Сочинениями каких авторов был увлечен а н радищев когда учился в лейпциге

Запрос «Радищев» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Алекса́ндр Никола́евич Ради́щев (20 [31] августа 1749 года, село Верхнее Аблязово Саратовской губернии^[2]^[1] — 12 [24] сентября 1802 года, Санкт-Петербург) — русский писатель, философ, поэт, де-факто руководитель Петербургской таможни, участник Комиссии по составлению законов при Александре I.

Стал наиболее известен благодаря своему основному произведению «Путешествие из Петербурга в Москву», которое издал анонимно в 1790 году.

Биография

Александр Радищев был первенцем в семье Николая Афанасьевича Радищева (1728—1806), сына стародубского полковника и крупного землевладельца Афанасия Прокопьевича.

В первоначальном обучении Радищева принимал, по-видимому, непосредственное участие его отец, человек набожный, хорошо владевший латынью, польским, французским и немецким языками. Как было принято в то время, русской грамоте ребёнка учили по часослову и псалтырю. К его шести годам к нему был приставлен учитель французского, но выбор оказался неудачным: учитель, как потом узнали, был беглый солдат. Вскоре после открытия Московского университета, около 1756 года, отец повёз Александра в Москву, в дом дяди по матери (родной брат которого, А. М. Аргамаков, был в 1755—1757 годах директором университета). Здесь Радищев был поручен заботам очень хорошего француза-гувернёра, бывшего советника руанского парламента, бежавшего от преследований правительства Людовика XV. Дети Аргамаковых имели возможность заниматься на дому с профессорами и преподавателями университетской гимназии, поэтому нельзя исключить, что Александр Радищев готовился здесь под их руководством и прошёл, хотя бы отчасти, программу гимназического курса.

В 1762 году, после коронации Екатерины II, Радищев был пожалован в пажи и направлен в Петербург для обучения в пажеском корпусе. Пажеский корпус готовил не учёных, а придворных, и пажи были обязаны прислуживать императрице на балах, в театре, за парадными обедами. Через четыре года, в числе двенадцати молодых дворян, он был отправлен в Германию, в Лейпцигский университет для обучения праву. Из товарищей Радищева особенно замечателен Фёдор Ушаков по тому огромному влиянию, какое он оказал на Радищева, написавшего его «Житие» и напечатавшего некоторые из сочинений Ушакова. Ушаков был человек более опытный и зрелый, нежели другие его сотоварищи, которые и признали сразу его авторитет. Он служил для других студентов примером серьёзных занятий, руководил их чтением, внушал им твёрдые нравственные убеждения. Здоровье Ушакова было расстроено ещё до поездки за границу, а в Лейпциге он ещё испортил его, отчасти образом жизни, отчасти чрезмерными занятиями, и опасно захворал. Когда доктор по его настоянию объявил ему, что «завтра он жизни уже не будет причастен», он твёрдо встретил смертный приговор. Он простился с своими друзьями, потом, призвав к себе одного Радищева, передал в его распоряжение все свои бумаги и сказал ему: «помни, что нужно в жизни иметь правила, дабы быть блаженным». Последние слова Ушакова «неизгладимой чертой ознаменовались на памяти» Радищева.

Служба в Петербурге

В 1771 году Радищев вернулся в Петербург и скоро вступил на службу в Сенат, протоколистом, с чином титулярного советника. Он недолго прослужил в сенате: мешало плохое знание русского языка, тяготило товарищество приказных, грубое обращение начальства. Радищев поступил в штаб командовавшего в Петербурге генерал-аншефа Брюса в качестве обер-аудитора и выделился добросовестным и смелым отношением к своим обязанностям. В 1775 году он вышел в отставку, а в 1778 году снова поступил на службу в Коммерц-коллегию, впоследствии (в 1788 году) перейдя в петербургскую таможню. Занятия русским языком и чтение привели Радищева к собственным литературным опытам. Сначала он издал перевод сочинения Мабли «Размышления о греческой истории» (1773), затем начал составлять историю Российского Сената, но написанное уничтожил.

Литературная и издательская деятельность

Несомненно, литературная деятельность Радищева начинается только в 1789 году, когда им было напечатано «Житие Фёдора Васильевича Ушакова с приобщением некоторых его сочинений». Воспользовавшись указом Екатерины II о вольных типографиях, Радищев завёл свою типографию у себя на дому и в 1790 году напечатал в ней свое «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске, по долгу звания своего».

Вслед за ним Радищев выпустил своё главное сочинение, «Путешествие из Петербурга в Москву». Книга начинается с посвящения товарищу Радищева, А. М. Кутузову, в котором автор пишет: «Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человеческими уязвлена стала». Он понял, что человек сам виноват в этих страданиях, оттого, что «он взирает не прямо на окружающие его предметы». Для достижения блаженства надо отнять завесу, закрывающую природные чувствования. Всякий может сделаться соучастником в блаженстве себе подобных, противясь заблуждениям. «Се мысль, побудившая меня начертать, что читать будешь».

