Читать рассказ чайка по имени джонатан ливингстон

Ричард Бах Чайка Джонатан Ливингстон

Истинному Джонатану — Чайке, живущей в каждом из нас.

Часть первая

Было утро, и новое солнце золотом разлилось по испещренной рябью поверхности моря.

Рыбацкая лодка в миле от берега. И зов над водой — это сигнал к завтраку. Большой сбор. Снова и снова раздавался он в воздухе, пока, наконец, тысячи чаек не слетелись в толпу. И каждая из птиц хитростью и силой пыталась урвать кусок пожирнее. Наступил еще один день — полный забот и суеты.

Но Чайки по имени Джонатан Ливингстон не было в толпе. Он тренировался, — вдали от остальных, один, высоко над лодкой и берегом. Поднявшись на сто футов в небо, он опустил перепончатые лапки, поднял клюв и напряженно выгнул крылья, придав им форму жесткой болезненно изогнутой кривой. Такая форма крыльев должна была, по его мнению, до предела замедлить полет. И Джонатан скользил все медленнее и медленнее. Свист ветра в ушах сменился едва слышным шепотом, и океан застыл внизу неподвижно. Прищурившись в чудовищном сосредоточении, Джонатан задержал дыхание. Еще… на один… единственный… дюйм… круче… эту… кривую… Перья его дрогнули, спутались, он окончательно потерял скорость, опрокинулся и рухнул вниз.

Вам, должно быть, известно — с чайками такое не случается никогда. Чайка не может остановиться в полете, потерять скорость. Это — позор, это — бесчестье.

Однако, Чайка Джонатан Ливингстон не ощущал стыда. Он снова вытянул крылья в жесткую дрожащую кривую — медленнее, медленнее и — опять неудача. И снова, и снова. Ведь он не был обычной птицей. Большинство чаек не утруждает себя изучением чего-то большего, чем элементарные основы полета. Отлететь от берега на кормежку и вернуться — этого вполне достаточно. Ведь для большинства имеет значение не полет, но только лишь еда. Но для Чайки по имени Джонатан Ливингстон важен был полет. А еда — это так… Потому что больше всего на свете Джонатан любил летать.

Такой подход к жизни, как обнаружил Джонатан, отнюдь не прибавляет популярности в Стае. Даже родители его были обескуражены тем, что он проводил день за днем в одиночестве, экспериментируя и сотни раз повторяя низкие планирующие спуски.

Он, например, не знал, почему, но когда высота полета составляла менее половины размаха его крыльев, он мог держаться в воздухе над водой гораздо дольше и с меньшими усилиями. Джонатан никогда не заканчивал планирующий спуск обычным образом — с размаху плюхаясь брюхом на воду, предварительно растопырив лапы. Вместо этого он выполнял длинное плоское скольжение, едва касаясь поверхности воды вытянутыми вдоль тела лапами. Когда он начал практиковать скольжение с приземлением на песчаном берегу, каждый раз с прижатыми лапками все дальше и дальше въезжая на песок, его родители перепугались не на шутку.

— Но почему, Джон, почему? — спрашивала мать. — Почему так трудно быть таким же, как все? Низко летают пеликаны. И альбатросы. Вот пусть они и планируют себе над водой! Но ты же — чайка! И почему ты совсем не ешь? Взгляни на себя, сынок, — кости да перья!

— Ну и пусть кости да перья. Но я совсем неплохо себя чувствую, мама. Просто мне интересно: что я могу в воздухе, а чего — не могу. Я просто хочу знать.

— Послушай-ка, Джонатан, — вовсе не сердитым тоном говорил ему отец.

— Скоро зима, и судов на море поубавится. А рыба, которая обычно живет у поверхности, уйдет вглубь. Так что уж если тебе настолько необходимо что-нибудь изучать, изучай способы добычи пропитания. А твои летные эксперименты — оно, конечно, замечательно, однако, сам понимаешь, планирующим спуском сыт не будешь. Ты летаешь для того, чтобы есть. И не стоит об этом забывать.

Джонатан послушно кивнул. И в течение нескольких дней пытался сделать так, чтобы поведение его не отличалось от поведения всех остальных чаек. Причем пытался честно, по-настоящему принимая участие в гаме и возне, которые устраивала Стая в борьбе за рыбьи потроха и корки хлеба вокруг рыбацких судов и причалов. Но выработать в себе серьезное ко всему этому отношение Джонатану так и не удалось.

— Нелепость какая-то, — размышлял он, намеренно роняя завоеванную в тяжелой борьбе добычу.

Старая голодная чайка, которая гналась за Джонатаном, подхватила брошенный кусок.

Джонатан подумал:

— Все это время я мог бы потратить на изучение полета. Ведь еще столько всего предстоит узнать!

И потому вскоре Чайка Джонатан снова оказался в море — он учился в одиночестве, голодный и счастливый.

На этот раз объектом исследования была скорость, и за неделю практики Джонатан узнал о скорости полета больше, чем самая быстрая чайка постигает за всю жизнь.

Отчаянно работая крыльями, он забрался на высоту в тысячу футов и оттуда бросился в крутое пике, несясь вниз навстречу волнам. И тут же понял, почему чайки никогда не пикируют, работая крыльями. Всего за каких-то шесть секунд он набрал скорость в семьдесят миль в час — предел, при котором крыло в момент взмаха теряет устойчивость в набегающем потоке.

Он пытался снова и снова. Он работал на пределе своих возможностей. Он был внимателен и осторожен. Но снова и снова терял управление на высокой скорости.

Подъем на тысячу футов. Горизонтальный разгон в полную силу, затем — работая крыльями — вниз — вертикальное пике. А потом — и это происходило каждый раз — левое крыло не выдерживало. Набегающий поток срывался. Джонатана резко бросало влево, поток срывался и с правого, более устойчивого крыла, и, трепеща подобно пламени на ветру, Джонатан проваливался в немыслимый правосторонний штопор.

Ему явно не хватало точности в обращении со встречным потоком воздуха. Десять раз он пробовал, и все десять раз, едва миновав границу скорости в семьдесят миль в час, терял управление и комком спутанных перьев обрушивался в воду.

В конце концов, когда Джонатан уже промок до последнего перышка, ему в голову пришла мысль: ключ, должно быть, в том, чтобы вовремя прекратить работать крыльями — разогнаться до пятидесяти миль и зафиксировать крылья неподвижно.

Джонатан попробовал еще раз, поднявшись теперь уже на высоту в две тысячи футов. Он разогнался и ринулся прямо вниз, замерев с расправленными крыльями, едва лишь была пройдена пятидесятимильная отметка скорости. Это потребовало от него неимоверных усилий, но прием сработал. Через десять секунд после выхода в пике Джонатан преодолел девяностомильную отметку. Мировой рекорд скорости для чаек!

Но радость победы, как и сама победа, оказалась недолгой. Стоило Джонатану попытаться изменить угол атаки крыла для выхода из пике, как его немедленно швырнуло во все тот же катастрофически неконтролируемый штопор. А на скорости в девяносто миль в час это было похоже на взрыв динамитного заряда. Джонатан рухнул вниз, и поверхность океана твердостью была подобна кирпичной мостовой.

* * *

Когда сознание вернулось к Джонатану, было уже совсем темно, и он плавал на поверхности моря, мерцавшей в лунном свете. Измочаленные крылья были словно налиты свинцом. Но еще сильнее давила на него тяжесть жестокого поражения, Джонатан питал слабую надежду на то, что навалившийся на его плечи груз окажется достаточным и ненавязчиво увлечет его вниз, ко дну. И со всем этим наконец будет покончено.

Джонатан погрузился глубже в воду, и вдруг где-то внутри его зазвучали глухие раскаты странного голоса:

«Ерунда все это. Я — чайка. Ограниченность — мой удел. Если бы моим предназначением была скорость и столь глубокое постижение искусства полета, тело мое от рождения обладало бы соответствующими особыми свойствами, и тогда ум естественным образом работал бы в нужном направлении. Для скорости полета требуются короткие крылья сокола, а их у меня нет. И питаюсь я холодной рыбой, а не мышами. Прав был отец. Нужно оставить всю эту чушь. Нужно вернуться домой — в Стаю — и быть довольным тем, что я есть. Ибо я — всего лишь жалкая чайка, возможности мои ограничены, и я должен с этим смириться».

Голос умолк. Джонатан был согласен. Ночью место чайки — на берегу. И он дал себе клятву, что с этого самого мгновения он становится нормальной чайкой. Так будет лучше для всех.

Джонатан устало оттолкнулся от поверхности воды и полетел по направлению к земле, благодаря судьбу за то, что успел раньше узнать об экономном режиме полета на малых высотах.

— Ну, нет, — подумал он, — с этим покончено раз и навсегда. И мне нет никакого дела до того, что я знаю. Чайка есть чайка, я — такой же, как все. И летать буду тоже как все.

И Джонатан, превозмогая боль, вскарабкался на стофутовую высоту. Усердно размахивая крыльями, он устремился к берегу.

Он почувствовал облегчение, приняв решение быть одним из Стаи. Ведь тем самым он разрывал свою связь с Силой, заставлявшей его искать знание. Так он избавлялся и от борьбы, и от поражения. Было так приятно просто прекратить думать и молча лететь во тьме к огням, мерцавшим вдали над пляжем.

— Тьма! — встревоженно расколол тишину утробный голос. — Чайки во тьме не летают! Никогда!

Джонатан почему-то не обратил на голос никакого внимания. Ему было не до того.

— Хорошо, однако! — подумал он. — Луна, береговые огни, дорожки бликов на мерцающей поверхности воды… Тишина, покой… Хорошо!

— Вниз немедленно! Чайки никогда не летают во тьме! Для этого необходимы врожденные особые свойства! Глаза совы! Короткие соколиные крылья!

И там, в ночи, на высоте сто футов Джонатана вдруг осенило. И вся его боль, и все его окончательные решения — все разом испарилось, словно никогда не существовало.

— Ну да — короткие крылья… Короткое соколиное крыло! Вот он — ответ! Надо же быть таким идиотом! Ведь нужно всего-навсего укоротить крыло! Сложить, оставив расправленным только самый кончик. И получатся короткие крылья!

Забыв обо всем, не думая ни о смерти, ни о поражении, Джонатан тут же поднялся на две тысячи футов над черным ночным морем, плотно прижал к телу широкие части крыльев, расправив в набегающем потоке лишь стреловидные заостренные концы, и нырнул в вертикальное пике.

Чудовищный рев ветра в голове… Семьдесят миль в час, девяносто, сто двадцать… И по-прежнему — с ускорением! Сто сорок миль в час, а напряжение неизмеримо меньше, чем было при расправленных крыльях на скорости всего в семьдесят. И, слегка изменив угол атаки концов крыльев, Джонатан с легкостью вышел из пике. Подобно серому пушечному ядру, он несся сквозь пространство лунного света над поверхностью океана.

Джонатан прищурился. Глаза его превратились в узкие щелки. Он был доволен. Сто сорок миль в час! И — полный контроль! А если подняться не на две, а на пять тысяч футов… Интересно, какую скорость…

Клятва, которую он дал себе за несколько минут до этого, была забыта, унесена прочь бешеным ветром. Джонатан нарушил обещание, однако вины за собой не ощущал. Подобного рода клятвы что-то значат для тех, кто приемлет обыденность. Тому же, кто в познании своем коснулся чего-либо исключительного, нет дела до таких обещаний.

Когда взошло солнце, Джонатан тренировался. С пяти тысяч футов рыболовецкие суда казались брошенными на воду щепками, а завтракающая Стая — едва заметным облачком кружащей пыльцы.

Джонатан ощущал, что живет, он слегка дрожал от радостного чувства удовлетворения и гордился тем, что покорил свой страх. Без долгих приготовлений он сложил предкрылья, расправил короткие острые концы крыльев и нырнул вниз, к поверхности моря. К тому моменту, когда была пройдена высота в четыре тысячи футов, он набрал максимальную скорость. Встречный поток превратился в плотную твердую стену звука, прорваться сквозь которую не представлялось никакой возможности. Это был предел, двигаться быстрее Джонатан не мог, он несся вертикально вниз со скоростью в двести четырнадцать миль в час. Он в напряжении сглотнул слюну, зная, что расправь он на такой высоте крылья — и его не станет, но лишь миллион мельчайших клочков разорванной взрывом чайки достигнет поверхности океана. Однако в скорости была Сила, и радость, и чистая красота.

Выходить из пике Джонатан начал с высоты в тысячу футов. Концы крыльев с гудением дрожали в бешеном набегающем потоке, судно и толпа чаек метались перед глазами и росли со скоростью метеора, и они находились прямо на его пути.

Остановится Джонатан не мог, свернуть в сторону — тоже. Он просто не имел ни малейшего понятия о том, как это делается на такой скорости.

Любое же столкновение означало мгновенную смерть. И он закрыл глаза.

И тогда, в то утро, сразу после восхода солнца, вышло так, что Чайка Джонатан Ливингстон ворвался в самую середину принимавшей пищу Стаи. На скорости в двести двенадцать миль в час он со свистом пронесся сквозь Стаю — глаза закрыты — этакий снаряд из перьев и ветра. И только потому, что Чайка Удачи улыбнулась ему в этот раз, никто не погиб.

Когда выход из пике был закончен, и клюв его снова оказался направленным в небо, Джонатан по-прежнему мчался вперед, и скорость его полета составляла сто шестьдесят миль в час. А когда она уменьшилась до двадцати, и он смог, наконец, полностью расправить крылья, судно с высоты четырех тысяч футов опять казалось ему брошенной на воду щепкой.

Это был триумф. Он понимал это. Предел скорости! Двести четырнадцать миль в час! Величайшее мгновение в истории Стаи — истинный прорыв. А для Чайки Джонатана Ливингстона этот миг означал начало новой эпохи. И он направился к тому месту, где обычно практиковался в полетах. А когда на высоте восьми тысяч футов он сложил крылья для вертикального пике, целью его было освоение скоростного поворота.

Он установил, что при смещении на долю дюйма одного-единственного пера на самом кончике крыла тело на огромной скорости описывает плавную криволинейную траекторию. Но прежде чем Джонатан это понял, он обнаружил другое — смещение более чем одного пера на такой скорости заставляет тело вращаться вокруг продольной оси подобно винтовочной пуле… Так Джонатан стал первой на земле чайкой, постигшей основы искусства высшего пилотажа.

В тот день у него не нашлось свободного времени на общение с другими чайками. Он тренировался, пока не зашло солнце. Он открыл мертвую петлю, полубочку, бочку, горку, вертикальное колесо.

Когда Джонатан присоединился к Стае, отдыхавшей на пляже, была уже глубокая ночь. Он ужасно устал, кружилась голова, однако он был доволен и, прежде чем приземлиться, описал широкий круг над пляжем, а перед самым касанием земли молниеносно выполнил один полный оборот бочки. Когда он расскажет им обо всем, когда они узнают о Прорыве, они будут вне себя от радости, — размышлял Джонатан. Насколько богаче теперь станет жизнь! Ведь если прежде вся она состояла в унылой суете — берег — судно — берег — то сейчас в ней появляется смысл!

У нас есть возможность выкарабкаться из неведения, нам дано осознать собственную исключительность и разумность. Мы способны обрести свободу. И мы можем научиться летать!

Впереди открывались годы радостного бытия, головокружительные возможности и перспективы звучали на все лады и переливались радужным сиянием.

Приземлившись, Джонатан обнаружил, что попал на общее собрание Стаи. Причем, судя по всему, мероприятие началось отнюдь не только что. Более того, Джонатана определенно ждали.

— Чайка Джонатан Ливингстон! — Старейшина произнес эти слова таким тоном, каким говорил только в особо торжественных случаях. — Ты вызываешься в Круг!

Вызов в Круг означал либо всеобщее порицание и величайший позор, либо величайшую честь и всеобщее признание.

— Понятно, — подумал Джонатан, — это по поводу того, что случилось утром во время завтрака. Они видели прорыв! Однако почести мне ни к чему. И в лидеры — тоже не хочу. Мне, пожалуй, только хотелось бы поделиться своими находками, показать всем необозримые возможности, открытые каждому из нас.

И он сделал шаг в Круг.

— Чайка Джонатан Ливингстон! — продолжал Председатель. — Изволь выйти в Круг и подвергнуться порицанию, свидетелями которого надлежит стать всем твоим собратьям по Стае.

Это прозвучало подобно грому среди ясного неба. Джонатан вдруг почувствовал себя так, словно его огрели доской по голове. Колени подкосились, перья враз обвисли, и в ушах возник невообразимый шум. Позор? В Круг — на порицание?! Но это невозможно! Ведь это Прорыв! Они чего-то не поняли! Тут определенно закралась какая-то ошибка! Ну да, они ошибаются, они явно не правы!

— …ибо величайшего позора заслуживают проявленные тобой беспечность и безответственность, равно как и попрание достойных традиций добропорядочного Семейства Чаек…

Порицание на общем собрании. За этим неминуемо следует изгнание из сообщества чаек. Отлучение от Стаи и ссылка в Дальние Скалы, где уделом изгнанника становится полное одиночество.

— …и ты — Чайка Джонатан Ливингстон — однажды поймешь, сколь неблагодарной вещью является безответственность. Нам не дано постигнуть смысл жизни. Очевидно же в ней лишь одно: в этот мир мы приходим для того, чтобы питаться и за счет этого как можно дольше в нем существовать…

Тому, кто вызван в Круг, запрещено вступать в дискуссию с общим собранием Стаи, но Джонатан сдержаться не мог.

— Безответственность?! — воскликнул он. — Да что вы, братья?! Какая же тут безответственность — понять, в чем смысл жизни и открыть пути достижения высшей цели бытия? Скорее, наоборот — посвятивший себя этому как раз и проявляет максимум ответственности. Ведь что мы знали до сих пор — тысячелетия свар из-за рыбьих голов… Теперь у нас появилась возможность понять первопричину — постичь, ради чего мы живем. Открытие, осознание, освобождение! Дайте же мне один-единственный шанс, позвольте показать вам то, что я нашел…

С таким же успехом Джонатан мог взывать к каменной стене.

— Какие мы тебе братья, отступник?! — был ответ, и, словно по команде, все церемонно обратились к нему хвостами, поплотнее зажав предварительно уши.

Остаток своих дней Чайка Джонатан Ливингстон провел в одиночестве, однако отнюдь не в Дальних Скалах, ибо он улетел гораздо дальше. И единственным, что несколько угнетало его, было не одиночество, но отказ остальных чаек поверить в славу полета, их ожидавшую. Они отказались открыть глаза и увидеть!

С каждым днем знание, которым обладал Джонатан, росло. Он обнаружил, что благодаря скоростному пике может добывать редкую и очень вкусную рыбу, ходившую стаями на глубине десяти футов. Теперь он не был больше привязан к таким, казалось бы, жизненно необходимым вещам, как рыболовецкие суда и размокшие корки заплесневелого хлеба. Он также научился спать на лету, не сбиваясь с курса. Это позволило ему использовать дующий с берега ночной бриз, от заката до восхода преодолевая расстояние в сотню миль. Тот же принцип внутреннего контроля Джонатан применял и для полетов сквозь густой морской туман, постепенно поднимаясь над которым он достигал сияющего неба… в то самое время, когда все без исключения остальные чайки сидели на земле, и уделом их были только дождь и промозглая мгла. А на высотных ветрах Джонатан залетал глубоко вглубь материка, где обитали сухопутные насекомые — подлинное лакомство.

В одиночестве наслаждался он плодами того, что некогда намеревался подарить всей Стае. Он научился летать и не сожалел о той цене, которую ему пришлось заплатить.

Серая скука, и страх, и злоба — вот причины того, что жизнь столь коротка. Осознав это, Джонатан избавил свои мысли от скуки, страха и злобы, и жил очень долго, и был по-настоящему счастлив.

И они пришли — вечером — и нашли его. Он парил один в покое столь любимого им неба. Две чайки появились рядом с ним, и летели крыло к крылу по обе стороны от него. Чистотой своей подобные свету звезды, они мягко сияли во тьме ночного неба, и добротой было исполнено их сияние. Но изумительнее всего было мастерство их полета — расстояние между концами их крыльев и концами крыльев Джонатана при любом движении неизменно оставалось ровно один дюйм.

