скале. Один за другим полезли люди вверх. Вначале женщины и дети. За ними — мужчины.

Ползком на четвереньках двигался я за Рысенком. На ровной площадке все остановились. В скале темнело отверстие.

— Пещера, — воскликнул я.

— Мы живем здесь, — сказал Рысенок.

Наверняка в лесах бродили хищники. Но такое жилье было безопасно. Суровые условия приучили первобытного человека быть постоянно настороже. И правда, опасность подстерегала его на каждом шагу.

Площадка была на высоте двухэтажного дома. Слева и справа — отвесные скалы. У входа в пещеру навалены бревна, крупные камни и ветки.

«Завал, — понял я. — Это они на ночь закрывают вход. Вместо двери».

— Значит, вот какими раньше были двери, — пошутил я.

— Двери? — спросил Рысенок. — Что такое двери?

Я понял, что сказал это зря. Вряд ли можно объяснить этому малышу, для чего они.

В небе бесшумно пролетела сова. На поляну, где только несколько минут назад мы сидели, вышел кабан. Это был опасный зверь с крепкой шеей. Вел он себя как хозяин. Хрюкнул раз, другой. С опаской приблизился к догоравшему костру. Покопался в земле своим крепким рылом и ушел в ночь.

— Пора спать. Ложись здесь, — показал Рысенок шкуру недалеко от входа.

Под шкурой я нащупал душистую траву. Повернулся набок. Но заснуть не мог. Слишком много впечатлений было. Ворочался. Да и спать на шкуре было непривычно. Жестко и неудобно. В конце концов, все-таки заснул.

Проснулся я раньше других. Сквозь щели на входе серело небо. Я выбрался из пещеры. Перед входом неярко горел костер.

— Человек Без Волос мало спит, — сонным голосом сказал молодой охотник. Он охранял покой сородичей.

— Давай посидим вместе, — предложил я.

— Давай.

Я прислушался к звукам ночи. Кругом незнакомые шорохи. Глаза напряженно вглядывались в темноту.

«Да что это со мной? Я как первобытный охотник, начеку», — удивился я своему новому состоянию.

На поляне внизу появились черные тени. Я схватил парня за руку, показал:

— Смотри. Смотри.

Он лениво бросил взгляд вниз:

— Шакалы.

Те двигались неуверенными шагами. Подошли ближе. Огонь притягивал их. Но одновременно и пугал. То замирая на месте, то приближаясь к скале, они повизгивали. В их блестящих глазах отсвечивало пламя костра. Острые уши торчком чутко ловили ночные звуки.

Подул легкий ветерок. Он принес неприятный запах.

— Так пахнут шакалы? — спросил я.

— Фу! — кривясь, повел носом парень.

Набрал пригоршню камней и бросил вниз. Камешки, видимо, достигли цели. Раздался визг. Поджав хвосты, шакалы разбежались.

Я подбросил в костер сухую ветку. Розовело небо на востоке. Утренний свет разливался по спящему лесу, вычерчивал контуры далеких горных вершин.

Прощебетала свою первую песенку ранняя птичка. Медленно, будто не проснувшись, выплыло солнце.

Один за другим стали выходить люди.

— Пойдем вниз костер разводить, — предложил Рысенок.

— Пойдем. Только у меня нет спичек.

— Нет чего? — не понял малыш.

Что ты будешь делать! Снова я сказал невпопад. Да какие спички могут быть в каменном веке?

И тут же исправился.

— Пойдем. Только я не умею. Научи меня.

— Хорошо. Давай попробуем вместе.

— Давай.

— Берем вот такую сухую ровную палочку.

— Это — тонкий прутик.

— Правильно. И вот этот кусочек дерева. Щепку плоскую с углублением. Теперь зажми прутик в ладонях. Три ладонь о ладонь, чтоб прутик вращался. И немного нажимай.

Я попробовал:

— Но руки сползают вниз по прутику.

— А ты снова берись за верхний конец. Вращай, что есть силы.

Я старался. Делал так, как учил Рысенок.

