Смотреть сказку филиппок толстого

Всё ещё считаете, что герой рассказа «Превращение» стал тараканом, а Русалочка умерла в конце сказки? А вот и нет! Специально для вас мы собрали одни из самых популярных литературных заблуждений и нашли им опровержение из первых уст. И, конечно, попытались разобраться в том, откуда появляются эти мифы.

«Франкенштейн, или современный Прометей» Мэри Шелли

В 1816 году во время отдыха на вилле в Швейцарии английская писательница Мэри Шелли написала эпистолярный роман об учёном Викторе Франкенштейне, которому удалось победить смерть и оживить безжизненную материю. Готическая история, вдохновлённая немецким замком Франкенштейн, прочно вошла в поп-культуру и стала основой множества экранизаций, которые в дальнейшем породили заблуждения о первоисточнике.

Пожалуй, самая известная мистификация в том, что гиганта, которого создал Виктор, называют Франкенштейном. На самом деле, Франкенштейн — фамилия учёного, а не имя его творения. Сам Виктор называет существо просто «монстром».

Можно предположить, что фамилия Франкенштейн закрепилась за чудовищем из-за его прародителя Виктора, ведь монстра можно в каком-то смысле считать его сыном. Иногда гиганта называют Прометеем по названию романа Мэри Шелли. В экранизации комикса «Я, Франкенштейн» монстра назвали Адамом по аналогии с первым человеком, созданным Богом.

Какие бы прозвища не закреплялись за этим героем, теперь вы знаете, что имени у него в оригинальном романе не было. Кстати, думаете, у этого гиганта была зелёная кожа и два торчащих из шеи винта? Ничего подобного! Да, монстр Франкенштейна был собран из частей трупа, но его внешность была далека от полного уродства. Сам Виктор считает его красивым: «У него были пропорциональные конечности, я бы назвал его черты прекрасными. Прекрасными! <…> кожа едва прикрывает творение мускулов и артерий под ней; у него ниспадающие волосы глянцевито-чёрного цвета; его зубы жемчужно-белые…».

А образ зомби с торчащими из шеи болтами закрепился благодаря фильму «Сын Франкенштейна» Роулэнда Ли.

«Русалочка» Ханс Кристиан Андерсен

Можно сказать, что особенно сильно в поп-культуре закрепились два заблуждения о «Русалочке». Виновник первого мифа — студия Disney со своим мультиком 1987 года. В нём Русалочка, получившая от мультипликаторов имя Ариэль, выходит замуж за принца Эрика (стоит ли говорить, что в оригинальной сказке у него тоже нет имени). Другой миф — в конце сказки Русалочка умирает. Это заблуждение могло прийти из-за неверной трактовки оригинальной истории Андерсена и закрепиться советским мультфильмом, в котором Русалочка превращается в морскую пену.

На самом деле, Русалочка переродилась в дух воздуха. В конце сказки она должна заколоть принца, чтобы его кровь попала на её ноги, и они могли обратно превратиться в хвост. Русалочка отказывается убивать принца, бросается в море, превращается в морскую пену, а потом отправляется к «дочерям воздуха»: «Мы прилетаем в жаркие страны, где люди гибнут от знойного, зачумлённого воздуха, и навеваем прохладу. <…> Пройдёт триста лет, во время которых мы будем посильно творить добро, и мы получим в награду бессмертную душу и сможем изведать вечное блаженство, доступное людям». Конечно, такое перерождение можно трактовать как мифическую смерть, но, если понимать Андерсена буквально, то Русалочка должна вместе с дочерьми воздуха триста лет летать вокруг земли и делать добро. Только после этого она заслужит бессмертие и «войдет в божье царство». Таким образом, выходит, что после всех приключений на земле Русалочка живёт где-то между миром людей и загробным миром.

Кстати, само название сказки «Русалочка» не полностью отражает суть происхождения героини. Русалка в восточно-славянской мифологии больше связана с сушей, чем с морем. По мнению фольклориста Владимира Проппа, русалка близка культу растений, цветов, плодородия, влаги. У русалок не было хвостов, они жили около водоёмов, но спокойно выходили на сушу. Русалочка из сказки Андерсена скорее морская дева — персонаж европейской мифологии. Вот у дев уже были хвосты, они рождались в морской пене и жили в море. Позднее под влиянием европейских мифов образ славянской русалки и западной морской девы объединился в нашем сознании в нечто единое.

«Превращение» Франц Кафка

Источник © https://www.deviantart.com

Абсурдистские произведения Франца Кафки можно разбирать и трактовать бесконечно. Неудивительно, что постепенно они становятся источником заблуждений. Например, коммивояжёр Грегор Замза не превратился в таракана.

«Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое», — эта фраза из начала рассказа даёт читателю свободу представить себе любую букашку. Дальше Кафка конкретизирует образ: добавляет «панцирнотвердую» спину, «коричневый, выпуклый, разделённый дугообразными чешуйками живот» и «убого тонкие ножки». Служанка называет Грегора «навозным жучком» и «жучищем». Но она, конечно, испытывала к нему неприязнь и хотела задеть, поэтому едва ли её определениям можно доверять.