Не говоря ни слова, Джонатан подверг их проверке — испытанию, которого не смогла бы выдержать ни одна чайка. Он спирально изогнул крылья, сбросив скорость до величины, всего на единственную милю в час превышающей порог срыва. Две сияющие птицы сделали то же самое, положение их по отношению к Джонатану не изменилось при этом ни на йоту, Искусством медленного полета они явно владели в совершенстве.

Джонатан сложил крылья, перевернулся и упал в пике, развив скорость в сто девяносто миль в час. Они спикировали вместе с ним, и форма их устремленных вниз тел была абсолютно безупречна.

И наконец, не сбавляя скорости, он вертикально зашел на широкую мертвую петлю. С улыбкой они проделали маневр вместе с ним.

Тогда он вернулся в режим горизонтального полета. Некоторое время помолчав, он произнес:

— Прекрасно. И кто же вы такие?

— Мы — из Твоей Стаи, Джонатан. Мы — Твои братья, и мы пришли за Тобой. Пора подниматься выше. Пора возвращаться домой.

— Но у меня нет дома. И Стаи — тоже нет. Ведь я — Изгнанник. И, кроме того, сейчас мы парим на самом верхнем уровне Великого Ветра Гор. И я не думаю, что смогу заставить свое старое тело подняться выше, чем на две-три сотни футов.

— Сможешь, Ибо Ты обрел знание. Одна школа закончена, пришла пора начинать следующую.

И осознание, в течение всей жизни бывшее для Чайки Джонатана далекой путеводной звездой, ярко вспыхнуло в тот же миг. Они были правы. Он может подняться гораздо выше, и время возвращаться домой действительно пришло.

Он в последний раз окинул взглядом земное небо и саму землю — дивный серебристый мир, — на которой столь многому научился, А потом сказал:

— Я готов.

И они втроем — Чайка Джонатан Ливингстон и две сияющие подобно звездам птицы — устремились ввысь, чтобы раствориться в совершенстве небесной темноты.

Часть вторая

— Так вот они какие, Небеса, — подумал он и не смог сдержать усмешку в свой адрес. Не слишком-то прилично для только что прибывшего новичка рассматривать Небо оценивающим взглядом.

Джонатан видел: по мере того, как они втроем компактным звеном поднимались все выше и выше над облаками, тело его начинало светиться, постепенно приобретая такую же лучистость, как и у тел сопровождавших его чаек. Конечно, внутри он оставался самим собой — все тем же молодым Джонатаном, который всегда жил за зрачками его искрившихся золотом глаз, однако форма внешнего тела изменилась.

Оно по-прежнему воспринималось как тело чайки, однако летные качества этого тела значительно превосходили те, которыми Джонатан обладал когда бы то ни было прежде, даже во времена, когда он находился в наилучшей форме.

— Интересно, — думал он, — коэффициент полезного действия тела в два раза выше, чем был в лучшие мои дни на Земле! При тех же затратах сил я смогу лететь вдвое быстрее.

Перья его теперь сияли теплым светом, а крылья были гладкими, как полированное серебро. И Джонатан принялся последовательно изучать свойства этих новых совершенных крыльев, постепенно повышая интенсивность работы.

Развив скорость в двести пятьдесят миль в час, Джонатан почувствовал, что близок предел скорости горизонтального полета. А на скорости в двести семьдесят три мили он понял, что быстрее лететь уже не сможет. Это слегка разочаровывало. Возможности нового тела, несмотря на все его совершенство, тоже были ограничены. Конечно, максимальная скорость горизонтального полета теперь существенно превышала прежний личный рекорд скорости Джонатана, однако предел все же существовал — стена, пробиваться сквозь которую предстояло с огромными усилиями.

— Н-да, — подумал он, — а ведь на Небесах как будто не должно быть никаких ограничений…

Но вот облака расступились, и провожатые Джонатана растворились в разреженном тонком воздухе, крикнув напоследок:

— Счастливой посадки Тебе, Джонатан!

Он летел над морем, впереди виднелась изрезанная бухтами полоска скалистого берега. Чайки — их было совсем немного — отрабатывали над береговыми утесами полет в восходящем потоке. Дальше к северу — почти у самого горизонта — виднелось еще несколько птиц.

— Новые горизонты, новые вопросы, — подумалось Джонатану. — Почему так мало птиц? Ведь на Небе должны быть стаи и стаи чаек! И откуда усталость — я как-то вдруг ужасно устал… На Небесах чайки вроде бы не должны уставать. И спать хотеть — тоже не должны.

Интересно, где он об этом слышал? События его земной жизни отшелушивалась от сознания, рассыпаясь в прах. Конечно, Земля была местом, где он многое узнал, и знание оставалось при нем. Но подробности событий стерлись — они не имели значения. Так, что-то смутное: кажется, чайки дрались из-за пищи, а он был Изгнанником…

Чайки, тренировавшиеся у берега — их было что-то около десятка — приблизились к нему. Ни слова не было произнесено, однако Джонатан чувствовал: они приветствуют его, и он принят, и здесь — его дом. Подходил к концу день, ставший для Джонатана таким огромным и таким долгим, что даже восход этого дня стерся из его памяти.

И Джонатан повернул к пляжу, взмахнул крыльями, чтобы остановится в дюйме от земли, и легко плюхнулся на песок. Другие чайки тоже приземлились — но без единого взмаха хотя бы одним перышком. С расправленными крыльями они ловили встречный ветер и плавно приподнимались в самом конце спуска, а затем каким-то образом незаметно изменяли кривизну крыла, останавливаясь точно в момент касания земли.

— Вот это контроль! — отметил про себя Джонатан. — Красиво!

Он бы тоже попробовал, но слишком устал. Поэтому заснул прямо там, где приземлился. И никто не нарушил молчания.

В последующие дни Джонатан обнаружил, что здесь, в новом месте, ему предстоит узнать об искусстве полета едва ли не больше, чем он узнал за всю свою прежнюю жизнь. Однако с одним существенным отличием. Здесь были чайки, мыслившие так же, как он. Для каждой из этих птиц самым важным в жизни было устремление к совершенству в том, что они любили больше всего. А больше всего они любили летать. Это были замечательные птицы — все без исключения. И каждый день час за часом они проводили в полете, изучая и отрабатывая сверхсложные приемы высшего пилотажа.

Джонатан почти совсем не вспоминал о том мире, из которого пришел он сам и в котором обитала Стая — сообщество существ, упорно не желавших открыть глаза и увидеть радость полета, и потому превративших свои крылья в ограниченный инструмент для поиска пропитания и борьбы за него друг с другом. Но иногда вдруг вспоминал.

Так он вспомнил о них однажды утром — они вдвоем с инструктором как раз отдыхали на пляже после отработки серии мгновенных переворотов со сложенными крыльями.

— Послушай, Салливэн, а где же все остальные? — молча поинтересовался Джонатан — он уже вполне освоился с местным искусством телепатического общения, что было гораздо проще туманных и путаных объяснений с помощью криков и кряков. — Почему нас так мало здесь? Ведь там, откуда я пришел, было…

— …множество чаек — тысячи и тысячи, я знаю. — Салливэн покачал головой. — Я вижу только один ответ: ты — редкая птица, такие встречаются в лучшем случае одна на миллион. Подавляющее большинство из нас развивается так медленно. Мы перелетаем из одного мира в другой, почти такой же, тут же забывая, откуда мы пришли, и не беспокоясь о том, куда идем. Мы просто живем текущим мгновением. А ты представляешь себе, сколько жизней каждому из нас понадобилось прожить, чтобы только лишь осознать: пропитание, и грызня, и власть в Стае — это еще далеко не все? Тысячи жизней, Джон, десятки тысяч, А после нужно было сообразить, что существует такая штука, как совершенство. На это ушла еще добрая сотня жизней. И еще сотня — на то, чтобы понять: цель жизни — поиск совершенства, а задача каждого из нас — максимально приблизить его проявление в самом себе, в собственном состоянии и образе действия. Закон на всех уровнях бытия — один и тот же: свой следующий мир мы выбираем посредством знания, обретенного здесь. И если здесь мы предпочли невежество, и знание наше осталось прежним, — следующий наш мир ничем не будет отличаться от нынешнего, все его ограничения сохранятся, и таким же неподъемным будет свинцовый груз непонятного вызова.

Салливэн расправил крылья и повернулся лицом к ветру.

— Но ты, Джон, умудрился столько узнать за одну жизнь, что попал прямо сюда, сэкономив как минимум тысячу воплощений.

Мгновение спустя они снова были в воздухе. Тренировка продолжалась. Синхронная полубочка — штука сложная. На перевернутом участке траектории Джонатану приходилось, летя кверху лапами, соображать, как придать крылу обратную кривизну. Причем делать это нужно было в абсолютной гармонии с действиями инструктора.

— Давай-ка еще раз, — снова и снова повторял Салливэн.

Еще раз… И еще… И наконец:

— Вот теперь — хорошо!

И они перешли к отработке внешней петли. Был вечер. Свободные от ночных полетов чайки собрались вместе на песке и стояли молча, предаваясь размышлениям. Собрав всю свою решимость, Джонатан направился к Старейшему. Поговаривали, что тому вскоре предстояло отправиться выше, покинув этот мир.

— Чианг… — слегка нервничая, обратился к Старейшему Джонатан.

— Что, сынок? — глаза Старейшины лучились добротой. Возраст не лишил Старейшего сил, наоборот, — с годами он становился все более могучим. Он летал с непревзойденным искусством, и в Стае не было никого, кто мог бы потягаться с ним силой. Остальные только начинали потихоньку подбираться к тому, в чем Чианг давно уже достиг вершин мастерства.

— Чианг, этот мир… он ведь вовсе не Небеса, да?

Светила Луна. Было видно, что Старейший улыбается.

— Просто ты в очередной раз учишься, Чайка Джонатан, — ответил он.

— Хорошо, но что дальше? Получается, нет такого места — Небеса?

— Ты прав, Джонатан: такого места действительно нет. Ибо Небеса — не место и не время — но лишь наше собственное совершенство.

Немного помолчав, Старейший вдруг спросил:

— Ты очень быстро летаешь, правда?

— Я… ну, мне нравится скорость, — произнес Джонатан, смутившись, но немного гордясь тем, что Старейший отметил его искусство.

— Ну что ж, тогда ты достигнешь Неба, Джонатан, в тот миг, когда тебе покорится совершенная скорость. А совершенная скорость — это не тысяча миль в час. И не миллион. И даже не скорость света. Ибо любое число суть предел, а предел всегда ограничивает. Совершенство же не может иметь пределов. Так что совершенная скорость, сынок, — это когда ты просто оказываешься там, куда собираешься направиться.

И Чианг исчез — без предупреждения — и возник у кромки воды футах в пятнадцати от того места, где перед тем стоял. Оба эти события произошли одновременно, в мизерную долю мгновения. Затем, опять в одну и ту же миллисекунду, он одновременно снова исчез и появился рядом с Джонатаном, у самого его плеча.

— Это просто шутка, — сказал Старейший.

Джонатан был поражен. Вопросы относительно Небес вмиг были позабыты.

— Как это делается? И на какое расстояние можно таким образом переместиться?

— Можно отправится в любое место и оказаться в каком угодно времени, — ответил Старейший. — Все дело в твоем выборе: ты попадешь туда, куда намерен попасть. Путешествуя таким образом в пространстве и во времени, я побывал везде, где и когда хотел побывать.

Чианг посмотрел на море.

— Странно как-то получается, — продолжал он. — Чайки, пренебрегающие совершенством ради путешествий из одного места в другое, в итоге так никуда и не попадают, ибо двигаются слишком медленно. Тот же, кто во имя поиска совершенства отказывается от перемещений в пространстве, мгновенно попадает в любое место, куда только пожелает. Так что, Джонатан, запомни: Небеса не есть некое место в пространстве и во времени, ибо место и время не имеют равным счетом никакого значения. Небеса — это…

— Послушай, а ты можешь научить меня так летать? — Джонатан буквально дрожал от нетерпения, предвкушая возможность покорить еще один аспект неизвестного.

— Конечно, если ты хочешь научиться.

— Хочу. Когда начнем?

— Прямо сейчас, если ты не возражаешь.

— Я хочу научиться летать таким образом, — сказал Джонатан, и глаза его вспыхнули необычным светом. — Говори, что нужно делать.

Чианг заговорил — медленно, не сводя с Джонатана внимательного взгляда:

— Чтобы со скоростью мысли переместиться в любое выбранное тобою место, тебе для начала необходимо осознать, что ты уже прилетел туда, куда стремишься.

Весь фокус, по утверждению Чианга, заключался в том, что Джонатану следовало отказаться от представления о себе как о существе, попавшем в западню ограниченного тела с размахом крыльев в сорок два дюйма и рабочими характеристиками, которые могут быть замерены и просчитаны. Суть в том, чтобы осознать: его истинная природа, его сущность — совершенная, как ненаписанное число, существует всегда и везде во времени и пространстве.

Джонатан упорно пытался… Настойчиво и яростно, изо дня в день, от восхода до полуночи. Однако, несмотря на все усилия, ни на волос не сдвинулся с того места, на котором стоял.

— Вера здесь ни при чем, — не уставал повторять Чианг, — забудь о ней. Даже в случае обычного умения летать, на одной вере вряд ли далеко улетишь… Нужно точно знать, как это делается практически. Так что давай-ка попробуем еще раз…

Однажды Джонатан тренировался в сосредоточении, стоя с закрытыми глазами на берегу. И вдруг неожиданно все осознал — это было подобно вспышке — все, что объяснял ему Чианг.

— Ну да, ведь я уже совершенен, я всегда был совершенен! И ничто не может загнать меня в рамки, ибо сам я по природе своей безграничен.

Волна радости захлестнула его.

— Молодец! — сказал Чианг, и в голосе его звучало торжество победы.

Джонатан открыл глаза. Они вдвоем со Старейшим стояли на совершенно незнакомом берегу. И рядом с ними не было никого. Деревья подступали к самой кромке воды, а над ними сияли два желтых солнца.

— Ну, наконец-то до тебя дошло, — сказал Чианг, — однако неплохо было бы еще немного поработать над осознанностью контроля…

Джонатан был поражен:

— Где это мы?

На Старейшего смена обстановки, похоже, не произвела ровным счетом никакого впечатления. Он ответил как бы между прочим:

— По всей видимости, на какой-то планете, где небо зеленое, а вместо Солнца — двойная звезда.

Джонатан издал радостный клич. Это были первые слова, произнесенные им вслух после того, как он покинул Землю:

— ПОЛУЧИЛОСЬ!!!

— Естественно, получилось, Джон, — подтвердил Чианг. — И всегда получается, если знаешь что делаешь. Теперь — по поводу контроля…

Когда они вернулись, было уже темно. Все стояли на берегу, и во взглядах их золотых глаз Джонатан читал почтительное восхищение. Они видели, как он мгновенно исчез с того места, где так долго стоял как вкопанный.

Они начали было поздравлять Джонатана, но он недолго принимал их поздравления.

— Я всего лишь новичок здесь, я только начинаю… Мне еще предстоит многому у вас научиться.

— Занятная штука, Джон, — задумчиво произнес Салливэн, стоявший рядом, — ведь ты, похоже, совсем не боишься нового, а если немного и опасаешься, то гораздо меньше, чем любой из тех, кого я встречал за десять тысяч лет.

Все замолчали, а Джонатан смущенно потупился.

— А теперь, если хочешь, можем перейти к работе со временем, — сказал Чианг, — поскольку тебе необходимо научиться свободно перемещаться в прошлое и в будущее, А когда и это будет достигнуто, ты будешь готов к самому труднодоступному, к тому, что несет в себе величайшую из всех сил, а также радость и наслаждение, равных которым не бывает. Ибо тогда ты сможешь начать восходящее движение — то самое, которым дается постижение сущности любви и доброты.

Прошел месяц, вернее, то, что воспринималось как месяц времени, Джонатан учился с невероятной быстротой. Он и раньше все схватывал буквально на лету, даже не имея никакого наставника, кроме обычного опыта. Теперь же, будучи избранным учеником самого Чианга, он впитывал новые понятия, словно был не птицей, а облаченным в перья стремительным снарядом с компьютерной начинкой.

Но настал день, и Чианг ушел. Он спокойно разговаривал со всеми, призывая их ни в коем случае не прекращать обучение и настойчиво практиковаться, все ближе и ближе подбираясь к постижению невидимого универсального принципа, лежащего в основе всей жизни, — принципа совершенства. По мере того, как он говорил, перья его становились все ярче и ярче, и в конце концов испускаемое им сияние приобрело такую интенсивность, что никто из них не мог больше на него смотреть.

— Джонатан, — произнес Чианг, и это были его последние слова, — постарайся постичь, что такое Любовь.

Когда они снова смогли видеть, Чианга с ними уже не было.

Шли дни. Джонатан все чаще ловил себя на том, что думает о Земле, о той Земле, откуда пришел в самом начале. Если бы там, тогда, ему была известна хотя бы десятая, нет, даже сотая доля того, что он узнал здесь — насколько более насыщенной и эффективной могла бы быть земная часть его жизни! Он стоял на песке и думал: интересно, есть ли сейчас там, на Земле, Чайка, которая старается вырваться за пределы врожденных ограничений, постичь значение полета, выходящее за грань понятия о нем лишь как о способе добыть корку хлеба, выброшенную кем-то за борт вместе с помоями. А может быть, там есть даже кто-нибудь, кого изгнали за то, что он высказал в лицо Стае открытую им для себя истину, И чем глубже Джонатан постигал уроки доброты, чем яснее видел природу любви, тем больше ему хотелось вернуться на Землю. Ибо, несмотря на прожитую в одиночестве жизнь, Чайка Джонатан был рожден для того, чтобы быть учителем. Он видел то, что было для него истиной, и реализовать любовь он мог лишь раскрывая свое знание истины перед кем-нибудь другим — перед тем, кто искал и кому нужен был только шанс, чтобы открыть истину для себя.

Салливэн, сделавшийся к тому времени мастером полета со скоростью мысли и помогавший другим освоить это искусство, пребывал в сомнениях. Он говорил Джонатану:

— Тебе ведь уже как-то довелось оказаться в Изгнании. Или, может быть, ты полагаешь, что среди изгнавших тебя тогда мог быть кто-нибудь, кто прислушается к твоим словам сейчас? Ты же знаешь пословицу: чем выше летает чайка — тем дальше она видит. Ведь так оно и есть. Там, откуда ты пришел, все они буквально не отрываются от земли, они копошатся на ней, злословят и грызутся друг с другом. И от Неба их отделяют тысячи миль. А ты намерен сделать так, чтобы они увидели Небо, не сходя с места! Джон, да ведь они дальше концов собственных крыльев взглянуть не способны! Оставался бы лучше, ты нужен здесь. То и дело появляются Новички — они уже поднялись достаточно высоко и способны увидеть то, о чем ты говоришь.

Салливэн немного помолчал, а затем добавил:

— Представь, что было бы, если бы Чианг в свое время вернулся отсюда в свои старые миры. Где бы ты был сегодня?

Убедительный довод. Салливэн, безусловно, был прав. Чем выше летает чайка, тем дальше она видит, и от этого никуда не деться.

И Джонатан оставался и работал с Новичками. Все они были личностями очень яркими и схватывали все на лету. Но исчезнувшее было чувство опять возникало, и все начиналось снова: Джонатан не мог избавиться от мысли о том, что где-то там, на Земле, тоже есть две или хотя бы одна чайка, разум которой открыт знанию. Насколько больше знал бы он сам, если бы Чианг пришел к нему в дни изгнания!

В конце концов Джонатан не выдержал:

— Салли, я чувствую, что должен вернуться. А управиться с Новичками тебе помогут твои ученики — они уже вполне для этого созрели.

Салливэн вздохнул, однако возражать не стал. Он только сказал:

— Мне будет очень тебя не хватать, Джон.

— Салли, как не стыдно! — с упреком произнес Джонатан. — Не говори ерунды! Чем, скажи на милость, мы тут целыми днями занимаемся? Если бы наша дружба и связь между нами определялись положением в пространстве и во времени, то, преодолев пространственно-временные ограничения, мы бы мигом все разрушили! Однако после победы над пространством остается только Здесь. А после победы над временем — только Сейчас. И неужто ты полагаешь, что мы с тобой не встретимся еще раз-другой в беспредельности этого Здесь и Сейчас?

Чайке Салливэну было явно не по себе, но он нашел в себе силы рассмеяться.