Арест и ссылка

Книга стала быстро раскупаться. Её смелые рассуждения о крепостном праве и других печальных явлениях тогдашней общественной и государственной жизни обратили на себя внимание самой императрицы, которой кто-то доставил «Путешествие». Хотя книга была издана с разрешения установленной цензуры, против автора было поднято преследование. Радищев был арестован, дело его было «препоручено» С. И. Шешковскому. Посаженный в крепость, на допросах Радищев заявил о своём раскаянии, отказывался от своей книги, но вместе с тем в показаниях своих нередко высказывал те же взгляды, какие приводились в «Путешествии». Уголовная палата применила к Радищеву статьи Уложения о «покушении на государево здоровье», о «заговорах и измене» и приговорила его к смертной казни. Приговор, переданный в Сенат и затем в Совет, был утверждён в обеих инстанциях и представлен Екатерине. 4 сентября 1790 года состоялся именной указ, который признавал Радищева виновным в преступлении присяги и должности подданного изданием книги, «наполненной самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное ко властям уважение, стремящимися к тому, чтобы произвести в народе негодование противу начальников и начальства и наконец оскорбительными и неистовыми изражениями противу сана и власти царской»; вина Радищева такова, что он вполне заслуживает смертную казнь, к которой приговорён судом, но «по милосердию и для всеобщей радости» казнь заменена ему десятилетней ссылкой в Сибирь, в Илимский острог. Император Павел I вскоре после своего воцарения (1796) вернул Радищева из Сибири. Радищеву предписано было жить в его имении Калужской губернии, сельце Немцове.

Последние годы. Смерть

После воцарения Александра I Радищев получил полную свободу; он был вызван в Петербург и назначен членом комиссии для составления законов. Существует предание об обстоятельствах самоубийства Радищева: позванный в комиссию для составления законов, Радищев составил «Проект либерального уложения», в котором говорил о равенстве всех перед законом, свободе печати и т. д. Председатель комиссии граф П. В. Завадовский сделал ему строгое внушение за его образ мыслей, сурово напомнив ему о прежних увлечениях и даже упомянув о Сибири. Радищев, человек с сильно расстроенным здоровьем, был до того потрясён выговором и угрозами Завадовского, что решился покончить с собой, выпил яд и умер в страшных мучениях^[3].

В книге «Радищев» Д. С. Бабкина, вышедшей в 1966 году, предложена иная версия гибели Радищева. Сыновья, присутствовавшие при его кончине, свидетельствовали о тяжёлом физическом недуге, поразившем Александра Николаевича уже во время сибирской ссылки. Непосредственной причиной смерти, по Бабкову, стал несчастный случай: Радищев выпил стакан с «приготовленной в нём крепкой водкой для выжиги старых офицерских эполет его старшего сына» (царская водка). В документах о захоронении говорится о естественной смерти. В ведомости церкви Волковского кладбища в Петербурге под 13 сентября 1802 года в числе погребённых указан «коллегский советник Александр Радищев; пятидесяти трёх лет, умер чахоткою», при выносе был священник Василий Налимов.

Потомки

Дочери — Анна и Фёкла. Последняя вышла замуж за Петра Гавриловича Боголюбова и стала матерью известного русского живописца-мариниста Алексея Петровича Боголюбова. Боголюбов принял участие в основании названного в честь деда художественного Радищевского музея в Саратове.
Сыновья: Афанасий, губернатор Подольской губернии в 1842 году, Витебской губернии в 1847—1848 годах, в 1851 году был Ковенским губернатором;
Николай, писатель, автор поэмы «Алёша Попович», приписывавшейся отцу.

Восприятие Радищева в XIX—XX вв

Представление о том, что Радищев — не писатель, а общественный деятель, отличавшийся поразительными душевными качествами, стало складываться сразу после его смерти и, по сути, определило его дальнейшую посмертную судьбу. И. М. Борн в речи к Обществу любителей изящного, произнесенной в сентябре 1802 года и посвященной смерти Радищева, говорит о нём: «Он любил истину и добродетель. Пламенное его человеколюбие жаждало озарить всех своих собратий сим немерцающим лучом вечности». Как «честного человека» («honnête homme») характеризовал Радищева Н. М. Карамзин (это устное свидетельство приведено Пушкиным в качестве эпиграфа к статье «Александр Радищев»). Мысль о преимуществе человеческих качеств Радищева над его писательским талантом особенно емко выражает П. А. Вяземский, объясняя в письме А. Ф. Воейкову желание изучить биографию Радищева: «У нас обыкновенно человек невидим за писателем. В Радищеве напротив: писатель приходится по плечу, а человек его головою выше».

На допросах декабристов на вопрос «с какого времени и откуда они заимствовали первые вольнодумческие мысли» многие декабристы называли имя Радищева^[4].

Особой страницей в восприятии личности и творчества Радищева русским обществом стало отношение к нему А. С. Пушкина. Познакомившись с «Путешествием из Петербурга в Москву» в юности, Пушкин явно ориентируется на радищевскую оду «Вольность» в своей одноимённой оде (1817 или 1819), а также учитывает в «Руслане и Людмиле» опыт «богатырского песнотворения» сына Радищева, Николая Александровича, «Альоша Попович» (Пушкин всю жизнь ошибочно считал автором этой поэмы Радищева-отца). «Путешествие» оказалось созвучно тираноборческим и антикрепостническим настроениям юного Пушкина. Несмотря на изменение политических позиций, Пушкин и в 1830-е годы сохранял интерес к Радищеву, приобрёл экземпляр «Путешествия», бывшего в Тайной канцелярии, набрасывал «Путешествие из Москвы в Петербург» (задуманное как комментарий к радищевским главам в обратном порядке). В 1836 году Пушкин попытался опубликовать фрагменты из радищевского «Путешествия» в своём «Современнике», сопроводив их статьёй «Александр Радищев» — самым развёрнутым своим высказыванием о Радищеве. Помимо смелой попытки впервые после 1790 года ознакомить русского читателя с запрещённой книгой, здесь же Пушкин даёт и весьма подробную критику сочинения и его автора.

