Сочинение эссе распад ссср можно ли было его предотвратить

Об этом «Голос Америки» поговорил с редактором сайта agentura.ru, автором нескольких книг о российских спецслужбах, Андреем Солдатовым.

Николай Павлов: Почему КГБ не смог предотвратить развал СССР?

Андрей Солдатов: Я думаю, что проблема заключалась в том, что к концу восьмидесятых в КГБ произошел паралич воли, прежде всего на уровне оперативного состава. Генералы довольно хорошо представляли, что они хотят получить и какую ситуацию они хотят сохранить, и, прежде всего, они понимали чего они хотят избежать — в тот момент больше всего они хотели избежать ситуации, которая случилась в Восточной Германии и судьбы «Штази».

Они об этом говорили, проводили на эту тему совещания во всех подразделениях, и на уровне главных управлений. Руководство главных управлений не очень верило своему руководству, не очень ему доверяло. Первое главное управление — внешняя разведка — уже с 1990-го года планировало спасаться самостоятельно, независимо от Лубянки.

Еще хуже ситуация выглядела на уровне региональных управлений – того же московского управления – и на уровне рядовых оперативников. Они не очень были мотивированы верить своему руководству, не очень понимали, должны ли они рисковать своими, ну хоть какими-то, карьерами. Поэтому, когда случился ГКЧП позиция оперативного состава была, в основном, выжидательная.

Мы знаем, что некоторое количество людей подчинились приказу Крючкова (Владимир Крючков – председатель КГБ СССР с 1988 по 1991 г.г., участник ГКЧП) и сделали все, что им сказали, но большое количество подразделений просто попытались сделать вид, что их нет. Люди буквально прятались в кабинетах, выключали телефоны… А когда стало понятно, что ситуация развивается не в их сторону, то у них просто случился настоящий паралич (воли) и страх. Они с ужасом смотрели как падает Феликс (Памятник основателю ВЧК Феликсу Дзержинскому на Лубянской площади в Москве — ГА) и думали каждый сам о себе.

Н.П.: Почему они боялись повторения того, что произошло с спецслужбой «Штази» в ГДР, там ведь никого не расстреливали?

А.С.: Не расстреливали, но они с ужасом смотрели как люди ворвались в штаб-квартиру «Штази». На Лубянке считали, что-то подобное они тоже могут увидеть. При этом, обратите внимание, они к этому никак не готовились, то есть никто, грубо говоря, не строил баррикады внутри здания, чтобы охранять его от толпы. Во-вторых, они видели, что происходят аресты и это их совершенно не радовало.

Н.П.: В одной из книг вы писали, что спецслужбы в то время не осознали то, что произошло со страной. Почему?

А.С.: Я думаю, что с одной стороны это психологическая травма. Когда вы верите, что служили в самой могущественной, самой интеллектуальной разведывательной организации в мире – как они считали – с самыми большими ресурсами, что, наверное, было правдой, с единственной, по большому счету, задачей – охранять политический режим. Они считались «передовым отрядом партии», и мы прекрасно понимаем, что имелось в виду. Им была поставлена одна задача и они ее провалили.

Но если они были такие могущественные, как это случилось? – Это невозможно объяснить рациональными причинами. По логике Крючкова, в руководстве страны были агенты влияния Запада. Ну хорошо, тогда спецслужбы должны были взять дело в свои руки, избавиться от агентов влияния.

Если они считали, что были какие-то сепаратистские тенденции и это привело к развалу Советского Союза, это также была их задача не допустить сепаратизма. А если проблема была в том что поднялся бунт, началась революция, опять же это была их задача справиться с ситуацией и держать ее под контролем.

Но если вы такая могучая спецслужба, если вы считаете, что вы единственные люди в стране, которые понимают к чему все идет, то вы должны были ее (страну) спасти. Им ничего не мешало.

На эти сложные вопросы нет ответа или ответы будут крайне неприятными, поэтому ответов на эти вопросы они предпочитают вообще не давать или придумывают какие-то совершенно дикие конспирологические теории.

Кроме того, у них есть психологическая травма 1991 года, которая наложилась на травму 1917 года. Это очень важно, потому что для них это события одного порядка. В нашей стране традиционно очень плохо преподавали историю Первой мировой войны, и представление тех событий большинством и особенно чекистами выглядит так: была великая Российская империя, чудесная, прекрасная, в которой существовала самая могущественная тогда спецслужба — царская Охранка и жандармский корпус. У них все было отлично, но вдруг в какой-то час Х небольшая группа эмигрантов приехала свергнуть этого великого царя, которого все очень любили. Они поставили на колени эту великую службу, у которой были все ресурсы и все произошло в течение очень короткого времени. Так выглядит для них история.