— Чудак ты, однако, — мягко произнес он. — Но что верно, то верно: если кто-то и способен научить кого-нибудь на Земле видеть нечто, отделенное расстоянием в тысячи миль, то этот кто-то, безусловно, — Чайка Джонатан Ливингстон.

И, опустив глаза, Салливэн принялся разглядывать песок.

— До свидания, Джон.

— До свидания, Салли. Мы еще встретимся.

С этими словами Джонатан воспроизвел в мыслях образ огромных стай чаек на океанском берегу где-то в ином времени. И благодаря тренировке ему не требовалось прикладывать никаких усилий для того, чтобы знать без тени сомнения: он — не кости, плоть и перья, но сама идея свободы и полета, которая совершенна по сути своей, и потому не может быть ограничена ничем.

* * *

Чайка Флетчер Линд был еще весьма молод, однако уже знал, что никогда ни одна Стая не поступала столь грубо и несправедливо, как поступила сегодня с ним его собственная Стая.

— И плевать, пусть болтают, что хотят, — думал он, с помутневшим от ярости взором направляясь в сторону Дальних Скал. — Летать — это ведь не просто хлопать крыльями, таскаясь туда-сюда, как… как… москит какой-то! Подумаешь — бочку крутанул вокруг Старейшины! Я же просто так, шутки ради… И вот пожалуйста — Изгнанник! Дурачье слепое! Вконец отупели — ничего не понимают! Неужели они ни на секунду не задумываются о том, какие перспективы откроются перед ними, если они научатся летать по-настоящему? Ну да ладно — мне все равно плевать. Пускай думают, что хотят. Я им покажу еще!.. Они у меня увидят, что значит — летать по-настоящему. Вне закона? Хорошо, будем вне закона, если им так нравится….. Но они об этом пожалеют, ох, как пожалеют!..

И тут он услышал голос, который звучал где-то внутри его собственной головы. Очень мягкий голос… Но все равно это было настолько неожиданно, что Флетчер опешил и вздрогнул в воздухе, словно наткнувшись на невидимое препятствие.

Не нужно их ругать, Флетчер. Изгнав тебя, они навредили только сама себе. И когда-нибудь они это поймут. И они поймут то, что понимаешь сейчас ты. А тебе следует простить их и помочь им понять.

В дюйме от конца правого крыла Чайки Флетчера летела птица — ослепительно-белая сияющая чайка, самая светлая в мире. Без малейшего усилия птица скользила рядом, не шевеля ни единым пером, и скорость ее полета была при этом равна скорости, с которой летел Флетчер, а это был почти его предел.

— Да что же это такое происходит?! Я что, сошел с ума?! Или уже умер?! Кто это?!

Тем временем голос — тихий и спокойный — возник вновь среди сумятицы его мыслей. На этот раз требовательно прозвучал вопрос:

Чайка Флетчер Линд, хочешь ли ты летать?

— ДА! Я ХОЧУ ЛЕТАТЬ!

Чайка Флетчер Линд, достаточно ли сильно твое желание летать для того, чтобы простить Стаю, и учиться, а затем вернуться однажды к ним и трудиться среди них, помогая им обрести знание?

Это был голос мастера. И как бы ни был горд Флетчер, и сколь бы уязвленным он себя ни ощущал, он знал — обмануть это ослепительное существо не было никакой возможности. И он смиренно ответил:

— Да.

— Ну что ж, Флетч, — в голосе сияющего существа звучала доброта, — тогда начнем с освоения искусства горизонтального полета…

Часть третья

Джонатан наблюдал, паря над Дальними Скалами. Этот парень — Чайка Флетчер Линд — оказался практически идеальным учеником. Сильный, легкий и быстрый, он обладал также самым важным качеством — пламенным стремлением научиться летать по-настоящему.

В это мгновение появился и сам Флетчер — серой молнией он пронесся мимо своего инструктора, выходя их пике на скорости в сто пятьдесят миль в час. Вот он рывком вошел в медленную шестнадцативитковую вертикальную бочку, громко отсчитывая вслух точки переворотов.

— …восемь… девять… десять… Джонатан-смотри-я-теряю-скорость… одиннадцать… я — хочу-добится-четкой-фиксации-как-у-тебя… двенадцать… вот-досада-кажется-я-смогу-сделать-только… тринадцать… эти-последние-три-витка… без… четыр… а-а-а!!!

Каждая неудача приводила Флетчера в неописуемую ярость. И особенно для него не могло быть ничего хуже, чем сорваться почти в самом верху и, опрокинувшись, кувырком полететь вниз, вращаясь вверх лапами в корявом штопоре. Ему удалось выйти из этого позорного падения только когда он был уже на сто футов ниже инструктора. Жадно хватая клювом воздух, он наконец выровнялся.

— Джонатан, ты напрасно тратишь на меня время! Я бездарен и туп! Стараюсь, стараюсь, но ничего не выходит! Чайка Джонатан взглянул на него сверху вниз и кивнул:

— Ты прав — не получится… Если будешь так жестко заходить на подъем. Флетчер, ты потерял сорок миль скорости еще в самом начале! Из пике следует выходить плавно. Ты должен течь! Необходимо совместить твердость и текучесть. Запомнил?

Он спикировал вниз, на уровень ученика.

— Давай-ка попробуем вместе — звеном. И обрати внимание на выход из пике — плавно и очень легко…

Прошло три месяца. У Джонатана появились еще шесть учеников. Все шестеро были Изгнанниками, и всех очень интересовала странная новая идея — летать ради радости полета…

Правда, им было гораздо легче освоить сверхсложные технические приемы, чем понять, для чего это нужно.

По вечерам на песчаном берегу Джонатан говорил им:

— Каждый из нас воплощает идею Великой Чайки — ничем не ограниченную идею абсолютной свободы. Потому точность и совершенство полета — только первый шаг на пути к раскрытию и проявлению нашей истинной сущности. Необходимо избавиться от всего, что ограничивает. Вот зачем это все нужно — скоростные полеты, предельное снижение скорости, высший пилотаж…

…А его ученики мирно посапывали тем временем во сне, утомившись после дня полетов. Им нравилось тренироваться — их увлекали скорость и возможность с каждой последующей тренировкой узнать что-то новое, утоляя тем самым все возраставшую жажду знаний. Но ни один из них, даже Чайка Флетчер Линд, пока что не пришел к осознанию реальности мысленного полета. Они еще не умели поверить в то, что полет мысли и полет ветра и крыльев — явления в равной степени материальные.

— Все ваше тело — от кончика одного крыла до кончика другого, — снова и снова повторял Джонатан, — есть собственно мысль, воплощенная в форме, доступной вашему зрению. Разорвав путы, сковывающие вашу мысль, вы разорвете и путы, сковывающие ваши тела…

Но сколько бы силы он ни вкладывал в эти слова, они звучали для них подобием волшебной сказки. Гораздо больше в этот момент они нуждались в сне и отдыхе…

Всего лишь месяц спустя Джонатан сказал, что пришла пора возвращаться к Стае.

— Но мы еще не готовы! — возразил чайка Генри Кэлвин. — И потом, нас ведь никто туда не звал! Мы — Изгнанники! И не можем позволить себе явиться туда, куда нас не звали. Что, разве не так?

— Мы свободны — и потому вольны идти, куда хотим, и быть самими собой везде, где бы мы ни находились. — С этими словами Джонатан поднялся в воздух и повернул на восток — к угодьям, где обитала Стая.

Ропот замешательства прокатился среди учеников — каждый из них мучился вопросом: как поступить?

Закон Стаи гласил: Изгнанники не возвращаются. И за последние десять тысяч лет Закон этот не преступал никто. Голос Закона запрещал: и думать не смейте о возвращении. Джонатан сказал: возвращайтесь не задумываясь.

И Джонатан уже летел над водой и был в миле от них. Если они еще немного помедлят, он встретится с враждебной Стаей один.

— Нас изгнали. Мы не принадлежим к Стае. С какой стати мы должны обращать внимание на Закон Стаи? — произнес Флетчер, обращаясь, скорее, к самому себе, чем к остальным. — И к тому же, если на него нападут, от нас больше толку будет там.

И они появились в то утро, они восьмером пришли с запада стройным звеном в форме двойного ромба. Они летели четко и слаженно, практически касаясь друг друга кончиками крыльев. Со скоростью ста тридцати миль в час они пронеслись над пляжем, где обычно проходили общие собрания Стаи. Джонатан — впереди, Флетчер — непринужденно и легко — справа от него, Генри Кэлвин, стараясь не отставать и не выпадать из общего ритма — слева. Затем все звено, как одна птица, сделало медленный вираж вправо — участок горизонтального полета — переворот — горизонтальный участок — слышно было только, как свистит рассекаемый ими ветер.

Крики и кряки повседневного быта Стаи смолкли, словно звено птиц над пляжем было гигантским ножом, вмиг отсекшим все привычные звуки. Восемь тысяч птичьих глаз, не мигая, напряженно следили за ними.

Одна за другой все восемь птиц взмыли вертикально вверх — мертвая петля — а потом — прямо из мертвой петли — вышли в пике, закончив полет посадкой с мгновенной остановкой. Затем, словно это входило в обычную ежедневную программу, Чайка Джонатан, как ни в чем не бывало, приступил к разбору полетов.

— Во-первых, — слегка усмехаясь, говорил он, — все вы без исключения опоздали занять свое место в строю. Вам не хватает быстроты реакции, чтобы действовать синхронно…

Молнией одна и та же мысль промелькнула в голове каждой чайки в Стае:

— Изгнанники! И они вернулись! Но это… этого не может быть! Так не бывает!

Замешательство Стаи было настолько глубоким, что все опасения Флетчера относительно того, что их будут бить, мигом растаяли как дым. Стая оцепенела.

Тем не менее некоторые из молодых чаек в стае позволили себе проявить интерес:

— Ну да, конечно, они — Изгнанники. О кей. Но парни, где они научились так летать?

Целый час потребовался для того, чтобы постановление Председателя обошло всю Стаю:

— Не сметь обращать на них внимания. Игнорировать. Всякий, вступивший в беседу с Изгнанниками, сам подлежит немедленному изгнанию. Наблюдение за Изгнанниками расценивается как нарушение Закона.

И, начиная с этого момента, Джонатан видел только обращенные в его сторону серые хвосты, что, впрочем, нимало его не смущало. Все последующие тренировки он проводил над Берегом Совета. И впервые он старался выжать из своих учеников все, на что те только были способны.

— Чайка Мартин! — кричал он на все небо. — Ты говорил, что постиг искусство медленного полета. Докажи! Себе докажи! Ты можешь знать все что угодно, но пока ты не доказал это на практике, ты не знаешь ничего! ЛЕТИ!

И тихий Крошка-Мартин Уильям удивил самого себя. Оказавшись в центре внимания, да еще к тому же и под нажимом инструктора, он неожиданно принялся демонстрировать чудеса искусства полета на сверхмалых скоростях. Используя легчайший ветерок, он умудрялся придавать неподвижным крыльям такую кривизну, что они практически вертикально поднимали его к самым облакам. После чего он, опять-таки без единого взмаха крыльями, снова медленно опускался на песок.

А Чайка Чарлз-Роланд оседлал Великий Ветер Гор и поднялся на двадцать четыре тысячи футов. Возвратился он весь посиневший от холода, но счастливый и с твердым намерением на следующий день взлететь еще выше.

Чайка Флетчер — он больше всех любил высший пилотаж — победил-таки наконец шестнадцативитковую восходящую бочку. Более того, он превзошел себя, выполнив над пляжем тройной переворот через крыло. Перья его сверкали белизной в лучах солнца, а с пляжа за ним украдкой наблюдала далеко не единственная пара глаз.

И все время Джонатан был рядом с учениками. Он показывал, предлагал новые решения, а иногда и выполнял роль ведущего. Вместе с ними он был в небе в дождь и ветер — они летали просто так, ради того, чтобы летать. Продрогшая же Стая беспомощно толклась в это время на сыром унылом пляже.

По окончании полетов ученики отдыхали на песке. Со временем они научились прислушиваться к объяснениям Джонатана. Конечно, его идеи нередко выглядели в их глазах по меньшей мере странными, и постичь их ученики не могли, но кое-что было им понятно и казалось вполне резонным.

Постепенно вокруг кольца учеников, окружавших Джонатана, образовалось еще одно кольцо, состоявшее из любопытствующих. Они тайком приходили по ночам, чтобы долгими часами слушать объяснения Джонатана. Появлялись они в темноте, прячась друг от друга, и уходили затемно, чтобы не быть узнанными и никого не узнать.

Через месяц после Возвращения произошло событие — первая чайка откололась от Стаи, перейдя «демаркационную линию» и попросившись к Джонатану в ученики. Совершив этот поступок, Чайка Терренс Лоуэлл приобрел статус отверженного и его тут же объявили Изгнанником. Так он стал восьмым учеником.

На следующий вечер из Стаи ушел Керк Мэйнард. Хромая, он брел по песку, он всхлипывал, а левое крыло его беспомощно волочилось за ним. Он рухнул на землю к ногам Джонатана и голосом умирающего попросил:

— Помоги мне. Больше всего на свете я хочу летать.

— Летай, — сказал Джонатан. — Поднимайся со мной вместе и начнем обучение.

— Ты не понимаешь. Мое крыло… Я им не владею. Я не могу им пошевелить.

— Чайка Мэйнард, ты волен быть самим собой, ты свободен осознать свою истинную сущность и быть ею, здесь и сейчас, и ничто не в силах тебе воспрепятствовать. Таков Закон Великой Чайки, и это — единственный объективно существующий закон.

— Ты хочешь сказать, что я могу летать?

— ТЫ СВОБОДЕН, — вот что я говорю.

Легко, просто и быстро Чайка Керк Мэйнард расправил крылья и без малейшего усилия взмыл в темное ночное небо. Спящую Стаю разбудил его торжествующий крик. Паря на высоте ста футов, Керк во весь голос вопил:

— Я лечу! Слушайте! Я МОГУ ЛЕТАТЬ!!!

Когда над горизонтом показался краешек восходящего солнца, Джонатана и его учеников уже окружало около тысячи птиц, изумленно взиравших на Мэйнарда. Им было все равно, видят их или нет. Они прислушивались к словам Джонатана, усердно пытаясь что-то понять.

А говорил он о вещах простых и само собой разумеющихся: каждая птица имеет право летать, свобода есть сущность каждого, и потому все, что ее ограничивает, должно быть отметено прочь, будь то традиция, суеверие или любое другое ограничение в какой угодно форме.

— Прочь? — раздался голос из толпы. — Даже если это — Закон Стаи?

— Единственный объективно существующий закон — тот, что дает освобождение, — ответил Джонатан. — Других законов нет.

— Как, по-твоему, мы можем научиться летать так, как летаешь ты? — прозвучал другой голос. — Ты — особо одаренная птица Божественного происхождения, ты выше всех прочих птиц…

— Посмотрите на Флетчера! Лоуэлла! Чарлза-Роланда! А Джуди Ли? Они — тоже особо одаренные птицы Божественного происхождения? Не более, чем вы все. И не более, чем я. Просто они, в отличие от вас, осознали свою Истинную природу и стали жить сообразно своему знанию.

Все его ученики, за исключением Флетчера, неловко поежились: они вовсе не были уверены, что все обстоит именно так…

Изо дня в день толпа росла. Приходили задавать вопросы, поклоняться, проклинать.

— В Стае говорят, что ты — либо сам сошедший на землю Сын Великой Чайки, либо опередил свое время на тысячу лет, — сообщил однажды Джонатану Флетчер после утренней отработки сверхскоростных полетов.

Джонатан вздохнул. Вот она — цена непонимания. Либо Бог, либо дьявол.

— А сам-то ты как думаешь, Флетч? Опередили мы свое время?

Молчание. Потом Флетчер неуверенно заговорил:

— Ну, в общем-то, всегда было можно научиться так летать. Нужно было только захотеть. Время тут ни при чем. Хотя, возможно, мы опережаем моду… Общепринятый стереотип о полете чаек.

— Это уже легче, — сказал Джонатан, перевернувшись через крыло, и некоторое время летел вниз спиной. — Все же лучше, чем опережать время.

Это произошло всего неделю спустя. Флетчер показывал группе новых учеников элементы практики скоростного полета. Он как раз вышел из пике с высоты семи тысяч футов и несся — почти невидимый на бешеной скорости — над самым пляжем, как вдруг птенец, впервые оторвавшийся от земли, возник у него на пути с криком: «Мама! Мама!» За долю секунды до столкновения Чайка Флетчер Линд успел резко свернуть влево — туда, где стеной возвышалась громадная скала из твердого гранита.

Ему показалось, что скала — это исполинская твердая дверь в другой мир. Ужас, и шок, и удушливая тьма… А потом — покой незнакомого неба, воспоминания, забытье, опять воспоминания и снова — забытье. Было страшновато, а после пришли печаль и сожаление. Очень-очень глубокое сожаление.

И, как в тот день, когда он впервые встретился с чайкой по имени Джонатан Ливингстон, в уме его зазвучал голос:

— Дело в том, Флетч, что мы пытаемся преодолеть границы своих возможностей постепенно, по порядку, не торопясь. Прохождение сквозь камень значится в нашей программе несколько позже.

— Джонатан!

— Известный также как Сын Великой Чайки, — невозмутимо произнес его наставник.

— А ты что здесь делаешь? А как же скала? Я что, не того… ну, не это… не умер, что ли?

— Ну, Флетч, брось… Подумай: если ты со мной сейчас разговариваешь, стало быть ты определенно жив. Так? Просто тебе удалось достаточно резко сдвинуть уровень сознания. И теперь у тебя есть выбор. Хочешь — можешь остаться на этом уровне — кстати, он гораздо выше того, на котором ты находился прежде, — а можешь вернуться обратно и продолжить работу в Стае. Их Старейшины, между прочим, так и ждали, чтобы с кем-нибудь из нас приключилось какое-либо происшествие, предпочтительно с летальным исходом. Так что, оставшись здесь, ты их весьма обяжешь. Они и мечтать не смели о столь роскошном подарке, и, главное — так своевременно…

— Понятно. Разумеется, я возвращаюсь. Только-только новую группу набрал…

— Очень хорошо, Флетчер. Помнишь, что мы говорили о теле? Тело есть мысль, облаченная в доступную восприятию форму?..

Флетчер шевельнул головой, расправил крылья и открыл глаза. Он обнаружил, что находится у подножия скалы, а вокруг него толпится вся Стая.

— Ожил! Он умер, и он снова — живой!!!

— Коснулся его крылом! Вернул ему жизнь! Сын Великой Чайки!

— Да нет, он сам говорит, что не Сын! Он — дьявол! ДЬЯВОЛ!!! Да! Он пришел извести всю стаю!

Все четыре тысячи птиц, составлявших толпу, были в страхе. Случившееся напугало их, и потому крик «ДЬЯВОЛ», ураганом пронесшийся над толпой, упал на благодатную почву. Сверкая глазами и зловеще навострив клювы, толпа сжимала кольцо, готовая разорвать их в клочья.

— Как полагаешь, Флетчер, не лучше ли нам сейчас отсюда убраться? — поинтересовался Джонатан.

— Я был бы, пожалуй, не против того, чтобы находиться где-нибудь подальше от этого места…

И мгновенно они оказались в полумиле от подножия скалы, а разинутые клювы обезумевших птиц, сомкнувшись, ухватили только воздух.

— Почему, — недоумевал Джонатан, — почему самое трудное на свете дело — убедить свободного в том, что он свободен и что он вполне способен сам себе это доказать, стоит лишь потратить немного времени на тренировку? Почему так?

Флетчер никак не мог прийти в себя от столь неожиданного поворота событий:

— Что ты сделал? Как мы здесь оказались?

— Но ты же сам сказал, что непрочь оттуда убраться… Или нет?

— Говорил. Но как это ты…

— Очень просто, Флетчер. Так же, как и все остальное: практика.

К утру все в стае и думать забыли о вчерашнем массовом помутнении разума. Но только не Флетчер.

— Джонатан, помнишь, ты говорил как-то — давно уже — насчет любви к Стае, достаточной для того, чтобы возвращаться и учить?

— Помню, конечно.