Мы никогда не почитали Радищева великим человеком. Поступок его всегда казался нам преступлением, ничем не извиняемым, а «Путешествие в Москву» весьма посредственною книгою; но со всем тем не можем в нём не признать преступника с духом необыкновенным; политического фанатика, заблуждающегося конечно, но действующего с удивительным самоотвержением и с какой-то рыцарскою совестливостию^[5].

Критика Пушкина, помимо автоцензурных причин (впрочем, публикация всё равно не была разрешена цензурой) отражает «просвещённый консерватизм» последних лет жизни поэта. В черновиках «Памятника» в том же 1836 году Пушкин написал: «Вослед Радищеву восславил я свободу».

В 1830—1850-е годы интерес к Радищеву существенно снизился, уменьшается количество списков «Путешествия». Новое оживление интереса связано с публикацией «Путешествия» в Лондоне А. И. Герценом в 1858 году (он ставит Радищева в число «наших святых, наших пророков, наших первых сеятелей, первых борцов»).

Оценка Радищева как предтечи революционного движения была перенята и социал-демократами начала XX века. В 1918 А. В. Луначарский назвал Радищева «пророк и предтеча революции». Г. В. Плеханов считал, что под влиянием радищевских идей «совершались самые многозначительные общественные движения конца XVIII — первой трети XIX столетий»^[4]. В. И. Ленин назвал его «первым русским революционером».

Вплоть до 1970-х годов возможности ознакомиться с «Путешествием» для массового читателя были крайне ограничены. После того как в 1790 году почти весь тираж «Путешествия из Петербурга в Москву» был уничтожен автором перед арестом, до 1905 года^[6], когда с этого сочинения было снято цензурное запрещение, общий тираж нескольких его публикаций едва ли превысил полторы тысячи экземпляров. Заграничное издание Герцена осуществлялось по неисправному списку, где язык XVIII века был искусственно «осовременен» и встречались многочисленные ошибки. В 1905—1907 годах вышло несколько изданий, но после этого 30 лет «Путешествие» в России не издавалось. В последующие годы его издавали несколько раз, но в основном для нужд школы, с купюрами и мизерными по советским меркам тиражами. Ещё в 1960-х годах известны жалобы советских читателей на то, что достать «Путешествие» в магазине или районной библиотеке невозможно. Только в 1970-х годах «Путешествие» начали выпускать по-настоящему массово.

Научное исследование Радищева по сути началось только в XX в. В 1930—1950 годы под редакцией Гр. Гуковского осуществлено трёхтомное «Полное собрание сочинений Радищева», где впервые опубликованы или атрибутированы писателю многие новые тексты, в том числе философские и юридические. В 1950—1960 годы возникли романтические, не подтверждаемые источниками гипотезы о «потаённом Радищеве» (Г. П. Шторм и др.) — о том, что Радищев продолжал якобы после ссылки дорабатывать «Путешествие» и распространять текст в узком кругу единомышленников. В то же время намечается отказ от прямолинейно-агитационного подхода к Радищеву, подчёркивание сложности его взглядов и большого гуманистического значения личности (Н. Я. Эйдельман и др.). В современной литературе исследуются философские и публицистические источники Радищева — масонские, нравоучительно-просветительские и другие, подчёркивается многосторонняя проблематика его главной книги, несводимая к борьбе против крепостного права^[7].

Философские воззрения

«Философские воззрения Радищева несут на себе следы влияния различных направлений европейской мысли его времени. Он руководствовался принципом реальности и материальности (телесности) мира, утверждая, что „бытие вещей независимо от силы познания о них и существует по себе“. Согласно его гносеологическим воззрениям, „основанием всего естественного познания является опыт“. При этом чувственный опыт, будучи главным источником познания, находится в единстве с „опытом разумным“. В мире, в котором нет ничего „опричь телесности“, своё место занимает и человек, существо столь же телесное, как и вся природа. У человека особая роль, он, по Радищеву, представляет собой высшее проявление телесности, но в то же время неразрывно связан с животным и растительным миром. „Мы не унижаем человека, — утверждал Радищев, — находя сходственности в его сложении с другими тварями, показуя, что он в существенности следует одинаковым с ним законам. И как иначе-то быть может? Не веществен ли он?“.

Принципиальным отличием человека от прочих живых существ является наличие у него разума, благодаря которому тот „имеет силу о вещах сведому“. Но ещё более важное отличие заключается в способности человека к моральным действиям и оценкам. „Человек — единственное существо на земле, ведающее худое, злое“, „особое свойство человека — беспредельная возможность как совершенствоваться, так и развращаться“. Как моралист Радищев не принимал моральную концепцию „разумного эгоизма“, считая, что отнюдь не „себялюбие“ является источником нравственного чувства: „человек есть существо сочувствующее“. Будучи сторонником идеи „естественного права“ и всегда отстаивая представления о естественной природе человека („в человеке никогда не иссякают права природы“), Радищев в то же время не разделял намеченное Руссо противопоставление общества и природы, культурного и природного начал в человеке. Для него общественное бытие человека столь же естественно, как и природное. По смыслу дела, между ними нет никакой принципиальной границы: „Природа, люди и вещи — воспитатели человека; климат, местное положение, правление, обстоятельства суть воспитатели народов“. Критикуя социальные пороки российской действительности, Радищев защищал идеал нормального „естественного“ жизнеустройства, видя в царящей в обществе несправедливости в буквальном смысле социальное заболевание. Такого рода „болезни“ он находил не только в России. Так, оценивая положение дел в рабовладельческих Соединённых Штатах Америки, он писал, что „сто гордых граждан утопают в роскоши, а тысячи не имеют надежного пропитания, ни собственного от зноя и мраза (мороза) укрова“. В трактате „О человеке, о его смертности и бессмертии“ Радищев, рассматривая проблемы метафизические, остался верен своему натуралистическому гуманизму, признавая неразрывность связи природного и духовного начал в человеке, единство тела и души: „Не с телом ли растёт душа, не с ним ли мужает и крепится, не с ним ли вянет и тупеет?“. Одновременно он не без сочувствия цитировал мыслителей, признававших бессмертие души (Иоганна Гердера, Мозеса Мендельсона и других). Позиция Радищева — позиция не атеиста, а скорее агностика, что вполне отвечало общим принципам его мировоззрения, уже достаточно секуляризованного, ориентированного на „естественность“ миропорядка, но чуждого богоборчеству и нигилизму.»^[8]