— Смотри, опилки. Дай я их сдую, чтоб не мешали, — предложил я.

— Нет! Нет! Без них нам не добыть огонь.

Вдруг Рысенок просиял:

— Смотри, опилки чернеют.

— Ура! Идет дымок!

Мальчик поднес пучок сухой травы. Я не переставал вращать веточку. Неожиданно вспыхнул огонек.

— Ура! Загорелось! — закричал Рысенок.

— Это совсем просто, правда?

— Конечно. Нужно только брать сухое дерево. И быстро вращать прутик.

Я поднялся к пещере. Там у самого входа лежали запасы еды. Корешки, сушеные грибы, ягоды. Какие-то зерна. Все было аккуратно разложено…(я не верил своим глазам!) в черепах мамонтов. Люди приспособили их громадные головы под кладовки. Я набрал всего понемногу и вернулся к костру. Двумя голышами натолок зерен. По виду они походили на пшеницу.

Камни вокруг костра уже раскалились. Я смешал толченые зерна с водой. Помял лепешку и положил её на плоский камень.

— Что делаешь ты? — наклонился ко мне Рысенок.

— Пиццу, — пошутил я.

— Что, что? Где птица? — уставился он на мое творение.

— Сейчас увидишь.

Я накрошил кусочки вчерашнего жареного мяса. Положил несколько грибов. И, не найдя ничего лучшего, накрыл блюдо горстью сушеных диких яблок.

Рысенок понял, что приставать ко мне с расспросами бесполезно, и сидел молча.

Когда пицца была готова, мы поделили её поровну и с аппетитом съели. Справедливости ради скажу, что ничего более вкусного я не пробовал.

После завтрака человек десять ребят уселись на траве вокруг старого охотника.

Рысенок взял меня за руку:

— Пойдем. Надо слушать.

— Кто скажет, что я держу в руках? — старик показал мальчишкам кусок плоского камня. Он был полукруглый и заостренный по краю.

— Знаем. Это — скребок.

— Чтоб мясо от шкуры отделить.

— А это что?

Второй камень был длиннее первого.

— Знаем. Это — резец.

— Он чтоб тушу мамонта на части разделить.

— Им еще можно шкуры разные резать. Чтоб одежду шить.

— А это что? — спросил старик.

— Топор! Топор! — загалдели ребята.

— А как он появился?

Ребята молчали. Они этого не знали.

— А вот как. Сперва человек приспособил острый камень. Возьмет его в руку. Вот тебе и нож. Или рубило.

Слушают ребята внимательно. Слушаю и я. А старик продолжает:

— Напал как-то человек на медведя. Да не может его одолеть. Зверь лапами машет. Охотника с ножом не подпускает.

Думал человек, думал. И сказал себе:

— Привяжу камень к палке. Не достанет меня медведь, а я его — свободно.

Так и сделал. Ловко вышло. И охотнику безопасно. И удар сильнее. Так и родился топор. А еще через время додумался человек: острый конец топора — для охоты. Тупой, чтоб забивать что-нибудь. И молоток родился.

Старик обвел ребят взглядом:

— Теперь пошли на речку. Будем собирать кости больших рыб.

— Зачем? — зашумели ребята.

— Чем наши женщины шьют? — вместо ответа спросил старик.

— Иглами! — сказали одни.

— Проколками дырки в шкурах делают, — ответили другие.

— А из чего иглы делают?

— Из костей больших рыб!

— Теперь поняли, зачем вас на реку веду?

— Поняли! Поняли!

Много чего интересного старик по дороге рассказал. А как к реке пришли, показал:

— Вдоль берега идите. Да помните: в дело идут кости длинные и острые. Выбирайте такие, чтоб длиной с ладошку.

Мы с Рысенком пошли вверх по реке. За полчаса набрали целую пригоршню. Старик сел на большой камень:

— Смотрите, что дальше будет. В левую руку берем плоский камень. Кость — в правую. Старик обвел взглядом своих учеников:

— Все поняли?

— Поняли! Поняли!

— Толстый конец обточите. Пусть гладким будет.