— Так вот, я не могу понять, как ты умудряешься любить эту тупоумную ораву, готовую в любой момент взбеситься и прикончить тебя. Как, например, вчера…

— Ох, Флетч, кто же такое полюбит? Ненависть и злоба — вовсе не то, что следует любить. Научись видеть в них истинную Чайку, воспринимая то лучшее, что в них есть, и помогая им самим это лучшее рассмотреть. Вот что я имел в виду, когда говорил о любви. Знаешь, как радостно, если это удается! Я, кстати, припоминаю одного очень яростного парня — кажется, его звали Чайка Флетчер Линд — так вот он, когда его изгнали, готов был драться насмерть со всей Стаей сразу. И уже направился было к Дальним Скалам, чтобы там в одиночестве устроить себе настоящее пекло — такой знаешь ли, индивидуальный ад до конца дней. Но вместо этого он сейчас строит свои Небеса, да еще и всю Стаю ведет в том же направлении…

Флетчер повернулся к нему, и в глазах его промелькнул испуг:

— Я?! Я веду?! Джон, что ты хочешь этим сказать? Учитель здесь — ТЫ. И ты не можешь уйти!

— Не могу? А ты не думаешь, что где-то могут быть другие стаи, другие Флетчеры, и что им наставник может быть нужнее, чем тебе? Ведь ты уже нашел свой путь к свету…

— Я?! Джон, я — простая чайка, а ты…

— …единственный и неповторимый Сын Великой Чайки, не иначе? — вздохнул Джонатан. — Я больше не нужен тебе. Просто продолжай искать себя и находить. Каждый день поближе узнавать свою истинную природу — настоящего Чайку Флетчера. Он — твой учитель. Нужно только понять его и тренироваться, чтобы им быть.

А через мгновение тело Джонатана замерцало, перья его засияли, и он стал таять в воздухе.

— И не давай им распускать обо мне дурацкие слухи. Или делать из меня бога, хорошо, Флетч? Я — чайка. Ну, разве что люблю летать…

— ДЖОНАТАН!

— Бедняга Флетч! Не верь глазам своим. Ибо глазам видны лишь ограничивающие нашу свободу оковы. Чтобы рассмотреть главное, нужно пользоваться пониманием. Ты все знаешь, необходимо только понять это. И тогда сразу станет ясно, как летать…

Мерцание прекратилось. Джонатан растаял в воздухе. Прошло некоторое время, прежде чем Чайка Флетчер смог заставить себя подняться в воздух, где его ожидала новая группа учеников, жаждавших получить первый урок.

— Для начала, — мрачно сказал он, — вам следует понять, что чайка есть ничем не ограниченная идея свободы, воплощение образа Великой Чайки, и все ваше тело от кончика одного крыла до кончика другого — это только мысль.

Молодые чайки глядели недоумевающе. Ну, парень, думали они, не очень-то эта инструкция поможет нам выполнить мертвую петлю.

Флетчер вздохнул и заговорил снова, окинув их критическим взглядом:

— Хм… Э-э-э… Ладно, начнем с освоения искусства горизонтального полета.

И стоило ему это произнести, как он уже понял, что происхождение его Друга было ничуть не более божественным, чем его собственное.

— Нет ограничений, Джонатан? — подумал он. — Тогда недалек тот день, когда я соткусь из воздуха на твоем берегу и кое-что расскажу тебе о том, как нужно летать!

Он старался выглядеть строгим перед учениками, но вдруг увидел их всех такими, каковы они были в действительности, он рассмотрел их истинную сущность. Это продолжалось недолго — всего лишь какое-то мгновение, но ему понравилось то, что он увидел, очень понравилось, вплоть до любви. «Нет пределов, Джонатан?» — И он улыбнулся. Начинался его собственный путь знания.

Литература в жизни человека играет огромную роль. Она дает читателям понимание истории и различных культур на нашей планете, открывает для них такие понятия, как любовь, война и справедливость.

Важным аспектом литературы является то, что она расширяет кругозор своих читателей. Это дает им возможность понять, как культура в других частях мира отличается от их собственной. Открывая свои умы тому, что могут предложить разные культуры, читатели становятся более восприимчивыми к уникальным различиям людей в разных концах света. Знакомство с литературой дает людям понимание их собственного прошлого и настоящего, что позволяет установить более тесную взаимосвязь между ними в их собственных культурах.

Литература приоткрывает окно в прошлое, позволяя читателям увидеть, как жили их предки и другие люди, как страна, в которой они живут, стала тем, чем она является сегодня. Литература также может позволить своим читателям взглянуть на ошибки, допущенные их предшественниками, и избежать их в будущем. Современная литература дает читателям представление о современной политике и жизни людей в разных странах.

Литература помогает читателям понять состояние человека и то, что делает его тем, кто он есть. Читая, люди переносятся в свой собственный мир со своими мыслями, где они могут развить свои собственные идеи об основных человеческих эмоциях, без смущения и без вмешательства других.

Литература помогает развитию критического мышления. Читатели могут узнать больше о символике на страницах книги, и это помогает им находить скрытые значения в повседневной жизни. Кроме того, они могут устанавливать связь между персонажами книги и реальной жизнью. Взглянув на мысли писателя, написавшего конкретную книгу, читатели могут лучше понять, почему писатель придумал эту конкретную тему и написал о ней.

Литература может быть естественным средством для сна. Люди, которые не могут заснуть, часто читают на ночь, чтобы расслабиться и успокоиться. Чтение приносит пользу людям всех возрастов, но особенно полезно для снижения когнитивных нарушений и функций у пожилых. При чтении уровень стресса и беспокойства может уменьшиться больше, чем при прогулке или прослушивании музыки.

Сочинение №2

Нужна ли нам литература? Для чего мы читаем, с какой целью, может ли она нас чему-нибудь научить?

Для того, чтобы ответить на все эти вопросы вспомним наше детство и конечно же обратимся к произведениям русской литературы. Литература играет очень важную и незаменимую роль в жизни человека. Когда мы ещё не умеем читать наши мамы, папы и бабушки читают нам сказки о добре и зле, объясняя на примерах главных героев что хорошо, а что плохо. Когда мы становимся взрослыми, сами выбираем, какие книги нам читать и какое бы произведение мы не выбрали, оно обязательно нас чему-нибудь научит. Сейчас подростковое поколение часто не хочет читать произведения школьной программы, они не понимают какую роль сыграют эти произведения и как они помогут им в будущем. Во-первых, человеку свойственно учиться на ошибках, и конечно же лучше учиться на чужих ошибках, для этого и есть произведения великих писателей, которые прошли большой жизненный путь и имеют огромный жизненный опыт.

Во-вторых, читая книги, у нас повышается словарный запас, мы учимся правильно говорить, становимся интеллектуальнее и можем поддержать любую беседу, что очень важно в современном мире.

В литературе есть не только положительные, но и отрицательные герои. Читая, мы переживаем всю эту гамму чувств, с которыми, возможно, в своей жизни никогда не сталкивались и не столкнётесь. Во многих своих произведениях писатели и поэты описывают природу, которой мы можем насладиться и прочувствовать всю её красоту, просто прочитав то или иное произведение.

Как пример, можно привести произведения «Гроза». Главная героиня Катерина, слушая только разум, смирилась, что ей придётся жить с нелюбимым мужчиной в зажиточной семье. Она хотела любви, понимания и ласки, что никак не могла получить в своей новой семье. Катерина не прислушалась к своему сердцу, что привело к трагедии, а если бы она вышла замуж по любви, всё бы могло сложиться по-другому. На этом примере читатель должен осознать, что нельзя пренебрегать своими чувствами, выставляя на первое место разум.

А в произведении А.С. Пушкина «Евгений Онегин», когда Татьяна Ларина написала письмо Евгению Онегину с признанием в любви. В этот момент она руководствовалась только своими чувствами, не прислушавшись к разуму.

Таким образом, из всего вышесказанного можно сделать вывод, что литература играет несравненно огромную роль в жизни каждого человека.

Книга в моей жизни( сочинение)

С самого раннего детства в моей жизни присутствовала книга. Сначала это были тоненькие книжечки с множеством картинок. В таких книжках было много сказок, загадок, песен. Но с каждым годом картинок в моих книжках становилось всё меньше и меньше, а сами книги – всё толще и толще. Такие книги начали открывать для меня окружающий мир. С помощью книг я научилась читать и писать. Из школьных учебников и дополнительной учебной литературы я узнала о материках и океанах, о том, что существует множество стран и государств, о людях разных национальностей. Не обошлось здесь и без участия родителей и учителей, которые привили мне любовь к чтению, научили размышлять над прочитанным. Каждая книга уникальна. В каждой автор пытается донести до нас, читателей, что-то важное, нужное. Буквально недавно прочитала рассказы Виктора Петровича Астафьева «Конь с розовой гривой» и «Монах в новых штанах» и рассказ Валентина Григорьевича Распутина «Уроки французского». Героями этих рассказов являются мои сверстники. Восхищаюсь их характером и моральными принципами. Детей не сломило тяжёлое послевоенное время, а лишь закалило. Писатели пишут автобиографические произведения, тем самым они передают нам, детям, свой ценный опыт. Уроки доброты мы можем извлечь из большинства рассказов, написанных о детях и для детей. Ведь и прямое назначение книги – учить, давать информацию, расширять человеческий кругозор… Все прочитанные мною книги многому учат, заставляют задуматься над поведением и поступками человека. Есть книги, прочитав которые один раз, возвращаешься к ним постоянно, находишь в них каждый раз что-то новое. Для меня книга – это не просто переплетённые вместе листы с текстом, а настоящий мир, в котором можно путешествовать с разными людьми, проживать жизни героев произведений, понять, что чувствует человек, находясь в какой-либо ситуации. Всего знать невозможно, как и невозможно прочитать все книги на свете. Но те, которые я прочитала, помогают мне по-другому воспринимать школьные предметы, уметь общаться с друзьями, прислушиваться к советам родителей.

Психологические плюсы

Интересен и другой аргумент к роли художественной литературы в жизни человека. Учеными доказано, что мы стареем тогда, когда стареет наш мозг. Именно поэтому чтение способно даже немного замедлить время и «отложить старость». Ведь, посвящая время литературе, человек вынужден мыслить, делать умозаключения, понимать смысл того, что описывается в книге. А дополнительная нагрузка на мозг благоприятно сказывается на функционировании всего организма.

Аргументы к проблеме «роль литературы в жизни человека» на этом не заканчиваются. Учеными установлено, что чтение может способствовать хорошему сну. Если человек на ночь регулярно читает книгу, вскоре его мозг будет воспринимать это занятие как сигнал – скоро пора спать. Благодаря чтению, таким образом, люди могут чувствовать себя наутро бодрее.

Предварительный просмотр:

Двадцать первый век. Век компьютеров, интерактивных систем и виртуальной реальности. Нужны ли современному человеку книги? Мой ответ – да. Книги нужны каждому человеку, ведь в круговороте современной жизни мы волнуемся о школе, работе, о том, заряжен ли наш телефон, и совершенно забываем о нашей душе, которая тоже нуждается в уединении и подзарядке. Книги – единственный в своем роде духовный лекарь, который может исцелить наш дух так же, как и положительные эмоции. Человек растет как интеллектуально, так и нравственно, читая. Для меня каждое прочитанное произведение является прожитой жизнью, после которой я набираюсь опыта и становлюсь мудрее. Некоторые просто не понимают ценность литературы и всего изложенного в ней. Я же, читая, научилась понимать человеческую натуру, что в ней сокрыто, мотивацию тех или иных поступков людей. А самое главное – научилась не судить людей, не узнав их истории.

Нельзя давать оценку книге по её обложке. Книги – те же люди, и, как писали братья Стругацкие, среди них есть «добрые и честные, мудрые, много знающие, а также легкомысленные пустышки, скептики, сумасшедшие, убийцы, дети, унылые проповедники, самодовольные дураки и полуохрипшие крикуны с воспаленными глазами». Что касается меня, литература – это мое всё: ментор, друг, увлечение. Меня она научила только хорошему и светлому, открыла глаза на многие вещи, научила любить слово, по словам Маяковского, «полководца человечьей силы».

Литература – искусство, и как у любого искусства, у нее есть свои имена, прославившие её. Я по-своему уважаю каждого писателя, внесшего вклад в развитие литературы, но особо выделяю несколько имен и произведений из всего прочитанного мной до сих пор. Так, моё обожание психологических романов переросло в любовь к произведениям Фёдора Михайловича Достоевского. С полной уверенностью могу назвать его нашим современником, в отличие от некоторых других классиков, потому что всё написанное им, является актуальным по сей день. Я восхищаюсь его слогом и испытываю эстетическое удовольствие от прочитанного. Достоевский — знаток русской души, удивляюсь каждый раз тому, как можно так точно и метко описывать человеческие чувства и эмоции, которые сокрыты очень глубоко.

Не менее важным и любимым произведением для меня является повесть-притча, написанная Ричардом Бахом, «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». Проповедь о самосовершенствовании и самопожертвовании, манифест безграничной духовной свободе. Духовная свобода – это то, чем я бы хотела обладать в этой жизни. Данная книга является криком души каждого человека, хоть немного понимающего этот мир. Для меня Джонатан Ливингстон — это воплощение идеала сильной, независимой личности, любящей жизнь во всех её проявлениях. Перечитывая эту книгу, каждый раз открываю что-то новое, что наполняет, освобождает меня и дает мне силы для дальнейших свершений. Книги должны делать именно это — вдохновлять. Меня литература вдохновляет на добрые поступки, любовь к людям, вселяет в меня надежду на лучший исход событий и учит понимать людей.

Понятие о настоящей любви мне подарил роман Шарлотты Бронте «Джейн Эйр». Самое фантастическое в ней не сама любовная история, а то, что суть любых взаимоотношений заключается в умении прощать и принимать человека таким, какой он есть, вместе с его прошлым и его демонами. Мало кто умеет по-настоящему прощать, осадок от предательства всё равно остаётся в нас и вылезает на поверхность в будущем. Сила заключается в прощении. Перечитывая этот роман, я понимаю с каждым разом всё больше суть слова прощение.

Мини-манифестом любви и ярких человеческих чувств для меня является аллегорическая сказочная повесть Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц». Повесть о том, как важно сохранить в себе ребенка и не замерзнуть душой. Даже самые огромные романы-эпопеи не могут рассказать о том жизненно важном, что содержится в этой небольшой книге. «Самое главное – то, чего не увидишь глазами…», — говорил Маленький принц. Чувства – это то, что будет всегда выше и понятнее любых сказанных слов.

Литература – мой маленький мир, в котором можно укрыться от всех бурь жизни, а книги – мои друзья, которые всегда успокоят, никогда не предадут, вселят надежду. Ещё великий Антон Павлович Чехов говорил: « В человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли…». Литературные произведения помогают нам в этом, делая нас прекрасными внутренне, а, если человек прекрасен изнутри, он очарователен и снаружи – это неизменная истина жизни, такая же, как закон бумеранга. Читая книги, человек уединяется, находит время для размышлений. Только не нужно путать одиночество и . Одиночество для меня психологическое, душевное, уединённость же — физическое. Первое отупляет, второе — успокаивает. Уединение приводит к гармонии с собой, со своим разумом, мыслями и чувствами. Книги помогают нам в этом, делая нас лучше, наставляя нас и успокаивая. Когда я читаю, то отдыхаю от повседневной рутины, могу на некоторое время забыть о житейских проблемах и просто насладиться чтением. Литература – самое лучшее изобретение человека, которое когда- либо существовало.

Роль литературы в современном обществе

(Казаченко Юлия, студентка 3 курса специализации

Хореографическое творчество)

Литература в обществе всегда занимала большое место и имела конкретные задачи и определенные функции. Прежде всего, — эстетические и информационные. Литература могла быть для общества, как лучшим другом, так и самым жестоким критиком. Но и конечно литература всегда была отражением общественной жизни и являлась одним их двигателей культурологического процесса.

На разных этапах своего развития человечество размышляло о роли литературы в обществе. С изменениями, происходящими в жизни, люди тоже становятся другими. Процесс самовыражения захватывает все, превращая человека в раба своего времени, где все продается и покупается. Общество реальное разделяется на бедных и богатых, успешных и неуспешных. Чаще говоря о некоторых достижениях демократических прав свобод, при этом мы забываем о падении нравов. И именно литература является главной основой любого общества, носителем новых идей и духовного насыщения: в художественных произведениях пережитое страной предстает во всей своей полноте.

Литература способна очень серьезно влиять на своего читателя. Специалистами уже научно доказано, что художественная литература способна существенно влиять на массовое сознание, создавать ориентиры для развития людей. И если литература действительно учит прекрасному, учит распознавать добро и зло, представляя собой суть мыслей и размышлений лучших умов человечества, то сегодня она представляется одним из наиболее эффективных средств, которые могут сделать этот мир лучше, добрее. Ещё М. Горький писал: Цель литературы — помогать человеку понимать самого себя, поднять его веру в себя и развить в нем стремление к истине, бороться с пошлостью в людях, уметь найти хорошее в них, возбуждать в их душах стыд, гнев, мужество, делать все для того, чтоб люди стали благородно сильными и могли одухотворить свою жизнь святым духом красоты .

Современная литература явление чрезвычайно неоднозначное. С одной стороны, литература и авторы стали более раскрепощенными, больше не ограничены ни цензурой, ни какими-либо рамками или канонами, как это было на протяжении многих веков в предыдущие годы. С другой же стороны, именно в связи с тем, что литература ничем и никем не ограничена, сегодня на рынке можно увидеть сотни наименований произведений, которые не только не имеют никакой художественной ценности, но и негативно влияют на современных читателей, формирование их художественного вкуса и на весь литературный процесс в общем.

Изменился и современный читатель. Как правило это человек среднего или пожилого возраста, которому чтение было привито еще во время Советского Союза (когда образование тоже не отличалось особой направленностью на развитие личности, а растило серую массу). Несмотря на то, что новый век информационных технологий дал людям безграничный доступ к лучшим библиотекам мира, возможность читать электронные книги и быть в курсе всего, чем живет современный литературный процесс, люди практически перестали читать книги.

Современные школьники и студенты в большинстве своем не читают вообще, умудряясь удачно и без ущерба успеваемости пропускать даже издания, ознакомление с которыми предполагает учебный курс. И это сказывается не только на общей грамотности современных молодых людей, но и на их мировоззрении, ценностных ориентирах, морали.

Размышляя о значении литературы в современном мире, обращаемся к Нобелевской лекции А.И. Солженицына, произнесённой на церемонии вручения, спустя несколько лет после присуждения ему премии. В своем выступлении он называет важные функции литературы: 1. Литература создает единую систему отсчета для злодеяний и благодеяний, для нетерпимого и терпимого; 2. Дает возможность человеку усваивать чужой жизненный опыт как собственный; 3. Передавать его от поколения к поколению, то есть быть живой памятью нации. Многое из сказанного и написанного А. Солженицыным сейчас воспринимается как пророчество. Не потеряли актуальность его высказывания о значении писательского слова в современном мире, прозвучавшие более 30 лет назад.

Он отмечает такую особенность мировой литературы, как единство: Я думаю, что мировой литературе под силу в эти тревожные часы человечества помочь ему верно узнать самого себя вопреки тому, что внушается пристрастными людьми и партиями; перенести сгущённый опыт одних краёв в другие, так чтобы перестала у нас двоиться и рябить в глазах, совместились бы деления шкал, и одни народы узнали бы верно и сжато истинную историю других с тою силой узнавания и болевого ощущения, как будто пережили её сами, — и тем обережены бы были от запоздалых жестоких ошибок. А сами мы при этом, быть может, сумеем развить в себе и мировое зрение: центром глаза, как и каждый человек, видя близкое, краями глаза начнём вбирать и то, что делается в остальном мире. И соотнесем, и соблюдем мировые пропорции . Писателя же он называет выразителем национального языка, главной скрепой нации. По его мнению, литература может помочь миру в его раскаленный час.

Литература вносит свою лепту в воспитание и развитие новых поколений, помогает открыть новые горизонты совершенствования человека, оставляя и свой заметный след для будущих поколений. От современной литературы требуется новый взгляд на обыденные вещи. Как бы не менялся человек, и как бы не смотрело на жизнь время, вечные ценности остаются неизменными. Он живет, наслаждается жизнью до тех пор, пока чувствует под ногами твердую почву. Но стоит этой почве пошатнуться, как человек открывает страницы откровения. И, конечно же, лучшим путеводителем в поисках истины всегда был и остается огромный пласт культурного наследия, несущий в себе опыт многих поколений.