Адрес в Санкт-Петербурге

С 1775 года по 30 июня 1790 года — Грязная улица, 14 (ныне улица Марата).

Память

Смотрите также: Улица Радищева

В Москве есть улицы Верхняя и Нижняя Радищевская, на Верхней стоит памятник писателю и поэту.
Улица Радищева есть в Центральном районе Санкт-Петербурга.
Также в честь Радищева названы улицы в Рязани, Петрозаводске, Иркутске, Мурманске, Туле, Тобольске, Екатеринбурге, Саратове, Бийске, Алчевске, Гатчине, Тамбове, бульвар в Твери.
В селе Фирстово Большеуковского района Омской области установлен обелиск в 1967 году, в честь Радищева, проезжавшего и бывавшего в селе в 1790 году.
В селе Артын Муромцевского района Омской области в 1952 году установлен обелиск в память его следования в сибирскую ссылку и возвращение из ссылки в 1797 году.
В честь проезда Радищева А. Н. была переименована одна из деревень, получившее название — деревня Радищево Нижнеомского района Омской области.
В селе Евгащино Большереченского района Омской области названа улица Радищева.
В селе Такмык Большереченского района Омской области названа улица Радищева.
В городе Ульяновске с 1918 по настоящее время существует улица Радищева.
Государственный художественный музей имени Радищева (Саратов).

См. также

Музей А. Н. Радищева

Библиография

Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву — СПб.: б. и., 1790. — 453 с.
Радищев А. Н. Князь М. М. Щербатов, «О повреждении нравов в России»; А. Н. Радищев, «Путешествие из Петербурга в Москву». С предисловием Искандера (А. И. Герцен). — London, Trübner, 1858.
Радищев А. Н. Сочинения. В двух томах./Под ред. П. А. Ефремова. — СПб., 1872. (издание уничтожено цензурой)
Радищев А. Н. Полное собрание сочинений А. Радищева / Ред., вступ. ст. и прим. В. В. Каллаша. Т. 1. — М.: В. М. Саблин, 1907. — 486 с.: п., То же Т. 2. — 632 с.: ил.
Радищев А. Н. Полное собрание сочинений. Т. 1 — М.; Л.: Академия наук СССР, 1938. — 501 с.: п. То же Т. 2 — М.; Л.: Академия наук СССР, 1941. — 429 с.
Радищев А. Н. Стихотворения / Вступ. ст., ред. и примеч. Г. А. Гуковского. Ред. коллегия: И. А. Груздев, В. П. Друзин, А. М. Еголин [и др.]. — Л.: Сов. писатель, 1947. — 210 с.: п.
Радищев А. Н. Избранные сочинения / Вступ. ст. Г. П. Макогоненко. — М.; Л.: Гослитиздат, 1949. — 855 с.: П, к.
Радищев А. Н. Избранные философские сочинения / Под общей ред. и с предисл. И. Я. Щипанова. — Л.: Госполитиздат, 1949. — 558 с.: п.
Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. 1749—1949 / Вступит. статья Д. Д. Благого. — М.; Л.: Гослитиздат, 1950. — 251 с.: ил.
Радищев А. Н. Избранные философские и общественно-политические произведения. [К 150-летию со дня смерти. 1802—1952] / Под общ. ред. и со вступит. статьей И. Я. Щипанова. — М.: Госполитиздат, 1952. — 676 с.: п.
Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву / [Вступит. статья Д. Благого]. — М.: Дет. лит., 1970. — 239 с. То же — М.: Дет. лит., 1971. — 239 с.

Примечания

↑ ¹ ² Ныне — Радищево, Кузнецкий район, Пензенская область, Россия
↑ Гуковский Г. А. Радищев // История русской литературы: В 10 т. / АН СССР. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941—1956. Т. IV: Литература XVIII века. Ч. 2. — 1947. — С. 507—570.
↑ А. Лосский. Русский биографический словарь (1910)
↑ ¹ ² http://decembrists.krasu.ru/learn/k1gl1.shtml
↑ А. С. Пушкин. Критика и публицистика. АЛЕКСАНДР РАДИЩЕВ
↑ В феврале 1905 года Комитет министров специальным постановлением пытался заставить Академию принять участие в просмотре книг, предназначенных цензурою к запрещению. Академия отказалась от цензурных обязанностей, а в проекте отзыва говорилось: «Если бы Академию наук спросило учреждение, ведающее запрещением книг, о значении трудов современных Тредиаковских и современных Радищевых, Академия наук горячо встала бы на защиту Радищевых» с. 87.
↑ А. А. Костин. «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева в контексте современной ему нравоучительной литературы. Автореф. … к.ф.н. СПб., 2005. — 22 с.
↑ Введение в философию: Учеб. пособие для вузов / Авт. колл.: Фролов И. Т. и др. М.,2007. С. 163

Литература

Макогоненко Г. П. Радищев и его время / Г. П. Макогоненко. — М.: Гослитиздат, 1956. — 774 с.
Шеметов А. И. Прорыв: Повесть об Александре Радищеве. — М.: Политиздат, 1974 (Пламенные революционеры) — 400 с, ил. То же. — 2-е изд., перераб. и доп. — 1978. — 511 с, ил.