Склонились малыши над работой, засопели. У кого кость сломалась. У кого кончик никак круглым становиться не хотел. А Рысенок так и вовсе голыш из рук выпустил да по ноге себе угодил.

Переглянулись мы со стариком, усмехнулись. Трудное это дело — ремеслу учиться.

Сперва у Рысенка дело не шло. Как и у других ребят. Проворчал он себе под нос:

— Вот противная. Опять сломалась.

Надул щеки и пробубнил:

— Это мы кости плохие нашли. Нужно еще новых поискать.

Но час минул, и дело пошло. Улыбнулся старый охотник:

— Не торопитесь. Спешить на охоте нужно. Когда за оленем гонишься. А наше дело тонкое.

Как поучились ребята иглы шлифовать, показал им старик как ушко делается. Непросто на первых порах осколком каменным дырочку в кости просверлить.

Да шаг за шагом и этому научились.

Потом ребята отдохнули и в речке вдоволь накупались. А как обсохли, старик послал их в молодую рощу.

— Теперь идите шалаш строить. Как я учил в прошлый раз.

Смотрел я на мальчишек и диву давался:

— Вот здорово у них выходит!

Рысенок ловко забрался на тонкое деревце.

— Тяните, — крикнул он сверху.

Ухватились его друзья за ветки соседнего дерева. Потянули с силой. А Рысенок хвать верхушку. И корой гибкой деревья обвязал.

— Теперь это наклоняйте. И вот это, — распоряжался он по-хозяйски.

Сомкнулись вершины над головой.

— Вот и готова крыша.

Наломали малыши веток. Стволы переплели.

— Вот и стены получились.

Старый охотник одобрительно кивнул:

— Хороший шалаш. Хоть сам в нем живи. Молодцы, охотники!

Обрадовались похвале ребята. По заслугам — слова добрые.

— Возвращаться пора, — сказал охотник.

И мы пошли домой.

По дороге кто-то из ребят показал в сторону. На пригорке мирно паслось стадо оленей. Раздался голос:

— Не бегут. Значит некого бояться.

— Лев далеко, — подхватил Рысенок.

— Когда хищник рядом — все прячутся.

Так шаг за шагом мальчики постигали нехитрую с виду мудрость охотника.

Было видно, что они испытывают радость. Сознавали, что они — Люди. Даже этим малышам было понятно, что ни одно, даже самое умное животное, не умеет делать и части того, что под силу Человеку.

Тут ко мне обратился старик:

— Без оружия тебе нельзя. Иди в лес. Добудь палицу. В конце ущелья объявился лев. Он разорвал позавчера девушку. Завтра охотники убьют льва. Ты пойдешь с ними.

Потом порылся в накидке из шкуры. Там у него было нечто вроде кармана. Протянул мне:

— На. Делай копье.

На его ладони лежали два осколка камня и большой острый звериный зуб.

— Это — наконечники для копья, — сообразил я.

Положил их в карман и вместе с Рысенком двинулся в лес. По дороге стал ломать себе голову, как и чем привязать их к палке. Ни проволоки, ни куска веревки не было. Размышления прервал голос Рысенка:

— Завтра будь осторожен. Если лев выйдет на тебя — бей наверняка. Он должен умереть с первого удара.

Я про себя усмехнулся:

— Я то и льва вблизи не видел. Не то, что на него охотился. Но как об этом скажешь малышу? Чего доброго, он на смех поднимет.

Рысенок тем временем продолжал:

— Раненый зверь забывает про смерть. Ты подпустишь льва близко. Ты поразишь его в ноздри. Да?

— Да! Да! — закивал я согласно, будто всю жизнь только тем и занимался, что охотился на львов.

Вдруг на мое плечо легла чья-то рука:

— Проснись.

— Вставай. Уже темнеет.

Я открыл глаза. Рядом стояли мои знакомые археологи.

— А мы на речку идем. Видим, ты под кустом дремлешь. Дай, думаем, разбудим, — говорят.

Огляделся я по сторонам:

— А где охотники? Где Рысенок?

— Какие охотники? Какой Рысенок? — плечами пожимают.