Понятно, что это абсолютно не соответствует действительности, потому что была Первая мировая война и она разрушила не одну империю, а, как минимум, четыре. Не осталось ни Австро-Венгерской империи, ни Османской империи, Германской империи, а не только российской. Во всех этих странах в результате войны произошли социальные изменения.

Для советского и российского человека, особенно сотрудника спецслужб, история выглядит так: вот была могущественная страна, могущественная империя, аристократия, армия и вдруг какая-то группа эмигрантов, каких-то жалких революционеров поставила страну на колени. Ощущение, что небольшая группа людей может вдруг неожиданно совершить такие гигантские изменения и ничего с ними сделать невозможно, преследует их не одно десятилетие.

Н.П.: Когда сотрудники КГБ начали отходить от шока 1991 года? И что с ними начало происходить?

А.С.: От шока они стали отходить довольно поздно и это движение зародилось не внутри офицерского корпуса, не внутри самих спецслужб. Это было инспирировано извне – прежде всего Борисом Ельциным, потому что в 1995-м году, когда шла Первая чеченская война, Ельцин стал намного больше доверять спецслужбам.

Федеральная служба контрразведки была переименована в ФСБ, у них появилось больше полномочий, им дали больше подразделений и возвратили те, которые первоначально от них отделили после 1991-го года.

Они начали чувствовать себя чуть более уверенно после 1995 года, но все равно оставались крайне зависимыми от политической ситуации в стране. Потом они с большим энтузиазмом занялись участием во всяких олигархических войнах, стали фактически наемниками, неважно были ли они на службе или вышли в отставку. Никакого представления о том, что им нужно делать или что должно происходить со страной у них не было — кроме обиды, что другие люди получают все эти дивиденды. У них за это время накопилась очень большая обида, которая была отрефлексирована такими простыми примитивными фразами: «всю страну ограбили, кучка олигархов все украла». Понятно, что под этим подразумевалось, что они в этом (обогащении) никак не участвуют или участвуют на вторых ролях.

Прекратились задержки по зарплатам, они стали чувствовать себя увереннее, а когда он стал президентом, то у них возник большой энтузиазм. Но я бы не сказал, что после этого все было так безоблачно и за 20 лет не произошло каких-то изменений. Это не так, потому что к тому времени прошло уже десять лет после развала Советского союза и те люди, которые в тот момент пришли к власти, в том числе на руководящие позиции в спецслужбе, не собирались возвращать Советский Союз.

Тогда возникла странная и довольно нелепая идея «нового дворянства», которое заключалась в том, что спецслужбы станут новой российской аристократией, которые будут всем заниматься, отвечать на все вызовы и помогать Владимиру Путину наводить порядок в стране. То есть, (получат) мандат намного более широкий, чем у обычной спецслужбы.

Это происходило в первые 15 лет, они в это верили, немного разочаровались, потому что им не давали посадить в тюрьму больше людей, на что они очень надеялись.

Произошло возвращение к менталитету позднего советского КГБ: то ,что они говорят, и как они говорят сейчас, больше похоже на то, что происходило при Андропове или немного позже. Идея «нового дворянства» уже забыта, никто больше не произносит этих слов…

Появилась другая идея, что в Советском Союзе КГБ отвечал за контроль над обществом с помощью адресных репрессий в элите и запугивания населения. И именно этим должны заниматься российские спецслужбы. Интересно, что эти идеи не возникли внутри спецслужб, здесь инициатива исходит лично от Владимира Путина. Он разочаровался в идее «дворянства» и поменял правила в 2015 году.

Н.П.: Но Владимир Путин сам выходец из спецслужб…

А.С.: Это безусловно так, но уже прошло много времени и люди меняются. Он уже давно не подполковник, он уже такой геополитический игрок и ему это очень нравится. Он не готов себя сравнивать с сидящим в соседнем кабинете каким-нибудь полковником – он себя сравнивает с кем-то от Александра Третьего до Сталина. Таков уровень его амбиций.

Н.П.: Есть ощущение, что он пытается каким-то образом воссоздать идею Советского Союза?

А.С.: Пожалуй самое неприятное в современном путинском режиме то, что нет четкого понимания, что именно они хотят получить. Есть очень много тактических решений и есть общее ощущение, что некоторые вещи плохо работают, некоторые способы не очень эффективны, они пробовали, но как-то не очень получается.