Ссылки

Полное собрание сочинений в трёх томах
Радищев, Александр Николаевич в библиотеке Максима Мошкова
Вильк Е. А. «Чудище стозевно» и Тифон: «Путешествие…» А. Н. Радищева в контексте мистической литературы XVIII века // Новое литературное обозрение. — 2002. — № 3(55). — С. 151—173.
Кантор В. Откуда и куда ехал путешественник? : «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева // Вопросы литературы. — 2006. — N 4. — С. 83-138.
Луначарский А. В. Александр Николаевич Радищев — первый пророк и мученик революции. — Пг., 1918.
Музей Радищева
Радищев, Александр Николаевич — Философские и социологические взгляды. Биография
Барсуков Н. П. О жизни и сочинениях А. Н. Радищева // Русская старина, 1872. — Т. 6. — № 11. — С. 573—581.
Сухомлинов М. И. К биографии А. Н. Радищева // Исторический вестник, 1889. — Т. 35. — № 1. — С. 244—246.

Источник

Учение
Радищева в Лейпциге.

Александр
Николаевич Радищев (20 августа 1749 года,
село Верхнее
Аблязово Саратовской
губернии^[2][1] —12 [24] сентября 1802 года, Санкт-Петербург) —
русский писатель, философ, поэт,
де-факто руководитель Петербургской
таможни,
участник Комиссии по составлению законов
при Александре
I.

Радищев
(Александр Николаевич) – известный
писатель, один из главных представителей
у нас «просветительной философии». Дед
его, Афанасий Прокофьевич Радищев, один
из потешных Петра Великого, дослужился
до бригадирского чина и дал своему сыну
Николаю хорошее по тому времени
воспитание: Николай Афанасьевич знал
несколько иностранных языков, был знаком
с историей и богословием, любил сельское
хозяйство и много читал. Он был очень
любим крестьянами, так что во время
Пугачевского бунта, когда он со старшими
детьми спрятался в лесу (жил он в Кузнецком
уезде Саратовской губернии), а младших
детей отдал на руки крестьянам, никто
не выдал его.

Старший
сын его, Александр, любимец матери,
родился 20 августа 1749 г. Русской грамоте
он выучился по часослову и псалтырю.
Когда ему было 6 лет, к нему был приставлен
учитель француз, но выбор оказался
неудачный: учитель, как потом узнали,
был беглый солдат. Тогда отец решил
отправить мальчика в Москву. Здесь
Радищев был помещен у родственника
своей матери, М. Ф. Аргамакова, человека
умного и просвещенного.

Радищев
был поручен заботам очень хорошего
француза-гувернера, бывшего советника
руанского парламента, бежавшего от
преследований правительства Людовика
XV. Очевидно, от него Радищев узнал впервые
некоторые положения философии просвещения.
Аргамаков, по связям своим с Московским
университетом (другой Аргамаков, А. М.,
был первым директором университета),
доставил Радищеву возможность пользоваться
уроками профессоров. С 1762 по 1766 г. Радищев
учился в пажеском корпусе (в
Санкт-Петербург.), и, бывая во дворце,
мог наблюдать роскошь и нравы
Екатерининского двора.

Когда
Екатерина повелела отправить в Лейпциг,
для научных занятий, двенадцать молодых
дворян, в том числе шесть пажей, из
наиболее отличившихся поведением и
успехами в учении, между последними
находился и Радищев. О пребывании
Радищева за границей, помимо собственного
свидетельства Радищева (в его «Житии
Ф.В. Ушакова»), дает сведения целый ряд
официальных документов о жизни русских
студентов в Лейпциге. Эти документы
служат доказательством, что Радищев в
«Житии Ушакова» ничего не преувеличил,
а скорее даже смягчил многое; то же
подтверждают и дошедшие до нас частные
письма родных к одному из товарищей
Радищева.
В
этой инструкции читаем: «1) Обучаться
всем латинскому, французскому, немецкому
и, если возможно, славянскому языкам, в
которых должны себя разговорами и
чтением книг экзерцировать. 2) Всем
обучаться моральной философии, истории,
а наипаче праву естественному и
всенародному и несколько и Римской
истории и праву. Прочим наукам обучаться
оставить всякому по произволению».