Особенно большое влияние оказывает литература на подрастающее поколение. Поэтому литературное воспитание является одним из внешних факторов, способных повлиять на то, какая личность вырастет, какими чертами характера будет обладать.

Список литературы

Айзерман, Л.С. Время понимать. Проблемы русской литературы советского периода. М.: ШКОЛА-ПРЕСС, 1997.

М.Горький. Собрание сочинений в издании Книга. Рассказ Читатель. 1923.

Солженицын, А.С. Нобелевская лекция. [Текст] / Нобелевская лекция А.Солженицына. 1972. с.7

Книги – это то, что окружает нас почти с рождения. Пока мы крохотные младенцы, нам читают колыбельные песенки, когда мы подрастаем, родители читают сказки на ночь, а после каждый из нас сам готов взять книжку в руки и погрузиться в удивительный мир приключений и волшебства.

Выходя из детства, юноша или девушка забирают любимые книги с собой. Литература окружает человека всю его жизнь. Даже не являясь заядлыми книжными фанатиками, мы часто слышим популярные цитаты из некоторых книг, фамилии персонажей, ставшие нарицательными в нашей обычной жизни. Даже многие фильмы сняты по мотивам той или иной книги.

Литература – часть нас и нашего существования в мире, кто и что бы ни говорил. Безусловно, она играет большую роль в жизни людей. Исходя из масштаба целого человечества, произведения литературы – очень ценный и незаменимый помощник в развитии и эволюции. Именно благодаря памятникам письменности мы узнали о жизни в Древней Руси или, например, о философских деятелях эпохи Античности. В книгах всех времен собраны удивительные факты, какими мы пользуемся до сих пор. Географические открытия, познания всех научных дисциплин, история той или иной нации – все это известно нам именно благодаря произведениям письменности.

Оценить роль литературы для каждого отдельного человека также не составляет труда. Для ребенка книга – первый источник знаний и толчок к развитию, не считая, конечно, его родителей. Благодаря детской литературе малыш учится мечтать, фантазировать и создавать в голове удивительные образы, развивает навыки общения и умственную деятельность. Все это очень важно в процессе социализации ребенка.

В школе обучение детей не может происходить без книг и учебников. Каждый раз ребенку нужно самостоятельно обращаться к учебникам по истории, биологии, физике и химии. Только там он может найти ценную информацию и расширить круг своих знаний.

Для взрослого человека книга служит источником вдохновения и ответов на многие жизненно важные вопросы. Кто-то ищет смысл жизни и приходит к философской литературе. Кто-то мечтает развить бизнес с нуля и выбирает в помощника книгу известного бизнесмена с его рассказами о достижении успеха. Некоторые с большой страстью читают книги по психологии и с помощью них раскрывают секреты успешных собеседований по работе и узнают о способах гармоничных отношений с окружающими. Книги с рецептами известных блюд, обзорами стран, с именами выдающихся мировых личностей – все это используется человеком постоянно. Что уж говорить про художественную литературу? К ней человек обращается в период душевных терзаний или одиночества и просто для того, чтобы отдохнуть и хорошо провести время.

Литература – это действительно очень ценный продукт, созданный человеком для человека. Ее роль в нашей жизни огромна, потому мы так тесно переплетаем любую нашу деятельность с книгой.

Книга пророка Иезекииля

Поэт (и вообще писатель), каким его представляет европейская культура, сохраняет в себе черты колдуна и пророка. Новалис и Малларме, Блок и Элиот не раз говорили о стихах как о своего рода магии, позволяющей вступать в контакт с высшими сущностями, обретать новое зрение и пробуждать дремлющие в мире силы.

Согласно этому древнему представлению, поэт не создаёт свои стихи, но как бы извлекает их откуда-то, где они уже существовали, как бы пишет под чью-то диктовку. Не случайно говорят о вдохновении: значит, кто-то «вдохнул» в поэта способность сказать то, что он сказал. На заре литературы Гомер призывает божество, дабы обрести поэтическое слово: «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына…». А вот как в XX столетии об этом говорит Иосиф Бродский: «То, что в просторечии именуется голосом Музы, есть на самом деле диктат языка… не язык является его (поэта. — Прим, ред?) инструментом, а он — средством языка к продолжению своего существования». На место божества ставится язык, но понимание поэзии как связи с иным уровнем бытия сохраняется.

Отдых и работа

О книгах, которые читают для развлечения, принято говорить пренебрежительно: «бульварное чтиво», «макулатура». Это и правда, и не совсем правда. Правда потому, что большая часть таких книг и впрямь написана ужасающе плохо: однообразно и примитивно. Не совсем правда, поскольку и серьёзная литература не из одних шедевров состоит, и развлекательная не вся бездарна. И ещё потому, что любая литература остаётся удовольствием.

Конечно, чтение детектива (даже если это роман Стаута или Кристи) и, скажем, Пруста — совсем разные занятия, и удовольствие здесь различной природы. Некоторые книги (например, Достоевского или Бёлля) «выматывают душу». Но ведь когда книга не нравится, её бросают, а раз продолжают читать, значит, и она тоже доставляет удовольствие.

Если развлекательное чтение — только отдых и удовольствие, серьёзная литература — это ещё и работа, работа души. Искусство вообще откликается на заложенную в человеке потребность в прекрасном. А восприятие красоты связано с душевным усилием: не зря его часто называют «восхождением» или «дорогой» к прекрасному. И для того чтобы совершить такое восхождение, нужны тренировки. Эстетическое чувство есть у каждого, но его следует развивать, иначе эталоном прекрасного останутся пошловатые песенки и дешёвые мелодрамы. Это нулевой уровень, и чтобы удержаться на нём, усилий не требуется. А движение вверх трудно. Более того, оно сделается и вовсе невозможным, если человек спросит: «Зачем мне это надо?». Пожалеть такого человека, готового всю жизнь довольствоваться подделками, можно, а вот ответить на его вопрос нельзя. Разве что старым афоризмом: «Если надо объяснять, то не надо объяснять».

Поделиться ссылкой

Магия и пророчество

Прежде чем стать художественным, слово было волшебным.

Злой дух, злой демон, злой призрак… да не коснутся моего тела, да не свирепствуют передо мною… Небом будь заклят, землёй будь заклят.

Ассирийская молитва против злых духов

В сознании древнего человека волшебной силой в какой-то мере обладало любое слово: назвать имя человека, зверя или духа уже значило позвать, окликнуть его. Но когда эту силу намеревались использовать, её старались увеличить. Заговоры и заклинания намеренно отдаляли от обыденной речи: они были ритмичны, в них использовались необычные речевые обороты и странные слова (либо устаревшие, либо иноязычные, либо специально придуманные). Магические тексты насыщались повторами звуков, грамматических конструкций и т. п. — всё это потом у колдовского слова унаследует слово поэтическое.

Когда первобытная эпоха осталась позади, на смену шаманам пришли пророки. Пророк — тот, чьими устами Бог или боги говорили с людьми (во всяком случае, в это верили и сами пророки, и их слушатели).

Пророческое слово тоже звучало необычно — приёмы, выработанные издревле, были усвоены:

Вне дома меч, а в доме мор и голод. Кто в поле, тот умрет от меча; а кто в городе, того пожрут голод и моровая язва. А уцелевшие из них убегут и будут на горах, как голуби долин; все они будут стонать, каждый за свое беззаконие.

Источник

«Нам не дано постигнуть смысл жизни, ибо он непостижим» – Weekend – Коммерсантъ
Зайчик Сева, чайка Джонатан и кошки. Шесть книг для чтения с детьми
Ричард Бах — Чайка по имени Джонатан Ливингстон читать онлайн
Все аннотации к книге «Чайка по имени Джонатан Ливингстон», 5 книг — Персональная электронная библиотека
Книга-судьба: «Чайка Джонатан Ливингстон»
все книги читать онлайн бесплатно
- - - Объявление автора
- Книги
  - Замороженные
18 вдохновляющих цитат из книги «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» — ZERKALO.LV
Чайка Джонатана Ливингстона, Ричард Бах
Джонатан Ливингстон Чайка. Есть книги, которые можно… | Автор: Мриду Бхатнагар
Чайка Энн Кливз
Аудиокнига недоступна | Слышно.com
- Evvie Drake: более чем
- Что-то заставляло меня слушать….
Чайка Джонатан Ливингстон, Ричард Бах — Краткое содержание книги
Чайка Джонатана Ливингстона: Полное издание (Мягкая обложка)
- - Описание
  - Об авторе
Чайка Джонатана Ливингстона, Ричард Бах, Обзор
- - Время от времени вы будете встречать книгу, написанную просто, которая преподает глубокие жизненные уроки.
  - И хорошо в этом то, что вы также можете читать книгу своим детям или вместе с ними. Им понравятся иллюстрации в книге, а также история.
- Пять великих идей от Джонатана Ливингстона Чайка Ричарда Баха
- Введение: Джонатан Ливингстон Чайка Ричарда Баха
- Ричард Бах «Первые мысли о чайке Джонатана Ливингстона»
- О чем эта книга?
  - Вперед к успеху.
- Стоит ли читать «Чайка Джонатана Ливингстона» Ричарда Баха?
- Как Avil может вам помочь!
- Некоторые книги Ричарда Баха

«Нам не дано постигнуть смысл жизни, ибо он непостижим» – Weekend – Коммерсантъ

Главной книге Ричарда Баха, притче о чайке, нашедшей просветление в изучении искусства полетов, одной из самых популярных и одновременно самых ненавистных книг в истории современной литературы, исполняется 50 лет. К юбилею выбрали из нее 15 афоризмов, в которых с одинаковым успехом можно разглядеть и всю мудрость жизни, и полное отсутствие смысла

1
Нам не дано постигнуть смысл жизни, ибо он непостижим.

2
Небеса — это не какое-то определенное место или время, потому что ни место, ни время не имеют значения.

3
Любая цифра — это предел, а совершенство не знает предела.

4
Цена непонимания — тебя называют дьяволом или богом.

5
Полет идей — такая же реальность, как полет птицы.

6
Чем выше летает чайка, тем дальше она видит.

7
Если наша дружба зависит от таких условностей, как пространство и время, значит, мы сами разрушим наше братство в тот миг, когда сумеем преодолеть пространство и время!

8
Жизнь не исчерпывается едой, борьбой и властью в Стае.

9
Чтобы летать с быстротой мысли, или, говоря иначе, летать куда хочешь, нужно прежде всего понять, что ты уже прилетел.

10
Не будет борьбы, не будет и поражений.

11
Смысл жизни в том, чтобы достигнуть совершенства и рассказать об этом другим.

12
Когда знаешь, что делаешь, всегда получается.

13
Я могу только то, что могу.

14
Для того, кто стремится к знанию и однажды достиг совершенства, обещания не имеют значения.

15
Преодолевая пространство, единственное, что мы покидаем,— это Здесь. А преодолевая время, мы покидаем только Сейчас.

Зайчик Сева, чайка Джонатан и кошки. Шесть книг для чтения с детьми

По выходным сотрудники московских библиотек рассказывают mos.ru, какие книги лучше всего читать детям и с детьми, а также обсуждать с подростками. Юлия Лысоконь, которая работает в библиотеке № 223, рекомендует книжки Джеральда Даррелла, Урсулы Ле Гуин, Ричарда Баха и других.

Малышам

Серия книг про зайчика Севу

Самым маленьким читателям, от двух лет, доставят удовольствие прекрасно иллюстрированные сказки о приключениях очаровательного непоседы зайчика Севы и его друзей. Сева, как и любой малыш, иногда капризничает и не слушается, злится, грустит, завидует, обижается или обижает других, ему бывает обидно или стыдно.

На данный момент вышло уже семь книг, написанных разными авторами и объединенных главным персонажем: «Зайчик Сева обиделся!», «Зайчик Сева взял чужое!», «Зайчик Сева просит прощения!», «Зайчик Сева не хочет идти в детский сад!», «Зайчик Сева идет на день рождения!», «Зайчик Сева потерялся!», «Зайчик Сева готовится к Новому году!».

В конце каждой книги предлагаются вопросы психологов, чтобы ребенок смог в игровой форме усвоить пройденный материал. Чтение таких книг поможет родителям разобраться, как реагировать на детский плач, капризы или обман, объяснить ребенку, как себя правильно вести в тех или иных ситуациях, почему некоторые вещи делать нельзя, а другие, напротив, необходимо.

«Крылатые кошки» Урсулы Ле Гуин

Для самых маленьких я хочу посоветовать серию книг известной американской писательницы Урсулы Ле Гуин. «Крылатые кошки» — это настоящая классика жанра фэнтези. Цикл состоит из четырех книг, первая из которых была написана в 1988 году: «Крылатые кошки», «Крылатые кошки возвращаются», «Удивительный Александр и крылатые кошки», «Джейн сама по себе: сказки крылатых кошек». Берите их смело — дети, которые еще не умеют читать, отлично воспринимают сказки на слух.

В грязном шумном переулке большого города под мусорным контейнером у необыкновенной кошки Миссис Джейн Тэбби родилось четыре котенка: у них были крылья и они могли летать. Так начинается эта добрая и трогательная история необычных животных, которым из-за непохожести на других кошек не было места в родном городе. И тогда красавец Роджер, задумчивая Тельма, добрый Джеймс и малышка Харриет вынуждены были отправиться искать свое кошачье счастье в огромном, немного пугающем и незнакомом мире, где их никто не согреет, не накормит и не защитит, где всему приходится учиться самим. Но все заканчивается хорошо: котята все-таки находят свой новый дом и любящие руки.

Ребятам постарше

«Путешествия к динозаврам» Джеральда Даррелла

Дружная семейка — девочка Эмма, ее братья Конрад и Айван, чудаковатый двоюродный дедушка Ланцелот — отправляется на машине времени в мезозойскую эру, где они встречают динозавров. Автор показывает своим героям и читателям, какой была жизнь в ту эпоху, знакомит с несколькими видами динозавров: добрыми диплодоками, смешными птерозаврами, ужасными тираннозаврами и другими.

Это сказочная повесть, написанная известным зоологом и писателем-натуралистом Джеральдом Дарреллом, не энциклопедия, поэтому ничего нового о жизни древних ящеров вы не узнаете. Зато получите огромное удовольствие от сюжета и ярких иллюстраций.

В некоторых местах встречаются грубоватые речевые обороты. Поэтому, на мой взгляд, неплохо было бы читать повесть вместе с детьми родителям.

«Волшебный мелок» Синкен Хопп

Кто в детстве не мечтал стать волшебником и обладать возможностью исполнять все свои желания? Вот и обыкновенный мальчик Юн становится обладателем волшебного мелка, случайно потерянного ведьмой. Он начинает превращать желаемое в реальность, рисует себе друга Софуса, который тут же оживает: это трусишка, хвастунишка, зазнайка и сластена, считающий себя самым умным. Вместе с ними читателям предстоит разгадать зашифрованные надписи, решить головоломки, пройти лабиринт тролля и пережить множество других, подчас нелепых приключений.

Синкен Хопп — всемирно известный норвежский автор литературы абсурда. Она написала эту книжку в 1948 году. Ее перевели на многие языки мира. Продолжение книги, «Юн и Софус», вышло еще через 11 лет.

Подросткам

«Беженец» Алана Гратца

Книга американского писателя Алана Гратца читается на одном дыхании, как остросюжетный приключенческий роман. Но по жанру ее можно назвать историко-социальной драмой. Автор поднимает важную, очень болезненную тему: он рассказывает о беженцах — людях, для которых не стало места на родине. В центре сюжета судьбы трех подростков 12 лет, живших в переломные и трагические периоды истории своих стран. Их разделяют тысячи километров и десятилетия, но каким-то невообразимым образом в эпилоге их судьбы пересекутся. Жизнь всех троих находится под угрозой, и их родители принимают единственно возможное решение в сложившейся ситуации: бежать.

Так, детство Йозефа проходит на фоне еврейских погромов 1939 года в Берлине. На большом корабле «Сент-Луис» мальчик с родителями и маленькой сестренкой в числе нескольких сотен еврейских семей плывет через океан на Кубу — единственную страну, согласившуюся принять беглецов из фашистской Германии. Детство Изабель и ее друга Ивана омрачено голодом и уличными беспорядками 1994 года в Гаване. На самодельном суденышке их семьи плывут в надежде найти пристанище в Майами. Третья история — о сирийском мальчике Махмуде, который в 2015 году жил в городе Алеппо в условиях гражданской войны и постоянных бомбардировок. Его семья пытается бежать через Турцию, Средиземное море в Германию.

Книга основана на реальных событиях. О прототипах, документах и исторических фактах, послуживших основой для книги, Алан Гратц рассказывает в примечаниях и даже размещает карты путешествия своих героев. Эту книгу тоже стоит читать вместе с родителями — взрослые помогут правильно трактовать исторический контекст.

«Чайка по имени Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха

Напоследок хочу порекомендовать очень сложную для восприятия, но безумно интересную книжку — «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». Подростки часто задумываются над вопросами о смысле жизни, о своем месте в этом мире, цели и предназначении, возможности выделяться из толпы, иметь свое мнение.

И автор предлагает им поразмышлять вместе со своим героем.

Философская повесть-притча рассказывает о чайке, постигающей смысл жизни и ищущей предел своих возможностей, совершенствуя искусство полета. Шумная, вечно галдящая и дерущаяся за пропитание родная стая обескураживает героя бессмысленностью своего существования ради еды. Джонатан стремится понять первопричины. Он всецело отдается изучению полета как искусства и образа бытия, а не как способа перемещения в пространстве только для добычи пищи. Он хотел щедро поделиться всеми своими знаниями и открытиями, но сородичи его не поняли, отвергли и изгнали из стаи как нарушителя исконных традиций социума чаек.

Это произведение небогато событиями и как будто бы лишено острого, динамичного сюжета, но читается на одном дыхании. Сам автор был пилотом, очень любил небо и отразил это во многих своих произведениях. «Чайка по имени Джонатан Ливингстон», впервые опубликованная в 1970-м, мгновенно полюбилась читателям. А через три года по книге был снят фильм.

Больше отличных книг, проверенных читателями детских библиотек и их сотрудниками, — в рубрике «Советы библиотекаря».

Ричард Бах — Чайка по имени Джонатан Ливингстон читать онлайн

Ричард Бах

«Чайка по имени Джонатан Ливингстон»

Невыдуманному Джонатану-Чайке, который живет в каждом из нас

Настало утро, и золотые блики молодого солнца заплясали на едва заметных волнах спокойного моря.

В миле от берега с рыболовного судна забросили сети с приманкой, весть об этом мгновенно донеслась до Стаи, ожидавшей завтрака, и вот уже тысяча чаек слетелись к судну, чтобы хитростью или силой добыть крохи пищи. Еще один хлопотливый день вступил в свои права.

Но вдали от всех, вдали от рыболовного судна и от берега в полном одиночестве совершала свои тренировочные полеты чайка по имени Джонатан Ливингстон. Взлетев на сто футов в небо, Джонатан опустил перепончатые лапы, приподнял клюв, вытянул вперед изогнутые дугой крылья и, превозмогая боль, старался удержать их в этом положении. Вытянутые вперед крылья снижали скорость, и он летел так медленно, что ветер едва шептал у него над ухом, а океан под ним казался недвижимым. Он прищурил глаза и весь обратился в одно-единственное желание: вот он задержал дыхание и чуть… чуть-чуть… на один дюйм… увеличил изгиб крыльев. Перья взъерошились, он совсем потерял скорость и упал.

Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. Остановиться в воздухе – для чайки бесчестье, для чайки это – позор.

Но Джонатан Ливингстон, который, не стыдясь, вновь выгибал и напрягал дрожащие крылья – все медленнее, медленнее и опять неудача, – был не какой-нибудь заурядной птицей.

Большинство чаек не стремится узнать о полете ничего кроме самого необходимого: как долететь от берега до пищи и вернуться назад. Для большинства чаек главное – еда, а не полет. Больше всего на свете Джонатан Ливингстон любил летать.

Но подобное пристрастие, как он понял, не внушает уважения птицам. Даже его родители были встревожены тем, что Джонатан целые дни проводит в одиночестве и, занимаясь своими опытами, снова и снова планирует над самой водой.

Он, например, не понимал, почему, летая на высоте меньшей полувзмаха своих крыльев, он может держаться в воздухе дольше и почти без усилий. Его планирующий спуск заканчивался не обычным всплеском при погружении лап в воду, а появлением длинной вспененной струи, которая рождалась, как только тело Джонатана с плотно прижатыми лапами касалось поверхности моря. Когда он начал, поджимая лапы, планировать на берег, а потом измерять шагами след, его родители, естественно, встревожились не на шутку.