Когда нет выработанной стратегии и представления о том, что будет через год, через пять или через десять лет, то люди автоматически начинают обращаться к опыту, который они застали молодыми людьми, пытаясь найти модель в прошлом, которая хоть как-то работала.

С кем ни разговариваешь – неважно либерал или консерватор – все всегда говорят про российское прошлое, и никто не пытается сравнить ситуацию в России, например, с ситуацией в Мексике или в Европе. Всегда ссылаются то на Николая Первого, то на Александра Третьего или на Ленина.

Путин не является исключением. Он помнит, что в конце или в начале восьмидесятых все как-то работало: диссидентское движение было разгромлено – как мы знаем Андропов его практически разгромил – и все было спокойно. При этом были авантюры за рубежом, в Афганистане, например, и многие в тот момент с большим энтузиазмом относилось к войне в Афганистане.

Позже люди стали по-другому к этому относиться, а вначале, с большим энтузиазмом относились: потому что вроде как боролись с Соединенными Штатами, а это очень нравилось.

Система управления и взаимодействие Политбюро и КГБ тоже очень нравились. Я думаю, что Путин, возможно не очень осознано, воспроизводит ту модель, которая, как ему кажется, в какой-то мере работала.

Н.П.: С чем связана популярность риторики о Сталине и победе в Великой отечественной войне?

А.С.: К сожалению, Владимир Путин очень циничный и практически мыслящий человек. Он намного более трезво представляет себе настроение людей, чем мы с вами.

Когда разговариваешь сотрудниками спецслужб, замечаешь, что их мир довольно серый, потому что они всегда ищут в любых поступках очень низменные мотивы. Это способ мышления.

Путин так же думает про страну и считает, что эти люди лучше подчиняются, когда используется старая советская схема, придуманная Брежневым: если Хрущёв еще немного думал о будущем, то Брежнев уже не думал, вместо нормальной идеологии, хоть какой, коммунистической или еще какой-то, можно при необходимости просто спекулировать на жуткой катастрофе о том, что в каждой семье погибли люди.

(Спекулируя) на этом комплексе неполноценности, что мы такой тяжелой ценой заплатили за победу, а весь мир ушел вперед и забыл нас поблагодарить, а должен благодарить каждый день. Это очень простая идея, с середины 1960-х она очень хорошо цементировала советское общество, а больше нечем было цементировать, потому что в коммунизм уже никто не верил. Путин, видимо, считает, что если тогда этот способ работал, то и сейчас будет работать.

Н.П.: Можно ли говорить, что старые сотрудники сейчас пытаются вернуть то время, когда они могли контролировать жизнь общества с помощью репрессий?

А.С.: Я бы не переоценивал влияние старых кадров, потому что на многих оперативных должностях сейчас находятся люди совсем другого призыва. Эти люди не застали другого президента, кроме Путина, и у них другая психология.

Для меня она даже более страшная, потому что люди, которые начинали служить в 1970-1980-е и даже в 1990-е, видели своими глазами как меняется страна. Они понимали, что сегодня происходит так, а завтра может быть совсем по-другому.

Они, конечно, говорят про угрозы ЦРУ и так далее, но внутри считают, что ситуация будет все время одной и той же и ничего меняться не будет.

Это приводит к интересному психологическому феномену. Они мыслят исключительно в категории отдела, даже не в категории управления, не говоря уже про департамент или службу в целом. Например, им дана задача что-то делать и для них главное, чтобы начальник был доволен – дальше они даже не задумываются.

Из-за этого стало сложно общаться с источниками внутри, потому что раньше некоторые офицеры старались держать ухо востро и, общаясь с журналистами, старались узнать — что там у них в службе происходит, потому что от этого зависела, в том числе, и их карьера, как они считали. А нынешнее поколение живет в коконе.

Надо понимать, что эти люди не застали никакого Советского Союза, они не знают о тех сложных взаимоотношениях, которые были у КГБ и Политбюро. КГБ был не в восторге от того, как их контролировало Политбюро ЦК КПСС. Там были и другие бюрократические проблемы, внутри КГБ был партийный аппарат, который жестко всех ставил под контроль, что тоже не нравилось сотрудникам спецслужб.

Поэтому сами сотрудники КГБ очень радовались, когда убрали шестую статью Конституции (СССР). Им очень понравилось, что они больше не «передовой отряд партии» и они наконец-то увидели способ избавиться от партийного контроля. Эти детали важны для понимания того, что на самом деле произошло в 1991 году.