На
содержание студентов были назначены
значительные средства – по 800 р. (с 1769
г. – по 1000 р.) в год на каждого. Но
приставленный к дворянам в качестве
воспитателя («гофмейстера») майор Бокум
утаивал значительную часть ассигновки
в свою пользу, так что студенты сильно
нуждались. Их поместили в сырой, грязной
квартире. Радищев, по донесению
кабинет-курьера Яковлева, «находился
всю бытность (Яковлева) в Лейпциге болен,
да и по отъезде еще не выздоровел, и за
болезнью к столу ходить не мог, а
отпускалось ему кушанье на квартиру.
Он в рассуждении его болезни, за отпуском
худого кушанья, прямой претерпевает
голод». Бокум был человек грубый,
необразованный, несправедливый и
жестокий, дозволявший себе применять
к русским студентам телесные наказания,
иногда очень сильные.
К
тому же он был человек крайне хвастливый
и невоздержанный, что ставило его
постоянно в очень неловкие и комические
положения. С самого выезда из Петербурга
у Бокума начались столкновения со
студентами; неудовольствие их против
него постоянно росло и наконец выразилось
в очень крупной истории. Бокум постарался
выставить студентов бунтовщиками,
обратился к содействию Лейпцигских
властей, потребовал солдат и посадил
всех русских студентов под строгий
караул. Только благоразумное вмешательство
посла нашего, князя Белосельского, не
дало истории этой окончиться так, как
ее направлял Бокум. Посол освободил
заключенных, вступился за них, и хотя
Бокум остался при студентах, но стал
обходиться с ними лучше, и резкие
столкновения более не повторялись.
Неудачно также было избрание для
студентов духовника: с ними был отправлен
иеромонах Павел, человек веселый, но
малообразованный, вызывавший насмешки
студентов. Из товарищей Радищева особенно
замечателен Федор Васильевич Ушаков,
по тому огромному влиянию, какое он
оказал на Радищева, написавшего его
«Житие» и напечатавшего некоторые из
сочинений Ушакова. Одаренный пылким
умом и честными стремлениями, Ушаков
до отъезда за границу служил секретарем
при статс-секретаре Г.Н. Теплове и много
работал по составлению рижского торгового
устава. Он пользовался расположением
Теплова, имел влияние на дела; ему
предсказывали быстрое возвышение на
административной лестнице, «многие
обучалися почитать его уже заранее».
Когда Екатерина II приказала отправить
дворян в Лейпцигский университет,
Ушаков, желая образовать себя, решился
пренебречь открывавшейся карьерой и
удовольствиями и ехать за границу, чтобы
вместе с юношами сесть на ученическую
скамейку. Благодаря ходатайству Теплова,
ему удалось исполнить свое желание.
Ушаков был человек более опытный и
зрелый, нежели другие его сотоварищи,
которые и признали сразу его авторитет.
Он был достоин приобретенного влияния;
«твердость мыслей, вольное их изречение»
составляли его отличительное свойство,
и оно особенно привлекало к нему его
юных товарищей. Он служил для других
студентов примером серьезных занятий,
руководил их чтением, внушал им твердые
нравственные убеждения. Он учил, например,
что тот может побороть свои страсти,
кто старается познать истинное определение
человека, кто украшает разум свой
полезными и приятными знаниями, кто
величайшее услаждение находит в том,
чтобы быть отечеству полезным и быть
известным свету. Здоровье Ушакова было
расстроено еще до поездки за границу,
а в Лейпциге он еще испортил его, отчасти
образом жизни, отчасти чрезмерными
занятиями, и опасно захворал. Когда
доктор, по его настоянию, объявил ему,
что «завтра он жизни уже не будет
причастен», он твердо встретил смертный
приговор, хотя, «нисходя во гроб, за оным
ничего не видел». Он простился с своими
друзьями, потом, призвав к себе одного
Радищева, передал в его распоряжение
все свои бумаги и сказал ему: «помни,
что нужно в жизни иметь правила, дабы
быть блаженным». Последние слова Ушакова
«неизгладимой чертой ознаменовались
на памяти» Радищева. Перед смертью,
ужасно страдая, Ушаков просил дать ему
яду, чтобы поскорее окончились его
мучения. Ему в этом было отказано, но
это все-таки заронило в Радищеве мысль,
«что жизнь несносная должна быть
насильственно прервана». Ушаков умер
в 1770 г.

Занятия
студентов в Лейпциге были довольно
разнообразны. Они слушали философию у
Платнера, который, когда его в 1789 г.
Посетил Карамзин, с удовольствием
вспоминал о своих русских учениках,
особенно о Кутузове и Радищеве. Студенты
слушали также и лекции Геллерта или,
как выражается Радищев, «наслаждался
его преподаванием в словесных науках».
Историю студенты слушали у Бема, право
– у Гоммеля. По словам одного из
официальных донесений 1769 г., «все
генерально с удивлением признаются,
что в столь короткое время оказали они
(русские студенты) знатные успехи, и не
уступают в знании тем, кто издавна там
обучается.

Особливо
же хвалят и находят отменно искусными:
во-первых, старшего Ушакова (в числе
студентов было двое Ушаковых), а по нем
Янова и Радищева, которые превзошли
чаяние своих учителей». По своему
«произволению» Радищев занимался
медициной и химией, не как любитель, а
серьезно, так что мог выдержать экзамен
на врача и потом с успехом занимался
лечением. Занятия химией тоже навсегда
остались одним из его любимых дел.
Вообще, он приобрел в Лейпциге серьезные
знания по естественным наукам. Инструкция
предписывала студентам изучать языки;
как шло это изучение, мы не имеем сведений,
но Радищев хорошо знал языки немецкий,
французский и латинский. Позднее он
выучился языку английскому и итальянскому.
Проведя несколько лет в Лейпциге, он,
как и его товарищи, сильно позабыл
русский язык, так что по возвращении в
Россию занимался им под руководством
известного Храповицкого, секретаря
Екатерины.

Читали
студенты много, и преимущественно
французских писателей эпохи Просвещения;
увлекались сочинениями Мабли, Руссо и
в особенности Гельвеция. В общем, Радищев
в Лейпциге, где он побыл пять лет, приобрел
разнообразные и серьезные научные
познания и сделался одним из самых
образованных людей своего времени не
только в России. Он не прекращал занятий
и усердного чтения во всю свою жизнь.
Его сочинения проникнуты духом
«просвещения» XVIII века и идеями французской
философии.