– Почему, Джон, почему? – спрашивала мать. – Почему ты не можешь вести себя, как все мы? Почему ты не предоставишь полеты над водой пеликанам и альбатросам? Почему ты ничего не ешь? Сын, от тебя остались перья да кости.

– Ну и пусть, мама, от меня остались перья да кости. Я хочу знать, что я могу делать в воздухе, а чего не могу. Я просто хочу знать.

– Послушай-ка, Джонатан, – говорил ему отец без тени недоброжелательности. – Зима не за горами. Рыболовные суда будут появляться все реже, а рыба, которая теперь плавает на поверхности, уйдет в глубину. Полеты – это, конечно, очень хорошо, но одними полетами сыт не будешь. Не забывай, что ты летаешь ради того, чтобы есть.

Джонатан покорно кивнул. Несколько дней он старался делать то же, что все остальные, старался изо всех сил: пронзительно кричал и дрался с сородичами у пирсов и рыболовных судов, нырял за кусочками рыбы и хлеба. Но у него ничего не получалось.

«Какая бессмыслица, – подумал он и решительно швырнул с трудом добытого анчоуса голодной старой чайке, которая гналась за ним. – Я мог бы потратить все это время на то, чтобы учиться летать. Мне нужно узнать еще так много!»

И вот уже Джонатан снова один в море – голодный, радостный, пытливый.

Он изучал скорость полета и за неделю тренировок узнал о скорости больше, чем самая быстролетная чайка на этом свете.

Поднявшись на тысячу футов над морем, он бросился в пике, изо всех сил махая крыльями, и понял, почему чайки пикируют, сложив крылья. Всего через шесть секунд он уже летел со скоростью семьдесят миль в час, со скоростью, при которой крыло в момент взмаха теряет устойчивость.

Раз за разом одно и то же. Как он ни старался, как ни напрягал силы, достигнув высокой скорости, он терял управление.

Подъем на тысячу футов. Мощный рывок вперед, переход в пике, напряженные взмахи крыльев и отвесное падение вниз. А потом каждый раз его левое крыло вдруг замирало при взмахе вверх, он резко кренился влево, переставал махать правым крылом, чтобы восстановить равновесие, и, будто пожираемый пламенем, кувырком через правое плечо входил в штопор.

Несмотря на все старания, взмах вверх не удавался. Он сделал десять попыток, и каждый раз, как только скорость превышала семьдесят миль в час, он обращался в неуправляемый поток взъерошенных перьев и камнем летел в воду.

Все дело в том, понял наконец Джонатан, когда промок до последнего перышка, – все дело в том, что при больших скоростях нужно удержать раскрытые крылья в одном положении – махать, пока скорость не достигнет пятидесяти миль в час, а потом держать в одном положении.

Он поднялся на две тысячи футов и попытался еще раз: входя в пике, он вытянул клюв вниз и раскинул крылья, а когда достиг скорости пятьдесят миль в час, перестал шевелить ими. Это потребовало неимоверного напряжения, но он добился своего. Десять секунд он мчался неуловимой тенью со скоростью девяносто миль в час. Джонатан установил мировой рекорд скоростного полета для чаек!

Но он недолго упивался победой. Как только он попытался выйти из пике, как только он слегка изменил положение крыльев, его подхватил тот же безжалостный неумолимый вихрь, он мчал его со скоростью девяносто миль в час и разрывал на куски, как заряд динамита. Невысоко над морем Джонатан-Чайка не выдержал и рухнул на твердую, как камень, воду.

Когда он пришел в себя, была уже ночь, он плыл в лунном свете по глади океана. Изодранные крылья были налиты свинцом, но бремя неудачи легло на его спину еще более тяжким грузом. У него появилось смутное желание, чтобы этот груз незаметно увлек его на дно, и тогда, наконец, все будет кончено.

Он начал погружаться в воду и вдруг услышал незнакомый глухой голос где-то в себе самом: «У меня нет выхода. Я чайка. Я могу только то, что могу. Родись я, чтобы узнать так много о полетах, у меня была бы не голова, а вычислительная машина. Родись я для скоростных полетов, у меня были бы короткие крылья, как у сокола, и я питался бы мышами, а не рыбой. Мой отец прав. Я должен забыть об этом безумии. Я должен вернуться домой, к своей Стае, и довольствоваться тем, что я такой, какой есть, – жалкая, слабая чайка.»

Все аннотации к книге «Чайка по имени Джонатан Ливингстон», 5 книг — Персональная электронная библиотека

из всех библиотек

Мультифильтр: off

c 1 по 5 из 5

Полёт — заветная мечта человека ещё со времён Икара. Люди уверены, что если бы у них были крылья, то они ни за что бы не растратили свой дар зря. Чайка по имени Джонатан Ливингстон — главный герой повести — недоумевает почему его собратья предпочитают рыться в мусорной куче, а не летать. Его стремление к самопознанию и самосовершенству затрагивает потаённые струны человеческой души.

Ведь только преодолевая себя и неизменно двигаясь вперёд, мы обретаем смысл жизни.
Для Джонатана полёт — это искусство и образ бытия. Однако, охваченные низменными заботами пропитания, чайки не понимают страсти своего соплеменника к небу. Так и люди, погружённые в повседневные проблемы, не замечают гораздо более ценного, того, без чего их жизнь теряет всякий смысл. Джонатан Ливингстон своим упорством и страстью к самосовершенствованию вновь обращает внимание людей на извечные…

Рейтинг:6
Дата:2017
Статус:читал

«Чайка по имени Джонатан Ливингстон» — книга на самом деле про людей. В каждом из нас живет чайка Джонатан Ливингстон, которая борется с нашей внутренней Стаей обыденности, которая прилетает неизвестно откуда, поселяется в нас, и начинает плодиться и устанавливать свои правила.

И на всю эту огромную Стаю найдется хотя-бы одна чайка, которую не устраивает привычный ход вещей, а значит она будет бороться со всем привычным, со Стаей, и с самим собой…

Рейтинг:6,5
Дата:2015
Статус:читал

Первые книги Баха не были замечены широким читателем, так же как и публикация в 1970 году следующего произведения – притчи «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». Но переиздание этой повести в 1972 году сделало имя прапраправнука Иоганна Себастьяна Баха, знаменитым не только в США, но и во многих странах мира. Коммерческая сторона успеха «Чайки…» (только продажа авторских прав принесла Баху более миллиона долларов) помогла писателю осуществить на практике одну из его знаменитых формул: «Пойми, что ты больше всего на свете хотел бы делать, – и делай». 56058

Он вернулся к полетам, уже как пилот-любитель, и испробовал самолеты самых разных типов и моделей, занялся парашютным спортом, научился управлять яхтой. Он поставил фильм по своей повести «Ничего случайного» и сыграл в нем одну из ролей. Не оставлял Ричард Бах все годы и литературное творчество, написав целый ряд…

Рекомендации в жанре «Современная литература»

«Но вот один вопрос я бы ей задал. Наверное, трудно, спросил бы я, носить под сердцем ребенка от одного мужика, а обнимать другого. Наверное, трудно, спросил бы я, говорить при этом нежно: «Наш маленький…» Наверное, трудно, очень трудно улыбаться, когда мужчина бережно…

Рейтинг:10
Мнение:да

Информация

Все библиотеки

Книга-судьба: «Чайка Джонатан Ливингстон»

Вера Данилова, заведующая библиотекой гимназии №5 г. Екатеринбурга:

– Две очень разные книги пришли в мою жизнь в разное время, но по ощущению их невозможно разделить. Одну, тоненькую, в мягкой обложке, с которой мне улыбался мальчик с узелком на плече, принёс однажды папа. Я только начинала читать, поэтому медленно прочитала по слогам: «Гвоздь из родного дома. Шведская сказка»… Моя комната, мои родители, маленький брат – всё, словно мираж, растаяло. Для меня началась новая, книжная жизнь, в которой получалось то, чего я ещё не умела в реальной жизни, в которой можно было путешествовать во времени и пространстве… Первая книга, подарившая мне чувство полёта, долгие годы стояла на книжной полке в доме родителей, а потом я читала её своим детям.

В студенческие годы я много часов провела в нашей институтской библиотеке. Хороших книг в магазинах было не достать, да и в библиотеках не всё, что хотелось, можно было получить. Поэтому после лекций мы забегали в читалку, где нас дожидались заказанные утром книги. Особенно популярными у нас были толстые журналы, за ними выстраивались очереди. «Иностранку» приходилось ждать особенно долго, некоторые выпуски зачитывали до дыр. Именно в таком выпуске «ИЛ», зачитанном, с подчёркнутыми абзацами и строчками, однажды чудом попавшем мне в руки, я прочла книгу Ричарда Баха «Чайка Джонатан Ливингстон». До сих пор помню: с каждой прочитанной строчкой я становилась легче, сумерки за окном превращались в залитый солнцем день, а воздух… Я чувствовала запах моря и сначала слышала крики чаек, а потом – голос только одной чайки по имени Джонатан Ливингстон. В каждом из нас живёт чайка, и здорово, если ей удастся «встретиться» с Джонатаном. Джонатан учил, провоцировал, возвращал веру в себя, дарил удивительное, ни с чем не сравнимое чувство полёта. Не так часто в жизни случается «летать», но каждый раз вместе с этим чувством я слышу крик чайки и ощущаю запах моря.

… Несколько лет назад я оказалась на развалинах дома, построенного моим прадедом, – большой кирпичный дом в девять овальных окон стоял на берегу озера. День был ветреный, над водой носились чайки, тревожно о чём-то спорили, а я нашла большой ржавый кованый гвоздь на подоконнике и… храню его как память о своей малой родине.

От ведущей рубрики:

– Читатели сообщили нам: В. Данилова в библиотеке гимназии организовала постоянно пополняемую выставку по материалам рубрики «Книга-судьба» в «Областной газете». Для юных книгочеев она что-то вроде навигатора в книжном пространстве. «ОГ» напросилась прийти в гости…

все книги читать онлайн бесплатно

Объявление автора

Оцените новую группу ВК «Сквозь века с Анной Чайкой». Здесь вы найдете все, чего вы не знали о таинственной цивилизации ацтеков. А также еще больше визуализации и возможность участвовать в выборе образов для героев «Звезды Теночтитлана.
Ссылка на группу: https://vk.com/zvezdatenochtitlana

Книги

Бесплатно

Цена
139 RUB

Бесплатно

50%

Цена
99 RUB

Замороженные

18 вдохновляющих цитат из книги «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» — ZERKALO.LV

«Ча́йка по и́мени Джо́натан Ли́вингстон» (англ. Jonathan Livingston Seagull) — повесть-притча, написанная Ричардом Бахом. Рассказывает о чайке, учившейся жизни и искусству полёта. Также может считаться проповедью о самосовершенствовании и самопожертвовании, манифестом безграничной духовной свободы.

Впервые опубликована в 1970 под названием «История о чайке по имени Джонатан Ливингстон» (англ. Jonathan Livingston Seagull — a story). К концу 1972 было напечатано свыше миллиона экземпляров книги. Издательство «Ридерз Дайджест» (Reader’s Digest) выпустило версию книги, которая стала бестселлером за 38 недель (по рейтингу газеты New York Times). По состоянию на 2006 год эта версия всё ещё допечатывается.

Сам Бах утверждал, что повесть написана под впечатлением реальных полётов «потрясающего» пилота Джона Ливингстона (англ. John H. «Johnny» Livingston) с 1920 по 1930 гг.

Летать — это ведь не просто хлопать крыльями, таскаясь туда-сюда, как москит какой-то! Неужели они ни на секунду не задумываются о том, какие перспективы откроются перед ними, если они научатся летать по-настоящему?
Полёт мысли и полет ветра и крыльев — явления в равной степени материальные.
Серая скука, и страх, и злоба вот причины того, что жизнь столь коротка.
Пропитание, и грызня, и власть в Стае — это ещё далеко не всё. Цель жизни — поиск совершенства, а задача каждого из нас — максимально приблизить его проявление в самом себе.
Закон на всех уровнях бытия — один и тот же: свой следущий мир мы выбираем посредством знания, обретённого здесь. И если здесь мы предпочли невежество, и знание наше осталось прежним, — следующий наш мир ничем не будет отличаться от нынешнего, все его ограничения сохранятся.
Небеса — не место и не время — но лишь наше собственное совершенство.
Совершенная скорость — это не тысяча миль в час. И не миллион. И даже не скорость света. Ибо любое число суть предел, а предел всегда ограничивает. Совершенство же не может иметь пределов. Так что совершенная скорость — это когда ты просто оказываешься там, куда собираешься направиться.
Джонатану следовало отказаться о представлениях о себе как о существе, попавшем в западню ограниченного тела с размахом крыльев в сорок два дюйма и рабочими характеристиками, которые могут быть замерены и просчитаны. Суть в том, чтобы осознать: его истинная природа, его сущность — совершенная как ненаписанное число, существует всегда и везде во времени и пространстве.
Все ваше тело — от кончика одного крыла до кончика другого — есть собственно мысль, воплощённая в форме, доступной вашему зрению. Разорвав путы, сковывающие вашу мысль, вы разорвете и путы, сковывающие ваши тела.
Джонатан стоял на песке и думал: интересно, есть ли сейчас там, на Земле, Чайка, которая старается вырваться за пределы врождённых ограничений, постичь значение полёта, выходящее за грань понятия о нем лишь как о способе добыть корку хлеба, выброшенную кем-то за борт вместе с помоями.
Чем выше летает чайка — тем дальше она видит.
После победы над пространством остаётся только Здесь. А после победы над временем — только Сейчас.
Ты можешь знать всё что угодно, но пока ты не доказал это на практике, ты не знаешь ничего!
Каждая птица имеет право летать, свобода есть сущность каждого, и потому всё, что ее ограничивает, должно быть отметено прочь, будь то традиция, суеверие или любое другое ограничение в какой угодно форме.
Единственный объективно существующий закон — тот, что даёт освобождение.
Вот она — цена непонимания. Либо Бог, либо дьявол.
Почему самое трудное на свете дело — убедить свободного в том, что он свободен и что он вполне способен сам себе это доказать, стоит лишь потратить немного времени на тренировку?
Не верь глазам своим. Ибо глазам видны лишь ограничивающие нашу свободу оковы. Чтобы рассмотреть главное, нужно пользоваться пониманием. Ты всё знаешь, необходимо только понять это. И тогда сразу станет ясно, как летать.

Чайка Джонатана Ливингстона, Ричард Бах

Чайка Джонатана Ливингстона — рассказ Ричарда Баха

Чайка Джонатана Ливингстона, написанный Ричардом Бахом и проиллюстрированный Расселом Мансоном, представляет собой басню в форме новеллы о чайке, которая пытается узнать о жизни и полете , и проповедь о самосовершенствовании. Впервые он был опубликован в 1970 году. В 2014 году книга была переиздана как «Чайка Джонатан Ливингстон: полное издание», в которой к рассказу добавлена 17-страничная четвертая часть.

В книге рассказывается история чайки Джонатана Ливингстона, которая

Чайка Джонатана Ливингстона — рассказ Ричарда Баха

Чайка Джонатана Ливингстона, написанная Ричардом Бахом и проиллюстрированная Расселом Мансоном, представляет собой повесть в форме новеллы о чайке. кто пытается узнать о жизни и полете, и проповедь о самосовершенствовании.Впервые он был опубликован в 1970 году. В 2014 году книга была переиздана как «Чайка Джонатан Ливингстон: полное издание», в которой к рассказу добавлена 17-страничная четвертая часть.

В книге рассказывается история чайки Джонатана Ливингстона, чайки, которой надоели ежедневные ссоры из-за еды. Охваченный страстью к полетам, он подталкивает себя, изучая все, что он может о полетах, пока, наконец, его нежелание подчиняться приводит к его изгнанию. Изгой, он продолжает учиться, становясь все более довольным своими способностями, поскольку ведет мирную и счастливую жизнь.

Однажды Ионафан встретил двух чаек, которые перенесли его на «более высокий уровень существования», в котором не было рая, но был лучший мир, найденный через совершенство знания. Там он встречает другую чайку, которая любит летать. Он обнаруживает, что его явное упорство и желание учиться делают его «довольно большой птицей». В этом новом месте Джонатан подружился с мудрейшей чайкой, Чан, которая выводит его за рамки его прежних знаний, обучая его, как мгновенно перемещаться в любую другую точку Вселенной.Секрет, по словам Чанга, состоит в том, чтобы «начать с знания того, что вы уже прибыли». Неудовлетворенный своей новой жизнью, Джонатан возвращается на Землю, чтобы найти таких, как он, принести им свои знания и распространить свою любовь к полету. Его миссия успешна, он собирает вокруг себя других, которые были объявлены вне закона за несоблюдение. В конце концов, самый первый из его учеников, Флетчер Линд Чайка, становится самостоятельным учителем, а Джонатан уходит, чтобы обучать другие стада.

В первой части книги юный Джонатан Ливингстон разочарован бессмысленным материализмом, конформизмом и ограниченностью жизни чайки.Он охвачен страстью к всевозможным полетам, и его душа парит, когда он экспериментирует с волнующими вызовами смелых воздушных подвигов. В конце концов, его несоответствие ограниченной жизни чайки приводит его к конфликту со своей паствой, и они отворачиваются от него, изгоняя его из своего общества и изгоняя. Не останавливаясь на этом, Джонатан продолжает свои усилия по достижению все более высоких целей полета, обнаруживая, что он часто добивается успеха, но в конечном итоге он не может летать выше. Затем его встречают две сияющие, любящие чайки, которые объясняют ему, что он многому научился и что они сейчас здесь, чтобы научить его большему.

Джонатан переходит в общество, где все чайки любят летать. Он способен только это после того, как практиковать трудно в одиночку в течение длительного времени, и первый учебный процесс увязывания весьма опытного педагога и прилежным учеником поднимается в почти сакральных уровнях. Несмотря на все огромные различия, они разделяют нечто очень важное, что может связать их вместе: «Вы должны понять, что чайка — это безграничная идея свободы, образ Великой Чайки. Он понимает, что вы должны быть верны себе: «У вас есть свобода быть собой, вашим истинным я, здесь и сейчас, и ничто не может встать у вас на пути».

В третьей части книги — последние слова учителя Джонатана: «Продолжайте работать над любовью». Посредством своего учения Джонатан понимает, что дух не может быть по-настоящему свободным без способности прощать, и что путь к прогрессу ведет — по крайней мере для него — через становление учителем, а не только усердно работая в качестве ученика.Джонатан возвращается в стадо для завтрака, чтобы поделиться своими недавно открытыми идеалами и недавним огромным опытом, готовым к трудной борьбе против текущих правил этого общества. Способность прощать кажется обязательным «преходящим условием».
«Вы так сильно хотите летать, что простите Стаю и научитесь, и однажды вернетесь к ним и будете работать, чтобы помочь им узнать?» Джонатан спрашивает своего первого ученика, Флетчера Линда Чайку, прежде чем начать какие-либо дальнейшие переговоры. Идея о том, что более сильный может достичь большего, оставив позади более слабых друзей, кажется полностью отвергнутой.Следовательно, любовь, заслуженное уважение и прощение кажутся одинаково важными для свободы от давления подчиняться правилам только потому, что они общеприняты.

В 2013 году Ричард Бах занялся неопубликованной четвертой частью книги, которую он написал одновременно с оригиналом. Он отредактировал и отшлифовал его, а затем отправил результат издателю. Бах сообщил, что это был околосмертный опыт, произошедший в связи с почти фатальной авиакатастрофой в августе 2012 года, которая вдохновила его на завершение четвертой части его новеллы.В феврале 2014 года 138-страничное произведение Баха «Иллюзии II» было опубликовано в виде буклета издательством Kindle Direct Publishing. Он также содержит намёки и идеи относительно того же околосмертного опыта. В октябре 2014 года «Чайка Джонатана Ливингстона: полное издание» было переиздано и включает в себя четвертую часть истории.