Оказалось, что проспал я часа два.

А вечером у костра про свой сон рассказал. Все-все. Ничего не забыл.

— Вот это да!

— Вот это сон так сон!

— Так об этом рассказ написать можно.

— Интересный рассказ получится.

Подумал я, подумал. Сел и написал для вас, ребята, эту историю. Все, как было, написал.

Ма́монт
крупное животное, обитающее под землёй, иногда на дне озёр и рек, часто чудовище гибридной природы
Мифология	ханты-мансийская, коми, ненецкая, селькупская, алтайская, эвенкийская и якуты, телеутская кетская, чукотская, алеутская, манчжурская, китайская и др.
Сфера влияния	в сибирских мифологиях главное мифологическое существо нижнего мира
Связанные персонажи	макара, Индрик, «комплексные» звери на печатях культуры долины Инда, грифон и др.

Ма́монт — мифопоэтический образ, в мифологии народов Сибири и Дальнего Востока очень крупное, часто самое крупное животное, обитающее под землёй, иногда на дне озёр и рек. Под землёй прокладывает себе рогами узкий путь. Может создавать речные русла, делать землетрясения и др. Часто представляется как политерион, чудовище гибридной природы^[1]. Главное мифологическое существо нижнего мира в сибирских мифологиях^[2].

Происхождение образа[править | править код]

Народы Севера часто находили кости мамонта в отложени­ях на берегах рек. Из них изготовлялись костяные рукояти, трубки и другие изделия^[3].

Предполагается, что с мифологическим персонажем связано название реального мамонта^[4][5].

Источники реконструкции образа[править | править код]

К числу источников для реконструкции мифопоэтического образа относятся изображения мамонта (гравированные, древнейшее из них найдено в пещере Ла-Мадлен во Франции; живописные, скульптурные), известные по всей северной Евразии, Китае и на некоторых смежных территориях, а также сохранившиеся в этих регионах мифы, легенды, сказки, поверья, приметы и др.^[1]

Мифологические сюжеты[править | править код]

Большинство сюжетов, связанных с мамонтом, относится к одному из трёх циклов: мифы о творении (эвенкийские сказания о мамонте, который сотворил змея и землю, и шаманский миф о мамонте, забравшемся в воду и выворачивавшем бивнями песок, землю, камни; представление о мамонте, стоящем в космическом океане и поддерживающем мир, и др.); этиологические мифы, объясняющие особенности рельефа или происхождение данной традиции; мифы о метаморфозах (мамонт является «превращённым» животным)^[1].

В различных традициях[править | править код]

По наиболее распространённым представлениям (у народов Сибири и Дальнего Востока), мамонт является очень крупным (вариант: как пять-шесть лосей), часто самым крупным животным, вызывающим страх или смешанное со страхом удивление и почтение. Он боится солнечного света и обитает под землёй, иногда на дне озёр и рек. По землёй мамонт прокладывает себе рогами узкий путь. У ненцев распространены представления о его подземном рёве. Мамонт может создавать речные русла, делать обвалы берегов в половодье, страшный треск льда при ледоходе, создавать землетрясения и др. Питается он растениями и землёй. Может быстро бегать^[1].

В мифологиях коми («земляной олень»), ненцев и обских уг­ров мамонт жил в начальные времена творения. Он был настолько тяжёлым, что проваливался в землю по грудь. Его передвижения образовывали русла рек и ручьев. В итоге вода залила всю землю. Коми, которым была известна библейская легенда о потопе, рассказывают, что мамонт хотел спастись в Ноевом ковче­ге, но не мог там поместиться. Тогда зверь стал плавать по во­дам, но птицы садились ему на его рога, и он утонул. В рассказах сысольских коми-рудокопов присутствует му куль, подземный чёрт, от которого под землей сохранились гигантские окаменелости. В эпосе коми повествуется о нартах, сделанных из мамонтовой кости^[3].

В представлениях ненцев стадами мамонтов («земляных оленей») владели сихиртя (сиртя), антропоморфные существа маленького роста, живущие под землёй^[6].