Эти прошлые сложности остаются незамеченными нынешним поколением, которое знает только одно: «Андропов был молодец, все хорошо и жестко зажимал, не было никаких проблем внутри страны и внешне мы выглядели, как мощная держава и только так». Такая примитивная картина.

Н.П.: Могут ли внутри спецслужбы появится новые люди с другими идеями? И что проще: реформировать такую спецслужбу или ликвидировать и построить заново?

А.С.: Идеи реформ никогда не появлялись внутри спецслужб. Это всегда происходило извне: будь то Горбачёв, который убрал шестую статью (Конституции СССР) и партийный контроль; или Ельцин, который расчленял КГБ на несколько частей, то убирая полномочия то добавляя их; или это был Путин, который сливал спецслужбы вместе, а потом то добавлял им полномочий, то урезал… Но никогда сами спецслужбы не были способны произвести какие-либо идеи.

В начале 2000-х надеялись, что сотрудники спецслужб могут создать новую идеологию, но они ничего не родили. У них появилась идея собственной службы, которая для людей вне системы не очень понятна. Они говорили, что служат любому политическому режиму, то есть они называли себя наследниками царской Охраны и ЧК, но любой нормальный человек скажет, что это невозможно, это просто глупость. Поэтому из этой идеи, которая им понятна, а другим нет, новой идеологии не получилось.

Это должно происходить извне. Но мне кажется, сейчас ситуация так запущена, что их реформировать уже невозможно и все надо начинать с чистого листа.

Красный флаг СССР, развевавшийся над Кремлем в течение десятилетий, был официально спущен в ночь с 25 на 26 декабря 1991 года после телевизионного выступления президента Советского Союза Михаила Горбачева, сообщившего о своей отставке. Государство, главой которого был инициатор перестройки и гласности, юридически перестало существовать. Несмотря на то, что распад советской империи шел с ускорением уже несколько лет, для многих, как в советских республиках, так и за их пределами, произошедшее стало неожиданностью.

«Послушай, никто уже не верит во все это»

Джил Догерти (Jill Dougherty), эксперт Вильсоновского института в Вашингтоне, а до этого – одна из главных журналистов телекомпании CNN, освещавших российские темы на протяжении многих лет, рассказывает в интервью «Голосу Америки», что ее чувства в момент распада СССР были крайне сложными:

«Я в тот год только начала работать как корреспондент CNN в Белом доме в Вашингтоне, и, таким образом, будучи самым неопытным журналистом в президентском пуле, находилась в самом низу журналистской иерархии, поэтому меня поставили работать в Рождество. И как раз в Рождество по вашингтонскому времени СССР и закончил свою жизнь. У меня было интервью в прямом эфире со студией, когда пришли эти новости, и я помню, как стояла около Белого дома в шоке – я не могла поверить, что Советский Союз, где я студенткой училась, язык которой я проходила еще со школы, что эта могучая страна больше не существовала».

Однако, продолжает Джил Догерти, при всем шокирующем характере этих новостей, совсем неожиданными они для нее не были: «Я помню, что еще в 1980-х у меня были разговоры с людьми из СССР, один из которых я запомнила особенно хорошо. Я работала переводчицей для одной из советских групп, приехавших в США, и мы были на борту самолета с кем-то, по-моему, из Верховного Совета СССР. Мой собеседник был немного пьян, но все равно, он был одним из «ответственных товарищей» в официальной поездке в Соединенные Штаты, и он мне сказал: «Послушай, никто уже не верит во все это», имея в виду советскую официальную идеологию. И было, конечно, неожиданно услышать от высокопоставленного советского аппаратчика, что люди во все это уже совсем не верят».

Джил Догерти так описывает реакцию Белого дома на прекращение существования СССР, о которой она в Рождество 1991 года рассказывала в прямом эфире:

«Я помню, что говорил тогда президент Джордж Буш-старший, и на самом деле его реакция была вполне правильной. Потом, правда, спустя несколько месяцев, его комментарии были менее выверенными, но тогда, в Рождество 1991 года, он говорил о том, что окончание СССР должно пройти мирно, и его послание было очень позитивным. Потом этот тон сменился на более, я бы сказала, триумфалистский – не у самого президента, а у членов его администрации. Они начали говорить о «победе США в холодной войне», с чем я не согласна: конечно, наращивание вооружений сыграло свою роль, но на мой взгляд, это нельзя называть победой».