عنوانها: پرنده ای به نام آذرب‍اد ؛ وناتان مرغ دریایی ، اناتان مرغ دریایی ؛ نویسنده: ریچارد باخ ؛ تاریخ نستین وانش ماه ولای سال 1991 میلادی

نخستین بار در سال 1354 ری ورشیدی ، با عنوان: «رند با ترجمه ی بانو «سودابه رتوی» ؛ در انتشارات «امیرکبیر» و در سال 1369 هجری خورشیدی با عنوان «جوناتان مرغ دریایی», با ترجمه ی بانو «فرشته مولوی», و جناب «هرمز ریاحی», در انتشارات کتابهای جیبی چاپ شد

عنوان: جاناتان مرغ دریایی; نویسنده ریچارد باخ ؛ مترجم لادن جهانسوز ؛ ویراستار محسن مدیری ؛ تصویرگر و نقاش راسل مانسون ؛ تهران ، بهجت ، 1371 ؛ در 112 ص ؛ شابک 9646671020 ؛ چاپ دوم و سوم 1378 ؛ ارم 1379 ؛ نجم و م 1380 ؛ هفتم 1381 ؛ تم و نهم 1382 ؛ چاپ یازدهم 1385 ؛ سیزدهم 1387 ؛ اردهم 1388 ؛ دهم 1391 ؛ اپ بیستم 1393 ؛

همان داستان «منطق الطیر» عطار است که «سی مرغ», در پایان جستجوی خویش به سیمرغ میرسند, داستان اینبار دستمایه ی «ریچارد باخ» شده است.؛ سمرغ عطار در این شعرگونه همان بهشت است ، که اناتان میپرسد: «ا مکانی به نام بهشت وجود دارد؟» در اسخ میشنود از مرغ فرزانه ، که «ر جاناتان ، نین مکانی وجود ندارد. بخش چهارم کتاب را در سال 2014 میلادی به متن کتاب افزوده شده هنوز نخوانده ام.

تاریخ بهنگام رسانی 19.05.1399 ری خورشیدی ؛ ا. (احمد) ربیانی

Джонатан Ливингстон Чайка. Есть книги, которые можно… | Автор: Мриду Бхатнагар

Есть несколько книг, которые можно связать с жизнью.Джонатан Ливингстон Чайка Ричарда Баха — та книга. Он прекрасно демонстрирует путешествие Чайки, совершившей прыжок веры и решившей пойти по пути, по которому раньше не ходили. Большинство чаек не заботятся о том, чтобы узнать больше, чем о простейших фактах полета — о том, как добраться с берега до еды и обратно. Для большинства чаек имеет значение не полет, а еда. Однако для Чайки Джонатана Ливингстона значение имела не еда, а бегство.

Он проводил целые дни в одиночестве, совершая сотни полетов на малых высотах, экспериментируя.N количество безуспешных попыток, изгнанных из стаи чаек, несколько раз напомнили «Не забывай, ты летаешь, чтобы поесть», «Будь как остальная часть стада, Джонатан», «Оставить полет в пеликаны, альбатрос. Просто сосредоточьтесь на еде ».

Каждая его попытка была неудачной. В результате внутри него раздался странный глухой голос. «Обойти это невозможно. Я чайка. Я ограничен своей природой. Если бы мне суждено было так много узнать о полетах.У меня есть диаграммы для мозгов. Если бы мне суждено было так многому научиться на скорости, у меня были бы короткие крылья сокола и я питался бы мышами, а не рыбой ».

Удрученный, он решил снова присоединиться к стае, считая его обычной чайкой. Это сделало бы всех счастливее. Больше никаких проблем, больше неудач. Кажется, его призвание было настолько сильным, что эти мысли были недолговечными. Не испугавшись этого, он снова вернулся в полет. То, что ему больше всего понравилось.

Он продолжал учиться совсем один.Доволен тем, что делал. Затем однажды вечером он встретил двух других Чайков. К удивлению Джонатана, обе чайки тоже любили летать. Обе чайки уже знали о полете, которому учился Джонатон. Они взяли Джонатана под свое крыло. «Мы пришли, чтобы поднять вас выше, чтобы отвезти домой».

Джонатан сказал «Дома у меня нет, у меня нет стада. И мы летим сейчас на пике Великого Горного Ветра. За несколько сотен футов я не могу поднять это старое тело »

« Но ты можешь, Джонатан. Далее следует, как он это сделал. Он следил за своей страстью к полетам. Книга состоит из 4 маленьких частей. Каждая часть повествует о его путешествии по малоизвестной дороге.

ОБУЧЕНИЕ

1. История меня тронула. Все дело в том, что в жизни мы все проходим через нечто похожее. Хотя некоторые из них оказываются Чайкой Джонатаном Ливингстоном, некоторые голоса остаются неуслышанными и подавляются тем, как другие отреагируют на их действия.

2. Джонатан нашел двух чаек, которые взяли его под свои крылья.В жизни есть люди, которые будут рядом с вами, укажут вам путь, расскажут. «Ты можешь». Хотя вы бы столкнулись и с обратным. В этом заключается разница, вы всегда будете смотреть снизу вверх на человека, который поддерживал вас после каждого падения. Преподал тебе уроки.

3. «Сбой рано, сбои часто, но всегда вперед». — Джон К. Максвелл.
Поднимитесь после каждого падения, отряхните пыль. Попробуйте еще раз.

Настоящему Джонатану Чайке, который живет в каждом из нас.Боритесь изо всех сил. ?

Чайка Энн Кливз

«Чайка» Энн Кливз — восьмая книга из серии Веры Стэнхоуп — обжигающего романа о коррупции в глубине общества и хрупких, разрушающих семейных отношениях.

Как бывший театральный профессионал, я провел слишком много времени, размышляя о параллелях между этой книгой — «» Энн Кливз « 8th DI Вера Стэнхоуп» — и одноименной пьесой Чехова.Да, почти все насилие происходит за кулисами — или, по крайней мере, вне непрерывного современного повествования — и да, есть клубки межличностных повествований, свободно сгруппированных в четыре части. Но главное, что объединяет эти два художественных произведения, — это темы вины, навязчивой любви и отстраненного отцовства, физического или эмоционального.

Это последнее ввергает нашу героиню в беду, поскольку пожилой заключенный хочет, чтобы Вера проверила его дочь Пэтти в обмен на информацию.Бывший суперинтендант полиции Джон Брэйс был близким другом отца Веры, Гектора — двое из них составляли половину «Банды четырех», которая игнорировала местные законы, что привело к убийству охотника. Вера сыграла важную роль в аресте Джона за коррупцию, которую он считал необходимой частью полицейского бизнеса.

Из остальных членов банды Гектор избежал такого же приговора в силу слабоумия, а затем смерти. Таинственный «Проф» исчез, как и торговец колесами Робби Маршалл, у которого, по слухам, были разветвленные криминальные связи.Теперь Джон готов сообщить Вере, где находится тело Робби, при условии, что она помогает Пэтти справиться с последствиями ухода мужа из их семьи.

Вера вряд ли относится к материнскому типу, но ее естественное любопытство заставляет ее согласиться. Когда при раскопках импровизированной могилы Робби обнаруживается не одно тело, а два, Вера обнаруживает, что расследует серию преступлений, которые простираются на десятилетия от ее собственного прошлого до убийственного настоящего. Никто не такой, каким кажется, поскольку Вера и ее команда перебирают личности, чтобы выслеживать как убийц, так и жертв.

Эта команда представляет собой собственную — к счастью, законопослушную — Банду из четырех человек, в которой никогда не была замужем, бездетная Вера в качестве их властной, если не полной тревог, фигуры матери. Пока они ждут, пока судебные следователи закончат работу над могилой Робби, она размышляет о своей команде:

Она не знала, что [прохожий] подумает о четырех людях, собравшихся на скале и наблюдающих: Чарли в своем старинном пальто курит табак и отворачивается от остальных, чтобы выпустить дым; Холли удается выглядеть умной и утонченной, несмотря на явный дискомфорт; Джо напряженный и встревоженный, глядя на людей, осторожно поднимающих валуны из устья водопропускной трубы; и Вера — Вера, такая большая, что затмевала всех остальных.Иногда она беспокоилась, что затопила их своей личностью и своими предрассудками, и что она не давала им пространства или уверенности для принятия собственных решений. Но, сказала она себе теперь, обычно она была права и не оказала бы им никакой пользы, если бы позволила им совершать собственные ошибки.

Эта неотъемлемая вина материнства отражена в отрывках, написанных с точки зрения Пэтти, поскольку молодая женщина с клинической депрессией изо всех сил пытается самостоятельно вырастить троих детей.Вера удивлена, обнаружив, что ей легче общаться с Пэтти, чем распутывать смутные связи, которые, кажется, ведут к «Чайке», шикарному ночному клубу, который когда-то доминировал в социальной жизни Уитли-Бэй, и к участию Робби в не очень — за этим стоят законные бизнесмены:

[Вера] начинала чувствовать себя не в своей тарелке. Ее профессиональный мир отличался от этого. Она понимала семейную драму и маленьких людей, сражающихся наперекор. Убийцы, которых она поймала, были не бандитскими монстрами, а скорее жалкими человечками, лишенными контроля или ума, чтобы решать свои проблемы, не прибегая к насилию.У нее не было опыта с организованной преступностью, пока она не поработала над тем, чтобы избавить Джона Брейса, и даже тогда его подлость была локальной. Он был большой рыбой в очень маленьком бассейне. Для нее бандитские убийства, совершаемые с целью демонстрации власти или сведения счетов, были плохим телевидением, а не реальной жизнью.

Как и в случае с чеховской Seagull , я, честно говоря, не уверен, что я чувствовал по поводу концовки. Энн Кливз пишет в лучших традициях британской полицейской процедуры, с хитроумными поворотами сюжета и — в значительной степени — с правосудием, установленным на основании закона (а иногда и вопреки ему).Но я не уверен, действительно ли здесь восторжествовала справедливость. Я полагаю, что финал должен был быть нерешительным, но мне так нравится смотреть, как чудовищные родители получают свои десерты. Однако в нынешнем виде The Seagull — в обеих версиях — предлагает реалистичное изображение любви и узы, которые иногда может разорвать только насильственная смерть.

Подробнее: Прочитать отрывок из книги Чайка

Узнать больше или заказать копию

Аудиокнига недоступна | Слышно.com

Evvie Drake: более чем
Роман
От:
Линда Холмс
Рассказал:
Джулия Уилан, Линда Холмс
Продолжительность: 9 часов 6 минут
Несокращенный

В сонном приморском городке в штате Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом почти через год после гибели ее мужа в автокатастрофе.Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее внутри, а Эвви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих худших кошмарах, называют «ура»: он больше не может бросать прямо, и, что еще хуже, он не может понять почему.

3 из 5 звезд
Что-то заставляло меня слушать….
От
Каролина Девушка
на
10-12-19

Чайка Джонатан Ливингстон, Ричард Бах — Краткое содержание книги

«Чайка Джонатана Ливингстона» — это современная сказка, основанная на темах современности.В отличие от традиционных сказок, где есть мифические существа, здесь есть вымышленные существа.

Это не только современная сказка, но и аллегорическая история, потому что весь сюжет указывает на нечто большее, о чем, по-видимому, рассказывает история. Из-за этого можно сказать, что у нас есть сочетание аллегорической истории и современной сказки.

Написав рассказ о чайке, которая никогда не была довольна чем-то средним, но всегда хотела достичь чего-то большего, Ричард Бах на самом деле написал о человеческой жизни и о том, как отдельный человек функционирует в сообществе.

Время и место не указаны, но принято считать, что это море и берег, и что это настоящее время.

Ричард Бах использовал короткие и простые предложения, и сюжет был таким же. Здесь сочетается множество различных техник повествования, таких как внутренний монолог, диалог, монолог, описание и повествование. Ричард сосредотачивается на том, что важно для сюжета, и не усложняет все деталями.

Жанр: современная сказка

Место: небо, земля

Краткое содержание книги

Чайка Джонатана Ливингстона никогда не могла сравниться с другими чайками.Его главной целью было не летать каждый день в поисках остатков рыбаков. Он был мятежной чайкой, не интересовавшейся правилами. Он хотел достичь максимальной скорости и лететь как можно быстрее. Он раздвигал свои границы каждый день, но практиковал сложные повороты и повороты. Он отделился от стада и стал одиночкой.

Его родители умоляли его снова присоединиться к стае и попытаться жить с другими чайками. Он хотел доставить им удовольствие, но не чувствовал себя счастливым в такой жизни.Стая и тусовки с чайками его не интересовали. Что бы он ни делал, он всегда приходил в себя.

Он никогда не был доволен собой и всегда хотел улучшить свои навыки полета, поэтому тренировался каждый день. Вскоре он побил мировой рекорд и разогнался до 165 км / ч. Затем он рухнул и упал в море.

Печально плывя, он услышал внутренний голос, который сказал ему, что у него есть ограничения в жизни и что он должен их принять. Тогда он решил вернуться в стадо.Была ночь, и он снова услышал голос, говорящий, что чайки не могут летать ночью, потому что у них нет коротких крыльев или острого зрения, как у орлов. Он не обращал внимания на голос и просто продолжал лететь.

Внезапно его осенило. Он подумал, что надо немножко согнуть крылья и летать на концах крыльев. Не думая об опасности, он поднялся на 600 метров и достиг скорости 260 км / ч. Он забыл о своих обещаниях быть обычной чайкой и решил продолжать практиковаться каждый день.Вскоре он достиг скорости 396 км / ч. Ни одна чайка в истории не могла летать так быстро.

Он гордился собой и своим успехом, поэтому ему не терпелось поделиться им с другими чайками. Но он был удивлен, когда за него никто не обрадовался. Не только это, но и пожилые люди кричали его за то, что он опозорил свою паству. Он изгнал его из стада и приказал жить на скалах, которые были далеко. Несмотря на то, что он пытался объяснить им новый смысл жизни, его никто не слушал.

Он жил одинокой жизнью вдали от всех, но чувствовал себя хорошо. Его жизнь имела смысл, и он мог прокормить себя и позаботиться о себе. Он прожил долгую жизнь.

Однажды ночью он увидел двух чаек. Он увидел, что они летят быстро. Они перенесли их с земли на небо. Он практиковался в полетах с чайками, которые разделяли его мнение, но заметил, что их было несколько. Его инструктор Салливан сказал ему, что причина в том, что это только одна часть жизни и что каждая чайка меняется в зависимости от того, что они узнают, а Джонатан узнал все.

Старейшина научил его правильно летать, и вскоре он мог летать еще быстрее. Силой мысли Джонатан вернулся на Землю. Он думал о своей предыдущей пастве и хотел научить их всему, чему научился, и хотел показать им, как быть свободным. Джонатан вернулся к скалам и там встретил Флетчера Линда. Это была еще одна чайка, которую выгнали из стада по той же причине, что и Ионафан. К ним присоединились другие чайки, и они вместе тренировались в полете.

После нескольких месяцев напряженной работы, они решили показать всем, что они знают. Несмотря на то, что все отвернулись от них, вскоре вокруг них начали собираться чайки. Все больше и больше чаек хотели научиться летать.

Флетчер стал главным инструктором, а Джонатан отправился учить другую паству. Флетчер оставался в надежде снова увидеть Джонатана.

Персонажи: чаек Джонатан Ливингстон, Флетчер Линд, Салливан

Анализ символов

Чайка Джонатан Ливингстон — главный герой.Его описывают как одинокую чайку, которая не заботится об обычаях стада, а скорее следует своему внутреннему желанию накопить больше знаний и навыков.

Он приспособил всю свою жизнь к своему желанию, и это отделяло его от стада, но, с другой стороны, сделало его совершенным.

В книге был эпизод, когда чайка пыталась заставить других понять, что они сильны и что они должны подняться над невежеством, в котором они жили, и стать совершенными существами.Он сказал им, что они могут быть свободными, если захотят.

Это было столкновение ограничений ответственных лиц, которые не были готовы к изменениям или достижению знания и свободы. Старики сказали чайке, что не стоит проявлять безответственность, и тогда он выгнал ее из стаи.

Чайка жила своим мужеством и настойчивостью, пока был один. Хотя он был один, он каждый день осознавал, что свободен, и ему не жаль из-за цены, которую он должен был заплатить.

На пути к совершенству чайка сохранила настойчивость в достижении своих целей и жажду знаний. Кроме того, его благородство росло с каждым днем, потому что он беспокоился о тех, кого оставил.

Несмотря на то, что чайки выгнали его из стаи, он чувствовал ответственность за них и хотел преподать им ценные уроки. Его величайшим достоинством было умение прощать тех, кто его обидел.

Он собрал несколько изгоев и начал учить их важному.Стая выгнала всех, кто присоединился к Ионафану, и когда они поняли, что он сильный и особенный, они назвали его дьяволом.

Когда они хотели линчевать его, он не злился на них. Его описывают как персонажа, который всегда стремится к лучшему и никогда не останавливается на том, что ему предлагают.

Ричард Бах Биография

Ричард Бах Дэвид — американский писатель, родился в 1936 году. Он закончил учебу в Лонг-Бич в 1955 году.Вскоре после окончания школы он поступил на флот и в программу Национальной гвардии. Также он стал пилотом истребительной эскадрильи ВВС США.

После службы в армии он начал свою писательскую карьеру, и его первые три книги были о пилотировании самолета, и они были отражением его любви к самолетам. Их назвали «Незнакомец с земли, Биплан» и «Ничего случайно».

Его книга «Чайка Джонатан Ливингстон» была опубликована в 1970 году и принесла ему известность.

Книга состояла из точного и невероятного описания полета чаек.Книга была продана тиражом более 1 000 000 экземпляров.

Для Баха полет — это образ жизни, и жизнь — это поиск, постоянное обучение, новое открытие того, что люди знают, но забыли.

Чайка Джонатана Ливингстона: Полное издание (Мягкая обложка)

$ 15,00

уже на наших полках — позвоните, чтобы подтвердить наличие на складе горячих наименований

Под рукой
по состоянию на 20 апреля 9:16

(МЫСЛИТЕЛИ И УЧИТЕЛЯ НОВОГО ВОЗРАСТА)

Описание

Почувствуйте неподвластную времени и вдохновляющую мысль Джонатана Ливингстона «Чайка », как никогда раньше, в новом полном издании этой классической философской книги, идеально подходящей для читателей всех возрастов — теперь с четвертой частью путешествия Джонатана, а также с последними словами автора Ричард Бах.

Это история для людей, которые следуют своему сердцу и устанавливают свои собственные правила … людей, которые получают особое удовольствие, делая что-то хорошо, даже если только для себя … людей, которые знают, что в этой жизни есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд: они ‘ Буду там с Джонатаном, летая выше и быстрее, чем они когда-либо мечтали.

Новаторская работа, сочетающая графику со словами, Jonathan Livingston Seagull теперь наслаждается совершенно новой жизнью.

Об авторе

Ричард Бах, бывший пилот ВВС США, цыганский бурильщик и авиамеханик, является автором пятнадцати книг.Эта его четвертая книга два года входила в список бестселлеров New York Times и десятилетиями вдохновляла миллионы. Его веб-сайт — RichardBach.com.

Рассел Мансон начал фотографировать самолеты еще мальчиком в Денвере, штат Колорадо. С тех пор фотография и полеты были его страстью. Он является автором и фотографом книги Skyward: Why Fliers Fly , а также автором и выпуском DVD Flying Route 66. Он фотографирует со своего Piper Super Cub.Его веб-сайт — RussellMunson.com.

Чайка Джонатана Ливингстона, Ричард Бах, Обзор

Время от времени вы будете встречать книгу, написанную просто, которая преподает глубокие жизненные уроки.

Чайка Джонатана Ливингстона Ричарда Баха — одна из таких книг.Чайка Джонатана Ливингстона

И хорошо в этом то, что вы также можете читать книгу своим детям или вместе с ними. Им понравятся иллюстрации в книге, а также история.

Когда я впервые прочитал эту книгу, она мне очень понравилась.Потому что это такая замечательная книга с уроками, которые могут вам пригодиться!

Спешите? НАЖМИТЕ ЗДЕСЬ, чтобы купить свою личную копию Джонатана Ливингстона Чайка Ричарда Баха на Amazon!

Ниже вы найдете краткое изложение моей книги и рецензию Ричарда Баха на «Чайку Джонатана Ливингстона».

Все изображения в этом посте кликабельны.

Пять великих идей от Джонатана Ливингстона Чайка Ричарда Баха

Когда я читаю книгу, мне нравится выделять пять важных идей.Я уверен, что ваши пять великих идей Джонатана Ливингстона Чайка будут сильно отличаться от моих.