В некоторых мифологиях мамонт имеет две или три природы и понимается не столько в качестве отдельного животного, сколько как возрастная трансформация других животных. Так, на Васюганье в представлениях обских угров мамонт был страшным подземным животным, которое в молодые годы обладало обликом лося, а в старости потеряло зубы и рога и переселилось под землю или в воду, где меняло облик. Так, у него выростали новые, уже прямые рога. Нарымские селькупы различали два вида мамонтов: сурп-козар («зверь-мамонт»), который может жить и на земле, и в воде, и кволи-козар («рыба-мамонт»), похожий на щуку. Дожив до тысячи лет, этот мамонт вырастал до огромных размеров и спускался в озеро под воду. У селькупы также имеется поверье о кошар пиччи («мамонте-щуке»), обитающем в «чёртовых озёрах». От старости он оброс мхом, крадёт из снастей рыбу и способен съесть человека. Выдра, являющаяся духом — помощником шамана, иногда имеет то же имя, что и мамонт. Так же именуется и к изображение выдры на шаманском нагруднике. У кетов известен qot-tel’ («мамонт-щука»), «животное, о котором поют шаманы». Иногда оно называется крокодилом. Образ мамонта-щуки или мамонта-рыбы и типологически близкие гибридные чудовища известны у салымских хантов, манси и других народов.

В алтайской традиции присутствует кар-балык («мамонт-рыба»). Ряд исследователей приравнивают этот образ к образу кита. В одной из телеутских сказок мамонт-рыба предстаёт «главой рыб, с обрубленной пастью», сыном морского царя, покровителя шаманов. Изображения этого животного широко используются на шаманских бубнах. Вместе с тем мамонт-рыба участвует и в сотворении мира. В алтайской мифологии имеются и другие гибридные образы, соотносящиеся с мамонтом: мамонт-змей с девятью головами; мифическое чудовище, достающее верхней губой небо, а нижней — землю; огромная птица кар-гуш, которая похищает детей, и др. У казымских хантов мамонт рассматривался как подземная трансформация лося, медведя и щуки, происходящая в старости. Соответственно, различались особые виды мамонтов. Эвенки северного Прибайкалья представляли мамонта как большую рогатую морскую рыбу. Иногда мамонт описывался как полурыба-получеловек с головой лося, нередко с ногами. Эвенкийское наименование мамонта, эвенск. сэли, хели и др., соотносится со словом эхеле — ящер, главный дух-помощник шамана. Енисейские эвенки и якуты, заимствовавшие у эвенков слово, обозначающее мамонта, напротив, представляли мамонта как враждебное и вредное животное, живущее в земле, на побережье Ледовитого океана. На земле он оставляет за собой тропы и озёра. В якутской традиции мамонт (букв. «водяной бык») связан также с водой, это дух-хозяин воды, животное, ломающее рогами лёд.

Палеоазиатские народы северо-восточной Азии используют гибридные образы мамонта реже, их описания ближе к реальности. У этих народов более развит связанный с мамонтом мифологический фольклор. Образ мамонта последовательнее соотносится с ритуалом. В одной из чукотских сказок люди находят торчащие из земли бивни мамонта, окружают их, бьют в бубен и произносят заклинания. В результате этих действий появившийся костяк мамонта обрастает плотью, которую люди потребляют в пищу. Согласно эскимосской этиологической легенде, бивни мамонта принадлежали огромным оленям, которые пришли с востока и были истреблены великим чародеем.

Образ мамонта, заимствованный у северных соседей, присутствует в мифологиях маньчжуров и китайцев. Он подвергся видоизменению и влиянию местных традиций. Мамонт описывается как исполинская мышь или крыса, которая живёт подо льдом далеко на севере.