Горбачев в Макдональдсе как признак потери власти

Признаки угасания советской системы хорошо видел и Уильям Хилл (William Hill) – американский политолог и дипломат, для которого ясным признаком неизбежности распада СССР был августовский путч 1991 года:

«Можно было уже точно сказать, что нечто такое надвигается. Когда в августе попытка переворота провалилась, мы в сентябре поехали в Москву для организации встречи в рамках работы Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (позже ставшего ОБСЕ – ред.). Мы думали, где провести эту встречу, и сошлись на том, что проведем ее в недавно открывшемся «Макдональдсе» на Тверской. На эту нашу встречу пришел никто иной, как сам Горбачев, президент СССР, и он провел там с нами целых два часа. Мы между собой это обсуждали – если Горбачев тут с нами так долго сидит, ему нечем особенно заняться. Это был ясный признак того, что власть от центрального советского руководства уходит к руководству России, к Ельцину».

В правительстве США, по словам Уильяма Хилла, была большая дискуссия вокруг судьбы СССР: «Люди в Белом доме и Госдепартаменте, особенно те, кто занимался контролем над вооружениями, очень не хотели развала Советского Союза. При этом и гражданские, и военные сотрудники Министерства обороны, Пентагона, были совсем не против того, что СССР ослабнет или распадется, потому что это по-прежнему была страна с мощным военным потенциалом».

Хилл вспоминает, что руководство США пыталось предотвратить распад СССР разными способами, включая прямые призывы к народам советских республик:

«Я ясно помню выступление президента Джорджа Буша-старшего в июле 1991 года в Киеве – речь, которую потом прозвали Chicken Kiev Speech. Сама администрация Буша тогда объясняла, что его предупреждения (об опасности распада СССР – ред.) были предназначены Грузии, которая к тому моменту прошла гораздо больше на пути к независимости, чем Украина. Буш и госсекретарь Джеймс Бейкер вообще относились с подозрением к Ельцину и руководству республик, они с симпатией относились к Горбачеву. С другой стороны, в США – и в то время, и сейчас – есть мощная украинская община, и она, я думаю, до сих пор не простила Бушу этого выступления. Возможно даже, что та его речь стала одной из причин его поражения на выборах в 1992-м году, потому что эта община рассредоточена в очень важных штатах».

Отношения США-Россия 30 лет назад: повод для упреков и надежд

Владимир Путин в своих выступлениях постоянно говорит о том, что лидеры СССР и России были обмануты Западом, представители которого чувствовали себя в Москве как дома в начале 1990-х. Совсем недавно президент России повторил этот упрек на своей ежегодной пресс-конференции. Уильям Хилл рассказывает, что точно так же себя чувствовали и российские представители на Западе:

«Отношения с советскими дипломатами, многие из которых стали потом российскими, были совершенно замечательными. Я работал в Госдепартаменте, и обычно должен был спуститься ко входу, чтобы встретить российских коллег и провести их в здание, поскольку они должны были иметь сопровождающего. Но в какой-то момент, это было в начале 1992-го года, двое или трое моих российских коллег пришли в Госдепартамент, и звонят мне снизу: «Не нужно спускаться, мы сами придем в ваш офис, нас уже впустили». То есть, в какой-то период времени отношения были очень близкими и доверительными, это было время надежд».

По словам Уильяма Хилла, который до начала работы в структурах СБСЕ-ОБСЕ контролировал вещание «Голоса Америки» на СССР и страны Восточной Европы, медиа США не предпринимали усилий по развалу СССР – наоборот, они стремились к тому, чтобы культурная жизнь внутри Советского Союза была более богатой и разнообразной:

«У Украинской службы было очень много слушателей в Украине, у Узбекской – в Узбекистане, но ни одна из этих служб не проталкивала идею независимости этих республик. Страны Балтии были особым случаем, так как их аннексия никогда не была признана США — наши Литовская, Латвийская и Эстонская службы имели очень хорошие связи с людьми, которые в самих этих странах отстаивали их независимость, а позже стали их лидерами. Мы говорили об истории, культуре, национальном языке, и это, возможно, внесло вклад в укрепление национального самосознания в этих республиках. А Русская служба с ее огромной аудиторией была реальным источником сведений о западной культуре, в особенности для молодежи в СССР. Мы не только ставили в эфир джаз и рок-н-ролл, но и посещали Солженицына в Вермонте, и он читал «Красное колесо». Это поддерживало русскую культуру».