Служба
в Петербурге

В
1771 г. с некоторыми из своих товарищей
Радищев возвратился в Петербург и скоро
вступил на службу в Сенат, как товарищ
и друг его, Кутузов (см.), протоколистом,
с чином титулярного советника. Они
недолго прослужили в Сенате: им мешало
плохое знание русского языка, тяготило
товарищество приказных, грубое обращение
начальства. Кутузов перешел в военную
службу, а Радищев поступил в штаб
командовавшего в Петербурге генерал-аншефа
Брюса, в качестве обер-аудитора, и
выделился добросовестным и смелым
отношением к своим обязанностям. В 1775
г. Радищев вышел в отставку с чином армии
секунд-майора. Один из товарищей Радищева
по Лейпцигу, Рубановский, познакомил
его с семьей своего старшего брата, на
дочери которого, Анне Васильевне, он и
женился. В 1778 г. Радищев был вновь
определен на службу в государственную
камерц-коллегию на ассесорскую вакансию.
Он быстро и хорошо освоился даже с
подробностями порученных коллегии
торговых дел. Вскоре ему пришлось
участвовать в разрешении одного дела,
где целая группа служащих, в случае
обвинения, подлежала тяжелому наказанию.
Все члены коллегии были за обвинение,
но Радищев, изучив дело, не согласился
с таким мнением и решительно восстал
на защиту обвиняемых. Он не согласился
подписать приговор и подал особое
мнение; напрасно его уговаривали, пугали
немилостью президента, графа А.Р.
Воронцова, — он не уступал; пришлось
доложить об его упорстве Воронцову.
Последний сначала действительно
разгневался, предполагая в Радищеве
какие-нибудь нечистые побуждения, но
все-таки потребовал дело к себе,
внимательно пересмотрел его и согласился
с мнением Радищева: обвиняемые были
оправданы. Из коллегии Радищев в 1788 г.
переведен был на службу в петербургскую
таможню, помощником управляющего, а
потом и управляющим. На службе в таможне
Радищев тоже успел выдаться своим
бескорыстием, преданностью долгу,
серьезным отношением к делу. Занятия
русским языком и чтение привели Радищева
к собственным литературным опытам.
Сначала он издал перевод сочинения
Мабли: «Размышления о греческий
истории» (1773), затем начал составлять
историю российского Сената, но написанное
уничтожил. После кончины горячо любимой
жены (1783) он стал искать успокоения в
литературной работе.

Существует
маловероятное предание об участии
Радищева в «Живописце» Новикова.
Более вероятно, что Радищев участвовал
в издании «Почты Духов» Крылова,
но и это не может считаться доказанным.
Несомненно литературная деятельность
Радищева начинается только в 1789 году,
когда им было напечано «Житие Федора
Васильевича Ушакова с приобщением
некоторых его сочинений» («О праве
наказания и о смертной казни», «О
любви», «Письма о первой книге
Гельвециева сочинения о разуме»).
Воспользовавшись указом Екатерины II о
вольных типографиях, Радищев завел свою
типографию у себя на дому и в 1790 г.
напечатал в ней свое «Письмо к другу,
жительствующему в Тобольске, по долгу
звания своего». В этом небольшом
сочинении описывается открытие памятника
Петру Великому и попутно высказываются
некоторые общие мысли о государственной
жизни, о власти и прочее.

Арест
и ссылка

«Письмо»
было лишь как бы «пробой»; вслед за
ним Радищев выпустил свое главное
сочинение: «Путешествие из Петербурга
в Москву», с эпиграфом из Телемахиды:
«Чудище обло, озорно, огромно, стозевно
и лаяй». Книга начинается с посвящения
«А. М. К., любезнейшему другу», т. е.
товарищу Радищева, Кутузову. В посвящении
этом автор пишет: «Я взглянул окрест
меня — душа моя страданиями человеческими
уязвлена стала». Он понял, что человек
сам виноват в этих страданиях, оттого
что «он взирает не прямо на окружающие
его предметы». Для достижения блаженства
надо отнять завесу, закрывающую природные
чувствования. Всякий может сделаться
соучастником в блаженстве себе подобных,
противясь заблуждениям. «Се мысль,
побудившая меня начертать, что читать
будешь». «Путешествие» разделяется
на главы, из которых первая называется
«Выезд», а последующие носят названия
станций между Петербургом и Москвой;
оканчивается книга приездом и восклицанием:
«Москва! Москва!» Книга стала быстро
раскупаться. Ее смелые рассуждения о
крепостном праве и других печальных
явлениях тогдашней общественной и
государственной жизни обратили на себя
внимание самой императрицы, которой
кто-то доставил «Путешествие». Хотя
книга была издана «с дозволения управы
благочиния», т. е. с разрешения
установленной цензуры, но все-таки
против автора было поднято преследование.
Сначала не знали, кто автор, так как имя
его не было выставлено на книге; но,
арестовав купца Зотова, в лавке которого
продавалось «Путешествие», скоро
узнали, что книга писана и издана
Радищевым.

Он
был тоже арестован, дело его было
«препоручено» известному Шешковскому
. Екатерина забыла, что Радищев и в
пажеском корпусе, и за границей учился
«праву естественному» по высочайшему
повелению и что она сама проповедовала
и дозволяла проповедовать принципы
подобные тем, какие проводило «Путешествие».
Она отнеслась к книге Радищева с сильным
личным раздражением, сама составила
вопросные пункты Радищеву, сама через
Безбородко руководила всем делом.
Посаженный в крепость и допрашиваемый
страшным Шешковским, Радищев заявлял
о своем раскаянии, отказывался от своей
книги, но вместе с тем в показаниях своих
нередко высказывал те же взгляды, какие
приводились в «Путешествии».
Выражением раскаяния Радищев надеялся
смягчить угрожавшее ему наказание, но
вместе с тем он был не в силах скрывать
свои убеждения.