Автор же не даёт конкретики. Таракан — одна из возможных интерпретаций образа, как и жук. Но и у жука, и у таракана крепкие ножки. Кафка же наделяет Грегора слабыми, тонкими лапками. В новом воплощении героя можно увидеть муравья: он трудолюбивый хороший сын, готовый содержать всю семью и поднимать больше своего веса с утра до ночи, лишь бы выплатить родительский долг. Тогда как таракан ассоциируется скорее с нечистотами, которые никак не может воплощать такой честный человек как Грегор Замза.

«Отверженные» Виктор Гюго

Эпопея про бывшего каторжника Жана Вальжана, ставшего успешным предпринимателем и мэром города, вдохновила создателей 12 фильмов, нескольких сериалов, мультфильма и даже аниме. И конечно, из-за преувеличений создателей и неверной интерпретации в историю закрались мифы.

Давайте вспомним завязку сюжета: Жан Вальжан был осуждён за кражу хлеба, отсидел положенный срок, изменил мировоззрение благодаря наставнику-епископу, взял себе псевдоним Мадлен, основал фабрику и стал мэром города. Но однажды Вальжан совершает оплошность — выдаёт своё настоящее имя во время суда над невинным человеком. Инспектор Жавер, который отправил Вальжана за решётку в первый раз, снова открывает дело.

На этом моменте надо быть очень внимательными. Многие почему-то считают, что Жавер был маниакально одержим Вальжаном с его самого первого преступления, никак не мог простить ему украденный хлеб. Создаётся впечатление, будто Жавер следил за Вальжаном, пока тот был на каторге и как только вышел оттуда, а потом и во время событий революции до тех самых пор, пока не отпустил на мосту.

На самом деле, как только Жавер отправил Вальжана на каторгу, он перестал интересоваться его жизнью. Цель выполнена, преступник за решёткой — зачем дальше терзать себя мыслью о нём? Жавер вспоминает про Вальжана только потом, спустя много лет, когда Жан уже стал мэром города и случайно выдал себя во время оглашения приговора незаконно осуждённому. Вот тогда и начинается погоня инспектора за бывшим каторжником.

Понятно, откуда возникает это заблуждение: если смотреть экранизации «Отверженных», а не читать книгу, может показаться, что Жавера не покидала мысль о Вальжане. Мы не можем прочувствовать те 19 лет каторги Жана, во время которых Жавер расследовал другие дела.

Поэтому не стоит думать, что Жавер — маниакальный полицейский, одержимый поимкой преступника, совершившего не особо тяжкий проступок. Жавер — исполнительный человек, преследующий цель до конца, но способный заниматься другими делами.

«Улисс» Джеймс Джойс

Источник © https://graphicarts.princeton.edu

Принято считать, что «Улисс» — страшное и непонятное произведение, полностью написанное потоком сознания. Люди, пребывающие в этом заблуждении, также считают, что Джойс создал этот приём.

Это не так. Во-первых, только последняя глава «Улисса» состоит из сплошного потока сознания. И конечно, Джойс в этом не новатор. Этот приём можно найти, например, у Толстого в «Войне и мире» (состояние Николая Ростова перед Аустерлицким сражением) и «Анне Карениной» (пока она едет в коляске по Петербургу перед тем, как броситься под поезд). У Всеволода Гаршина в рассказе «Четыре дня» и у других авторов. Если быть совсем честными, то первым писателем, использовавшим этот приём, стоит считать Льва Толстого.

И конечно, «Улисс» не так страшен, как его малюют. Об этом мы уже разговаривали с Арменом Захаряном: если всё еще боитесь главный роман Джойса — читайте нашу статью.

Откуда появляются заблуждения?

Если вы внимательно читали этот текст, то наверняка заметили две основные причины, которые мы считаем корнем литературных мистификаций: экранизации и неточная трактовка. При адаптации книги на язык киноискусства возникает масса различий с исходным текстом. И дело тут вовсе не в том, что режиссёры хотят обмануть людей. И писатель, и создатель экранизации — творцы, работающие над уникальным произведением. Режиссёр вправе вносить изменения в сюжет, а автор книги вправе ссориться с ним из-за этого. Проблема тут скорее в зрителях, не проверяющих факты — именно они смешивают детали книги и экранизации, что и становится источником заблуждений.

Следующая причина — разница трактовок. Сюда же можно добавить искажение авторской позиции и недостаток факт-чека (как в случае с потоком сознания и его создателем). Сколько людей, столько и мнений, и каждый из нас вправе трактовать книгу так, как ему нравится. Главное при этом не породить ложный миф, который станет общеупотребительным и перевернёт с ног на голову то, что имел в виду автор.

Как избежать заблуждений?

Если при обсуждении книги боитесь спутать её с экранизацией — читайте оригинал. Если не уверены в правильности своей трактовки — посмотрите мнения других исследователей. И обязательно перепроверяйте факты: так вы точно не дадите ввести себя в заблуждение.

Решили ознакомиться с оригиналами, чтобы раз и навсегда избавиться от заблуждений? Эти и другие книги вы найдете на сайте «Буквоеда»!