СССР как модель контроля Кремля над постсоветским пространством

Дональд Дженсен (Donald Jensen), директор по вопросам России и стратегической стабильности американского Института Мира, также в 1990-2000 годы работал в американских медиа, вещавших на Россию. В интервью «Голосу Америки» он говорит, что нынешнее руководство России использует ностальгию по СССР для оправдания экспансионистской стратегии:

«Путин играет на исторической чувствительности россиян к понятию «великой державы», которой Россию хотели видеть многие ее жители и в 1880-е, и в 1920-е, и в 1960-е, и в 1990-е. Он хочет, чтобы Россию принимали как партнера и США, и Британия, и Франция. Он играет на этом отчасти для того, чтобы укрепить собственную власть… И, кроме того, стратегический подход России к миру, проявлявшийся в истории – поиск врагов и желание расширяться – как нам казалось, закончился в 1990-е, но на самом деле он не исчез. И мы видим, как он восстанавливается в российской элите, что довольно сильно беспокоит Запад и соседей России».

«Подъем влияния «силовиков» при Путине – это не просто о том, кто там у них шеф СВР, МВД или чего-то еще, это о том, насколько эти «силовики» доминируют во всем аппарате. И главный вопрос – сохранится ли у этой силовой элиты такое видение мира после ухода Путина, и будет ли система дальше работать на этой стратегии. Хорошего ответа на этот вопрос у меня нет», — говорит Дональд Дженсен.

Джил Догерти, в свою очередь, уверена, что Владимир Путин ностальгирует по СССР как по пространству, на котором «процессы были более контролируемыми», и хочет опять получить над этим пространством некую форму контроля:

«Путин хотел бы, чтобы Запад, и в особенности НАТО, согласились на существование «российской сферы влияния» по периметру российских границ, которая бы включала несколько бывших республик СССР – в особенности, Украину и, конечно, Беларусь. То есть, что есть регион, где Россия может контролировать политические и экономические процессы, при этом не оформляя это пространство как часть России. Путин ясно говорит о том, что он добивается согласия США и НАТО на это, и я думаю, такое согласие совершенно нереально. Они никогда не согласятся с тем, чтобы Россия управляла суверенными, независимыми странами. Однако я считаю, что для Путина эта проблема является очень серьезной».

Распад СССР — это серия политических, социальных и общественных событий, которая привела к прекращению существования Союза Советских Социалистических Республик (СССР).

Распад был завершён к 26 декабря 1991 года. Его сопровождал ряд событий, которые происходили в 1989–1991 гг., а именно:

• «перестройка»,
• революции и забастовки,
• раскол в Коммунистической партии (КПСС),
• введение в Российской Советской Федеративной Социалистической Республике (РСФСР) поста президента,
• Августовский путч с введением танков в Москву,
• провозглашение советских республик независимыми государствами,
• подписание Беловежского соглашения о создании Содружества независимых государств (СНГ),
• декларация Верховного Совета СССР о распаде союза.

Причины распада

Историки и политические деятели не сходятся в причинах распада СССР. Некоторые из них считают, что произошёл насильственный развал союза, а не его естественный распад.

Называются самые разнообразные причины, которые затрагивают многие сферы: политическую, экономическую, социальную. Среди основных:

• неэффективная экономическая политика союза, которая привела к нехватке продуктов и других товаров в магазинах и, следовательно, недовольству граждан;
• застой в экономике: отсутствие модернизации и эффективных производственных отношений;
• раскол КПСС и отмена коммунистической идеологии: появляется многопартийность, но не создана единая идеология и система управления;
• раскол в элите СССР: часть руководящей элиты выступала за сохранение и реорганизацию союза, часть — за его развал;
• отсутствие согласия в целях проведения реформ: выдвигались идеи как обновления социализма, так и проведения либерально-демократических преобразований;
• обострение межнациональных отношений: армяно-карабахский конфликт, грузино-абхазский и грузино-осетинские конфликты и др. Руководящая верхушка не могла быстро принять решения о том, как разрешить эти конфликты. Это привело к сепаратистскому настроению в советских республиках и их желанию стать независимыми;
• борьба за власть между союзными органами власти и руководством в республиках;
• неудавшаяся попытка Государственного комитета по чрезвычайному положению предотвратить подписание нового Союзного соглашения (согласно которому власть перейдёт к республикам) и заставить российскую власть подчиняться законам и Конституции СССР (Августовский путч).