Мамонт связан с нижним миром, водой, смертью и царством мёртвых. В мифологии селькупов рогатый мамонт охраняет вход в «землю покойников» (нижний мир). В эвенкийском мифе водный мамонт или чудовище калир-кэлур живут на севере или в средней части нижнего шаманского мира, на большой реке в стране мёртвых. В кетской сказке-мифе о разорителе орлиных гнёзд мамонт предстаёт основным животным, видимо, хозяином, нижнего мира и противопоставлен орлице, хозяину верхнего мира. Алтайский кар-балык («мамонт-рыба») считается основным спутником шамана. Вместе с тем в сибирских традициях мамонт, предположительно, связывается также со средним и верхним мирами, а иногда со всеми тремя мирами. По мнению Топорова, эта связь, наряду с общей неопределённостью внешнего облика, определила мифопоэтическое конструирование гибридных образов мамонта. Облик мамонта соединялся с другими зооморфными классификаторами нижнего мира (рыба, змей, ящер), но и с символами среднего мира (лось, олень, конь — Индрик, медведь) или верхнего мира (птица — как исполинская птица мамонт мог описываться у обских угров, селькупов и эвенков).

Предположительно, представления о мифологическом мамонте отражены в образе мифического зверя Индрика. Индрик (Индрок, ин[о]рог, единорог и др.) представляется как рогатое животное гибридной природы (голова и хвост коня, тело рыбы), встречается в «физиологах» и «азбуковниках». Согласно поверьям русских и эстонских крестьян мамонт является подземным животным, что близко к описанию Индрика-зверя в русской «Голубиной книге»: «Живёт зверь за Океаном-морем. А рогом проходит зверь по подземелью, аки ясное солнце по поднебесью, он проходит все горы белокаменные, прочищает все ручьи и проточины, пропущает реки, кладязи студёные. Когда зверь рогом поворотится, словно облацы по поднйбесью, вся мать-земля под ним всколыбается… все зверья земные к нему прикланятся, никому победы он не делает». По предположению В. Н. Топорова, слово «Индрик» отразила распространённое у народов Сибири название мамонта типа нен. jeaη (jarη) hora, «земли бык», откуда могли легко возникнуть формы типа jen-r-, *jindr-, *jindor-, близкие русским обозначениям Индрика; ср. также хантыйско-казымское название мамонта мув-хор, хант. мы-хор, мы-кар, манс. ма-хар, букв. «земли олень-самец»^[1].

Близкие образы[править | править код]

Образу мамонт, иногда могут соответствовать цепочки зооморфных образов политерионов с той же символикой: индийская макара, русский Индрик, «комплексные» звери на печатях культуры долины Инда, грифон и др.^[1]

Примечания[править | править код]

Литература[править | править код]

• Татищев В. Н. Сказание о звере мамонте // в кн.: Избранные произведения. — Л., 1979. — С. 39—50;
• Иванов С. В. Мамонт в искусстве народов Сибири // в кн.: Сборник Музея антропологии и этнографии. — Вып. 11. — М.-Л., 1949. — С. 133—153;
• Сенкевич-Гудкова В. В. Мамонт в фольклоре и изобразительном искусстве казымских хантов // в кн.: Сборник Музея антропологии и этнографии. — Вып. 11. — М.-Л., 1949. — С. 156—159;
• Прокофьев Е. Д. Мамонт по представлениям селькупов // в кн.: Сборник Музея антропологии и этнографии. — Вып. 11. — М.-Л., 1949. — С. 159;
• Новиков А. И. Некоторые аналогии к мамонту из области алтайской этнографии // в кн.: Сборник Музея антропологии и этнографии. — Вып. 11. — М.-Л., 1949. — С. 160—161;
• Гарутт В. Е. Мамонт в изображении человека Верхнего палеолита // в сб.: Материалы и исследования по археологии СССР. — № 79. — М.-Л., 1960;
• Иванов С. В. Скульптура народов Севера Сибири XIX — первой половины XX в. — Л., 1970. — С. 157—158, 229—231;
• Иванов В. В. Название слона в языках Евразии // в сб.: Этимология 1975. — М., 1977. — С. 148—157;
• Ларичев В. Е. Мамонт в искусстве поселения Малая Сыя и опыт реконструкции представлений верхнепалеолитического человека Сибири о возникновении вселенной // в кн.: Звери в камне. — Новосибирск, 1980. — С. 159—198.