Кроме
Радищева допрашивали многих лиц,
причастных к изданию и к продаже
«Путешествия»; следователи искали,
нет ли у Радищева сообщников, но их не
оказалось. Характерно, что расследование,
произведенное Шешковским, не было
сообщено палате уголовного суда, куда,
по высочайшему указу, было передано
дело о «Путешествии». Судьба Радищева
была заранее решена: он был признан
виновным в самом указе о предании его
суду. Уголовная палата произвела очень
краткое расследование, содержание
которого было определено в письме
Безбородко к главнокомандующему в
Петербурге графу Брюсу. Задача палаты
состояла только в придании законной
формы предрешенному осуждению Радищева,
в подыскании и подведении законов, по
которым он должен был быть осужден.
Задача эта была нелегкая, так как трудно
было обвинить автора за книгу, изданную
с надлежащего разрешения, и за взгляды,
которые еще недавно пользовались
покровительством. Уголовная палата
применила к Радищеву статьи Уложения
о покушении на государево здоровье, о
заговорах, измене, и приговорила его к
смертной казни. Приговор, переданный в
Сенат и затем в Совет, был утвержден в
обеих инстанциях и представлен Екатерине.

4-го
сентября 1790 г. состоялся именной указ,
который признавал Радищева виновным в
преступлении присяги и должности
подданного, изданием книги, «наполненной
самыми вредными умствованиями,
разрушающими покой общественный,
умаляющими должное ко властям уважение,
стремящимися к тому, чтобы произвести
в народе негодование против начальников
и начальства и, наконец, оскорбительными
и неистовыми изражениями против сана
и власти царской»; вина Радищева
такова, что он вполне заслуживает
смертную казнь, к которой приговорен
судом, но «по милосердию и для всеобщей
радости», по случаю заключения мира
со Швецией, смертная казнь заменена ему
ссылкой в Сибирь, в Илимский острог, «на
десятилетнее безысходное пребывание».
Указ тогда же был приведен в исполнение.

Печальная
судьба Радищева привлекла к себе всеобщее
внимание: приговор казался невероятным,
в обществе не раз возникали слухи, что
Радищев прощен, возвращается из ссылки,
но слухи эти не оправдывались, и Радищев
пробыл в Илимске до конца царствования
Екатерины. Положение его в Сибири было
облегчено тем, что граф А.Р. Воронцов
продолжал все время оказывать поддержку
ссыльному писателю, доставлял ему
покровительство со стороны начальников
в Сибири, присылал ему книги, журналы,
научные инструменты и пр. К нему в Сибирь
приехала сестра его жены, Е.В. Рубановская,
и привезла младших детей (старшие
остались у родных для получения
образования). В Илимске Радищев женился
на Е.В. Рубановской. Во время ссылки он
изучал сибирскую жизнь и сибирскую
природу, делал метеорологические
наблюдения, много читал и писал. Он
чувствовал такое стремление к литературной
работе, что даже в крепости, во время
суда, воспользовался разрешением писать
и написал повесть о Филарете Милостивом.
В Илимске он занимался также лечением
больных, вообще старался помочь чем
кому мог и сделался, по свидетельству
современника, «благодетелем той
страны». Его заботливая деятельность
простиралась верст на 500 вокруг Илимска.
Император Павел вскоре после своего
воцарения вернул Радищева из Сибири
(Высочайшее повеление 23 ноября 1796 г.),
причем Радищеву предписано было жить
в его имении Калужской губернии, сельце
Немцове, а за его поведением и перепиской
велено было наблюдать губернатору. По
ходатайству Радищева ему было разрешено
государем съездить в Саратовскую
губернию посетить престарелых и больных
родителей.

Последние
годы. Смерть

После
воцарения Александра I Радищев получил
полную свободу; он был вызван в Петербург
и назначен членом комиссии для составления
законов. Сохранились рассказы (в статьях
Пушкина и Павла Радищева) о том, что
Радищев, удивлявший всех «молодостью
седин», подал общий проект о необходимых
законодательных преобразованиях —
проект, где опять выдвигалось вперед
освобождение крестьян и пр. Так как
проект этот не найден в делах комиссии,
то высказаны были сомнения в самом
существовании его; однако, кроме показаний
Пушкина и Павла Радищева, мы имеем
несомненное свидетельство современника,
Ильинского, который был тоже членом
комиссии и должен был хорошо знать дело.
Несомненно, во всяком случае, что проект
этот, как его передает сын Радищева,
вполне совпадает с направлением и
характером сочинений Радищева.

Тот
же Ильинский и другой современный
свидетель, Борн, удостоверяют также
верность другого предания, о смерти
Радищева. Предание это говорит, что
когда Радищев подал свой либеральный
проект необходимых реформ, председатель
комиссии, граф Завадовский, сделал ему
строгое внушение за его образ мыслей,
сурово напомнив ему о прежних увлечениях
и даже упомянув о Сибири. Радищев, человек
с сильно расстроенным здоровьем, с
разбитыми нервами был до того потрясен
выговором и угрозами Завадовского, что
решился покончить с собой, выпил яду и
умер в страшных мучениях.

Он
как бы вспомнил пример Ушакова, научивший
его, что «жизнь несносная должна быть
насильственно прервана». Скончался
Радищев в ночь на 12 сентября 1802 г. и
похоронен на Волковом кладбище.

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]