Последствия распада

Сразу после распада теперь уже не РСФСР, а Россия (25 декабря 1991 г. РСФСР была переименована в Российскую Федерацию) столкнулась с неизбежными последствиями:

• экономический «откат» всех бывших союзных республик;
• потеря Россией политической инициативы на мировой арене;
• потеря безопасности и территориальной целостности;
• уменьшение населения, а следственно, и людских ресурсов;
• потеря инфраструктуры, рынков производства и рынков сбыта;
• выплата Россией долгов СССР;
• межэтнические и межнациональные проблемы вследствие разделения территорий, и др.

События распада

Распад СССР связан с определёнными событиями, которые происходили в РСФСР и других советских республиках.

«Перестройка»

«Перестройкой» называют политику президента СССР Михаила Горбачёва по проведению политических и социальных реформ в 1980-х — 1991 гг.

Считается, что радикальные политические реформы «перестройки» в конечном итоге привели к распаду СССР.

Так, была отменена шестая статья Конституции СССР, которая закрепляла Коммунистическую партию в качестве «руководящей и направляющей силы советского общества».

Это способствовало образованию политических партий, расколу в КПСС и дальнейшей борьбе за власть.

Революции и забастовки

В 1988–1989 гг. в советских республиках произошли «бархатные» антикоммунистические революции. Революционеры выступали за отмену коммунистических режимов.

Так, выступления против коммунистической партии произошли в Польше, Венгрии, Восточной Германии и Чехословакии, Болгарии, Румынии и Албании.

В том же 1989 году происходит забастовка шахтёров в Донбассе. Помимо требований об улучшении условий и оплаты труда, они выдвигают и политические требования. Они винят власть в неграмотной социальной и экономической политике, которая привела к экономическому кризису, отсутствию продовольствия и товаров в магазинах и низкой оплате труда.

Объявление союзными республиками суверенитета

В 1989–1990 гг. в Эстонии, затем Литве и Латвии проходят сессии Верховных Советов, на которых объявляется суверенитет стран и их переименование в республики. За ними последовал Азербайджан и потом остальные республики союза.

РСФСР объявил государственный суверенитет 12 июня 1990 г. Республики боролись за верховенство своих законов над законами, принимаемыми СССР.

В 1991 году РСФСР решает ввести пост президента в стране. 12 июня президентом избран Борис Ельцин.

Союзный договор Горбачёва

17 марта 1991 года Горбачёв проводит референдум о необходимости сохранения СССР. Подавляющее большинство проголосовавших (76,4%) изъявили желание сохранить союз.

Горбачёв поручает разработать новый проект Союзного договора. Согласно этому договору СССР должен стать союзом суверенных республик, а сами республики должны получить автономии, т.е. способность иметь полномочия и действовать самостоятельно.

Переговоры Горбачёва с президентами советских республик получили название «ново-огарёвского процесса», т.к. происходили в усадьбе Ново-Огарёво. В частности, на встрече с Горбачёвым присутствовали президенты девяти республик:

1. РСФСР,
2. Украинская ССР,
3. Белорусская ССР,
4. Казахская ССР,
5. Узбекская ССР,
6. Азербайджанская ССР,
7. Таджикская ССР,
8. Киргизская ССР,
9. Туркменская ССР.

Подписание было запланировано на сентябрь-октябрь 1991 года. Но затем Горбачёв встретился лишь с Борисом Ельциным и президентом Казахской ССР Н. Назарбаевым и перенёс подписание на 20 августа 1991 года.

Августовский путч

Другие высшие руководители СССР выступали против Союзного договора. Они считали, что это приведёт к распаду СССР. Эти руководители:

• председатель правительства В. С. Павлов,
• глава КГБ В. А. Крючков,
• министр обороны Д. Т. Язов,
• глава МВД Б. К. Пуго,
• вице-президент Г. И. Янаев
• председатель Крестьянского союза СССР В. А. Стародубцев,
• президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи А. И. Тизяков
• первый заместитель председателя Совета обороны СССР О. Д. Бакланов.

Они создают 18 августа Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП). Вице-президент Янаев принимает указ о том, что Горбачёв по состоянию здоровью не может выполнять свои функции, и о том, что полномочия президента СССР переходят к нему.

ГКЧП объявляет чрезвычайное положение, постановляет расформировать все властные образования, которые противоречат Конституции и законам СССР, и вводят войска и танки в Москву.

Две силы — солдаты ГКЧП и защитники российской власти — собираются у Белого Дома в Москве. Но ГКЧП не решился применить силу. 22 августа Янаев подписывает указ о роспуске комитета.

Распад СССР

В конце 1991 года о своей независимости заявили республики, которые присутствовали на встрече с Горбачёвым для подписания нового Союзного договора.

Ельцин 23 августа 1991 г. издал указ, которым приостановил деятельность Коммунистической партии РСФСР. А на следующий день Горбачёв распустил Центральный Комитет КПСС и Совет министров СССР.

14 ноября 1991 г. временный орган власти Государственный совет СССР постановил ликвидировать все структуры управления СССР (вступил в силу с 1 декабря 1991 г.).

8 декабря 1991 г. в резиденции, которая находится в Беловежской Пуще в Белоруссии, Борис Ельцин (РСФСР), Леонид Кравчук (Украина) и Станислав Шушкевич (Белоруссия) подписали Соглашение о создании Содружества Независимых Государств (СНГ) и роспуске СССР. Оно стало известно как Беловежское соглашение.

Позже, 21 декабря, к соглашению присоединяются ещё 8 республик.

25 декабря 1991 г. Верховный Совет РСФСР утверждает закон об изменении названия РСФСР на Российскую Федерацию (Россию). В Кремле флаг СССР заменяют на российский флаг (триколор).

В тот же день Горбачёв выступает по телевизору и объявляет о сложении с себя полномочий президента СССР.

Совет Республик Верховного Совета СССР 26 декабря подписывает декларацию, в которой говорится, что «с созданием Содружества Независимых Государств Союз ССР как государство и субъект международного права прекращает своё существование».

Узнайте больше про Флаг России. Читайте также про Афганскую войну и Блокаду Ленинграда.

https://ria.ru/20211226/sssr-1765521875.html

В Совфеде рассказали, как можно было предотвратить распад СССР

В Совфеде рассказали, как можно было предотвратить распад СССР — РИА Новости, 26.12.2021

В Совфеде рассказали, как можно было предотвратить распад СССР

Распад Советского Союза стал трагическим событием, его можно было предотвратить, если бы у руководства страны была политическая воля, считает первый замглавы… РИА Новости, 26.12.2021

2021-12-26T10:18

2021-12-26T10:18

2021-12-26T10:18

ссср

москва

снг

прибалтика

владимир джабаров

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e5/06/0c/1736727888_0:0:3095:1742_1920x0_80_0_0_6b739683acb2e6e98e9f84392581603d.jpg

МОСКВА, 26 дек – РИА Новости. Распад Советского Союза стал трагическим событием, его можно было предотвратить, если бы у руководства страны была политическая воля, считает первый замглавы международного комитета Совфеда, генерал ФСБ Владимир Джабаров.Тридцать лет назад, 26 декабря 1991 года прекратил существование СССР, соответствующее решение было оформлено постановлением союзного парламента.И самое ужасное, по его словам, что «это можно было предотвратить».»Если бы была политическая воля у президента СССР Михаила Горбачева. После подписания Беловежских соглашений он имел полное конституционное право дезавуировать документ, а также привлечь к ответственности участников переговоров», — отметил политик.Но, по словам Джабарова, все думали, что может быть лучше, не все понимали, что это распад страны, а некоторые подозревали, что это будет новая форма нашей государственности.»Оказалось, что это мы так думали. А многие республики, в том числе в Прибалтике, считали, что это цивилизованный «развод» с Москвой. К сожалению, все это стало понятно значительно позже», — сказал Джабаров.»Формат СНГ, понятно, что многие его критикуют, многие его уже хоронили неоднократно. Но тем не менее СНГ продолжает существовать, потому что для всех наших союзных республик, которые входят в содружество, это та ниточка, которая связывает нас с нашим прошлым, с нашей общей Родиной», — отметил сенатор.По его словам, может быть, интеграционные процессы развиваются не так, как хотелось бы, но все равно страны, которые остались в содружестве, не хотят уходить из СНГ из-за общих ментальности, истории и Победы над фашизмом.»И поэтому я думаю, что СНГ формат существует. Более того, на его базе была создана евразийская интеграционная структура, экономические связи между государствами были восстановлены. Я думаю, что интеграционные процессы еще не закончились», — сказал Джабаров.

https://ria.ru/20211225/gorbachev-1765402796.html

https://ria.ru/20211223/politika-1764960709.html

ссср

москва

прибалтика

2021

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e5/06/0c/1736727888_364:0:3095:2048_1920x0_80_0_0_3e3825909acc81aa24375f44e4d10f98.jpg

ссср, москва, снг, прибалтика, владимир джабаров

В Совфеде рассказали, как можно было предотвратить распад СССР