Вы совершенны и безграничны.
Никогда не прекращайте учиться, практиковаться и стремиться лучше понять совершенный, непобедимый принцип всей жизни.
Разбейте цепи своей мысли, и вы разорвете цепи своего тела.
Вы должны практиковаться, чтобы видеть настоящего человека, хорошее в каждом, и помогать ему видеть это в себе. Это любовь.Это весело, когда ты в этом разбираешься.
Посмотрите с пониманием, узнайте то, что вы уже знаете, и вы увидите, как летать.

Введение: Джонатан Ливингстон Чайка Ричарда Баха

Джонатан Ливингстон Чайка: Полное издание

«Чайка Джонатана Ливингстона» Ричарда Баха — забавная книга, которая заставляет вас задуматься и задуматься, и хорошо то, что вы можете прочитать ее менее чем за час. «Чайка Джонатана Ливингстона», впервые опубликованная в 1970 году, представляет собой басню, написанную как повесть.Согласно Википедии:

«К концу 1972 года было напечатано более миллиона экземпляров [Джонатана Ливингстона Seagull] , Reader’s Digest опубликовал сокращенный вариант, и книга достигла вершины рейтинга New York Times Список бестселлеров, где он оставался в течение 38 недель. В 1972 и 1973 годах книга возглавила список бестселлеров журнала Publishers Weekly в Соединенных Штатах ».

Ричард Бах «Первые мысли о чайке Джонатана Ливингстона»

Впервые я прочитал и рецензировал эту книгу в 2006 году для своего информационного бюллетеня Ambeck Edge.Я решил прочитать эту книгу еще раз, потому что думал, что ее послание вневременное и заслуживает повторения. Мы живем в мире, где многие не хотят рисковать и делают то, что делают другие.

Мы перестраховываемся, потому что часто те, кто выбирают менее популярный путь, подвергаются остракизму. Никто не любит быть лишним, поэтому мы стараемся быть частью стада. Это история о том, как следовать своим мечтам, даже если они идут вразрез. Речь идет о том, чтобы извлечь максимальную пользу из данной вам жизни.

В рассказе Ричард Бах использует метафору летающих чаек, чтобы продемонстрировать, что если мы будем следовать своей мечте и достигнем целей своей мечты, мы тоже сможем взлететь.Книга дает нам разрешение шагнуть к нашему величию.

Чтобы получить максимальную отдачу от этого SummaReview, после его прочтения ответьте на следующие вопросы:

Я бы хотел прочитать эту книгу для себя? Почему? Почему нет?
Есть ли рамки, которые я могу использовать в вашей жизни и работе?
Какие пять выводов можно сделать из SummaReview ?
Какое действие я могу предпринять, прочитав этот SummaReview ?

Вы также можете прочитать эту историю вместе со своими детьми, им понравятся изображения.

Также от Ричарда Баха — Иллюзии: Приключения неохотного Мессии Ричарда Баха, Книжное обозрение .

О чем эта книга?

Эта книга о Чайке Джонатане Ливингстоне, одной из многих чаек из колонии «Завтраки». Чайки уклонялись и боролись за пропитание с рыбацких лодок, за исключением Джонатана Ливингстона, который тренировался парить в небе, выполняя различные маневры, не предназначенные для чаек.Джонатан взлетал, а затем скользил. Хотя он много раз останавливался и падал, он поднялся и потренировался еще немного. Он учился на своих ошибках и продолжал «исправлять курс».

Бах пишет:

«Для большинства чаек имеет значение не полет, а еда. Однако для этой чайки имело значение не еда, а бегство. Больше всего на свете Чайка Джонатан Ливингстон любил летать ».

Отношение Джонатана сделало его непопулярным, даже его родители разочаровались в нем, но это не остановило его.Джонатан отказался подчиняться.

«Спросила его мать. «Почему так трудно быть похожим на остальное стадо, Джон? Почему нельзя оставить низкий полет пеликанам, альбатросам? Почему ты не ешь? Сынок, ты кость и перья ».

«Я не против быть костью и перьями, мама. Я просто хочу знать, что я могу делать в воздухе, а что нет, вот и все. Я просто хочу знать.»

Вперед к успеху.

Хотя Джонатан много раз терпел неудачу, разочаровывался и пытался подчиниться, страсть, огонь в его животе и стремление стать лучше заставляли его стараться еще больше.Будучи очень интроспективной чайкой, он разбирался, чтобы определить, что он сделал, и внести улучшения. Однажды он зашел слишком далеко, — так думали Собрание Совета, которое вызвало его к Центру стыда. Джонатан был изгнан из колонии.

«В одиночестве он продолжал учиться, То, что он надеялся на стадо, теперь он приобрел только для себя; он научился летать и не сожалел о заплаченной цене. Джонатан Чайка обнаружил, что скука, страх и гнев являются причиной того, что жизнь чайки так коротка, и, когда они ушли из его мыслей, он прожил действительно долгую прекрасную жизнь.”

Хотя Джонатану Ливингстону Чайка пришлось покинуть стадо из-за его изгнания, он поверил в свою мечту и продолжил ее жить. Он продолжал практиковать свой полет. В конце концов он встретил других чаек, которых также изгнали из других колоний. И он нашел время, чтобы обучить их. Джонатан продолжал учиться. Он смог справиться с самим собой. Он также узнал о любви. Он вернулся в свою Стаю, чтобы посмотреть, есть ли другие изгнанники, которым он может помочь.

Ключевые уроки из этой книги

Освойте основы в своей области, а затем используйте их.
Экспериментируйте, пока не поймете «это» правильно, и «это» зависит от вашей роли в жизни.
Знай и овладей собой — знай, что ты можешь и чего не можешь — и работай, чтобы выйти за свои пределы шаг за шагом.
Вы способны на гораздо большее, чем вы думаете, поэтому продолжайте бросать себе вызов.
Учитесь на неудачах.
Это нормально — нарушать обещания, данные самому себе, если они больше не служат вам.
Примите свои страсти.
Отпустите жизнь, которая больше вам не служит.
Примите новые идеи и способы ведения дел.
Никогда не переставай учиться.

Стоит ли читать «Чайка Джонатана Ливингстона» Ричарда Баха?

Я рекомендую «Чайка Джонатана Ливингстона» Ричарда Баха, потому что он содержит множество важных уроков. Эта книга напоминает вам о важности отдачи. Обучать других тому, что вы знаете. Каждый уникален. И у вас есть знания и опыт, которых нет у других.Делитесь своими подарками — дело ваше.

Как Avil может вам помочь!

Если вы не хотите геймифицировать свое чтение, я приглашаю вас на Присоединиться к плану Performance Accelerator Plan , который проведет вас через процесс обучения ключевым навыкам и другим. Вы будете читать книги, чтобы развивать навыки и развивать межкультурную осведомленность. Здесь вы найдете больше советов по чтению и изучению.

В декабре 2020 года я опубликовал две книги на Amazon. Я был бы очень признателен за вашу поддержку, если бы вы купили две мои короткие электронные книги « Прочтите 30 книг за 30 дней, как Фрэнсис Бэкон» и «План повышения эффективности: руководство по изучению и освоению ключевых навыков для будущего».

Прочтите 30 книг за 30 дней, как Фрэнсис Бэкон не о скорочтении. Речь идет о том, чтобы подходить к каждой книге по-разному и читать только те разделы, которые соответствуют вашей цели.

Книга Performance Accelerator Plan — это урезанная версия одноименного платного задания по чтению. Очевидно, вы не получите всех ресурсов, которые поставляются с программой, которую я продаю на своем веб-сайте. Но если вы учитесь самостоятельно, это вам очень поможет.

Некоторые книги Ричарда Баха

ОБНОВЛЕНИЕ : Впервые это было опубликовано в этом блоге в августе 2013 года.

Источник

«РР» представляет исследование современного русского культурного кода — 100 книг, которые нужно прочитать, чтобы понимать себя и друг друга. Это не просто список «рекомендованной литературы» вроде того, который поторопилось представить Министерство образования и науки, и не просто список хороших и любимых книг. Это именно исследование, основанное на глубинном опросе, литературном расследовании и анализе упоминаемости текстов в разные эпохи. В результате мы смогли описать происхождение ключевых черт «русской души» и даже задуматься о будущем нашей культуры

Чтобы произвести впечатление на девушку, обычно говорят о высоком — о литературе или философии. Однажды юноша, ухаживавший за одним из авторов этой статьи (девушкой), признался, что прямо сейчас с удовольствием перечитывает «Анну Каренину».

— «Все смешалось в доме Облонских», — процитировала она и посмотрела на него, ожидая, что он понимающе улыбнется в ответ.

— Ну, до этого места я еще не дочитал, — извиняющимся тоном промямлил он. На этом они и расстались.

«Дом Облонских» — вторая фраза романа. Первая, как известно всем носителям культурного кода современной России, такая: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Обе фразы — часть общего знания, на которое опираются наши сегодняшние ценности, идеалы, представления о мире и т. д. Иначе говоря, часть общего культурного языка: обращаясь к нему в разговоре и получая реакцию собеседника, мы понимаем, о чем говорим и с кем разговариваем.

Задумавшись об этом, мы решили выяснить, есть ли у нас сегодня этот самый «общий язык», как и из чего он сложился. И провели опрос.

Мы просили респондентов назвать 20 книг, которые не обязательно являются их любимыми, но которые обязательно надо прочитать, чтобы иметь возможность говорить с ними «на одном языке». Было получено больше ста анкет. Возраст участников опроса — от 18 до 72 лет, география — от Калининграда до Владивостока. Среди респондентов журналисты, врачи, библиотекари, строители, инженеры, бизнесмены, программисты, официанты, менеджеры, учителя и т. д. Почти все либо имеют высшее образование, либо учатся в вузе. То есть мы опрашивали представителей интеллектуальной элиты, носителей того самого культурного кода России, если он существует.

К нашему удивлению, выяснилось, что он есть. Мы действительно говорим на одном языке. Вообще российское общество оказалось более однородным, чем мы думали.

Вот, например, 66-летняя пенсионерка из Казани. В ее список «главных» книг входят и вполне классические для советского образования «Муму», «Отцы и дети», «Что делать», и книги, ставшие популярными в 60–80-е — «Старик и море», «Повелитель мух», «Жизнь взаймы», и перестроечная литература — «Мы», «Легенды Невского проспекта», «Чемодан», и относительно современные книги — «Гарри Поттер».

Или 17-летний школьник из Северодвинска — в его анкете Гоголь, Воннегут, Гайдар, Довлатов, Драгунский, Конан Дойль, Сэлинджер, Брэдбери, Губерман.

Базовый список классиков русской литературы, составленный еще в 30-е, актуален и сегодня. Пушкин, Лермонтов, Толстой, Чехов — главные писатели школьной программы — по-прежнему основа культурной базы русского человека. Исключены из программы русофилы Лесков и Аксаков, а с ними целая ветвь русской литературы XIX века. Их нет в культурном коде, и не исключено, что потеря русской идентичности произошла в том числе потому, что из кода вычеркнуты писатели, описывавшие эту индентичность.

Впрочем, культурный код определяется не только школой, но и в не меньшей степени семьей и культурной средой. Роль родителей и их окружения отчасти подтверждает то, что у многих книг всплески популярности (которые видны по росту упоминаемости названия книги в СМИ) происходили с периодичностью в 18–25 лет: это как раз период смены поколений. Например, «Герой нашего времени» — всплески в 1913–1916, 1938–1942; «Идиот» — 1927, 1953, 1971, 1993; «Три товарища» — 1941, 1961–1963, 2001. Другими словами, то, что люди читали в 50-х, они транслировали своим детям в 70-х, и так далее. А вот цикл трансляции от бабушек и дедушек к внукам (40–50 лет) не столь очевиден.

Два века читательских метаний россиян дошли наконец до эволюционной стабильности. От каждой эпохи, от каждого всплеска культурной моды остались наиболее значимые произведения. Если проводить аналогию между культурным кодом и кодом биологическим, то получившийся список напоминает геном человека. В наших хромосомах есть эволюционное наследие и от древнейших бактерий, и от ископаемых рыб, и от вымерших приматов. Без этих включений мы не могли бы жить, переваривать пищу, двигаться, реагировать на свет и звук. Точно так же без Одиссеи и Библии сложно быть человеком европейским, а без Воннегута с Сэлинджером сложно быть человеком современным.

При этом официальные представления о книгах, которые нужно прочитать, сильно расходятся с реалиями культуры. Когда мы готовили наш проект, Министерство образования и науки опубликовало свой список из ста книг, «рекомендуемых школьникам к самостоятельному прочтению». Скажем мягко, набор получился довольно странный. Впрочем, мы не собираемся конкурировать с Минобром. Мы говорим не про то, какие книги надо прочитать, а про то, какие книги россияне уже прочитали и запомнили. Про книги, которые вошли в культурный код нации.

Естественно, вхождение в него определяется разными причинами. К тому же далеко не всегда это происходит сразу: часто между публикацией текста и его разбором на цитаты проходят десятилетия. Но каждая книга оказывается там неслучайно. Все они служат моделями поведения и миропонимания, на которые мы ориентируемся и которые востребованы в обществе.

То есть культурный код — это то, как мы видим мир и понимаем друг друга. Не прочитав «Горе от ума» или «Золотого теленка», невозможно оценить шутки окружающих или заголовки газет. Точно так же, как без знания Библии сложно понять сюжет многих голливудских фильмов.

Так из каких источников взялся наш нынешний культурный код и как он формировался?

1917–1935: код всеобщего образования

— Если вы посмотрите гимназический учебник 1883 года, то никакого Пушкина и Гоголя вы там не обнаружите, — говорит филолог Евгений Добренко, автор исследования о «формовке советского читателя». — Там будут Тредьяковский, Ломоносов, Сумароков и — как пример прогрессивного современного автора — Карамзин. Это был классический канон времен Александра III. Это сейчас мы привыкли, что Пушкин наше все, а по тем временам Пушкин был кем-то вроде Пелевина.

— Но параллельно был канон левой интеллигенции, «шестидесятников» XIX века, — продолжает он. — Их пантеон складывался вокруг литературных журналов 1840–1860-х и формировался критиками Белинским, Добролюбовым, Чернышевским, которые потом вместе с Пушкиным и Лермонтовым войдут в официальный канон. Они формировали список «настоящей литературы», который долгое время оставался хоть и неофициальным, но необходимым для образованного человека, как Солженицын и Пастернак для советской интеллигенции ХХ века.

После революции идея преподавать литературу в школе казалась сомнительной. Даже альтернативные по отношению к старым гимназическим нормам классики воспринимались как социально чуждые:

«Зачем нам показывают вещи, которые отжили, да и ничему не учат? — возмущался рабочий после оперы Чайковского. — Все эти господа (Онегин, Ленский, Татьяна) жили на шее крепостных, ничего не делали и от безделья не знали куда деваться!..»

В школьных программах 20-х вообще не было литературы и истории в нашем понимании. Были обществоведческие «комплексы», в которых литературные произведения только иллюстрировали те или иные положения о классовой борьбе. Например, была тема «Крестьянские восстания» — по ней надо было читать тексты о Жакерии, о Пугачеве и «Капитанскую дочку». А в 7-м классе дети проходили тему «Город» и в связи с ней «Медного всадника» Пушкина, «Город желтого дьявола» Горького, «Города-спруты» Верхарна, «Вечерний прилив» Брюсова и «Сломанные заборы» Полетаева.

Учителям-словесникам это страшно не нравилось.

— «Всплывают с литературного дна второстепенные и даже третьестепенные писатели, а звезды первой величины остаются вне поля наблюдения и изучения (например, Лермонтов, Толстой, которых никак не пристегнешь ни к кустарю, ни к фабрике)», — цитирует Добренко высказывание одного из учителей того времени.

В конце 20-х была попытка как-то систематизировать литературное наследие. В роли законодателя выступил литературовед-марксист Валерьян Переверзев. Он выделял в русской литературе: «1. Литературный стиль русской аристократии эпохи нарастания торгово-промышленного капитала (Грибоедов, Пушкин, Лермонтов). 2. Литературный стиль русского мелкопоместного дворянства эпохи нарастания торгово-промышленного капитала (Гоголь). 3. Стиль русского среднепоместного дворянства середины XIX века (Тургенев). 4. Литературный стиль русского крупнопоместного дворянства второй половины XIX века (Толстой). 5. Литературный стиль середины XIX века (Достоевский). 6. Литература поднимающейся крупной торгово-промышленной буржуазии (Гончаров). 7. Литература русской мелкой буржуазии конца XIX века (Чехов)».

Хотя эта концепция не похожа на ту, которую знаем мы, набор классиков уже практически тот же — сформированный интеллигенцией в 1860-е. Но, с точки зрения Переверзева, писатель в принципе не может придумать что-либо, выходящее за рамки мышления его класса.

Этот подход не устраивал идеологов РАППа (Российская ассоциация пролетарских писателей), которые были «за идеи». Начинается кампания против «переверзевщины» — Луначарский и Лебедев-Полянский на конференции словесников в 1929 году выступают против «вульгарного социологизма». По итогам этих дискуссий в 30-е и начинает формироваться школьная программа, которую мы знаем сейчас.

Программа эта пишется на основе того же шестидесятнического канона, который становится уже официальным. С некоторыми поправками — например, из этого набора были выброшены недостаточно прогрессивные Лесков и Тютчев, а также Достоевский, который очень не нравился Ленину: «На эту дрянь у меня нет свободного времени», «Морализирующая блевотина», «Перечитал книгу и швырнул в сторону». Достоевский будет запрещен вплоть до 50-х годов, потом вернется в программу с повестью «Бедные люди» и уже при Хрущеве — с «Преступлением и наказанием».

В остальном на протяжении всего XX века и до сих пор школьная программа по литературе XIX века останется практически без изменений. Зато радикально изменится пантеон XX века. Если интеллигенция царских времен ввела в канон Пушкина и Лермонтова вместо Тредьяковского и Карамзина, то новые шестидесятники, получив свободу, сбросили с парохода современности «Поднятую целину» и включили в список произведений для 11-го класса «Реквием» Ахматовой, «Один день Ивана Денисовича» Солженицына и стихи Пастернака.

— Сейчас снова идут споры о том, какая литература должна определяться как каноническая, — говорит Евгений Добренко. — Например, Сергей Миронов жалуется, что в списке есть Пелевин и нет Довлатова. Но для того чтобы сформировался настоящий государственный канон, нужно, чтобы произошло идеологическое устаканивание. Для этого нужен какой-нибудь Сталин или Николай I. У нас же сейчас идеологический разброд, и о государственном каноне речь идти не может. И слава богу.

1930–1950-е: код советских «трудных лет»

«Кто его знает, хорошая это книга или плохая? Похвалишь, а потом окажется, что плохая. Неприятностей не оберешься. Или обругаешь, а она вдруг окажется хорошей? Засмеют. Ужасное положение! И только через два года критики узнают, что книга, о которой они не решились писать, вышла уже пятым тиражом и рекомендована Главполитпросветом для сельских библиотек».

Это отрывок из фельетона Ильфа и Петрова, вышедшего в 1930-м году в журнале «Чудак». Примерно в таком же положении находились и тогдашние читатели, учителя литературы, издатели и даже идеологи политпросвета. «Буржуазная легенда о свободе печати» была разоблачена Лениным еще в 1917 году. Тут же было закрыто большинство частных издательств. В 1918-м бороться с печатным инакомыслием начал Революционный трибунал печати. В такой обстановке читать переписку Энгельса с Каутским, как бывший пес Шариков из «Собачьего сердца», было куда безопаснее, чем идеологически не опробированного Достоевского.

Но скоро стало понятно, что с литературным аскетизмом надо завязывать. Страна массово училась читать. «Россия поглощала печатный материал с такой же ненасытностью, с какой сухой песок впитывает воду», — писал Джон Рид. «Нашу книгу надо постараться бросить в возможно большем количестве и во все концы России», — вторил ему Ленин.

Бросать решили в первую очередь классиков. В начале 1918 года был составлен и утвержден список из 58 имен столпов мировой литературы с учетом их «близости трудовому народу». Дешевые, а зачастую и вовсе бесплатные сборники классической прозы, напечатанные стертым шрифтом на оберточной бумаге, в массовом порядке были вброшены в жаждущую знаний массу. В 1919-м список расширился до 1500 наименований. Охват был широк: от «Сатирикона» Петрония до Марка Твена, Дюма и Анри де Ренье. Спасибо Горькому, Блоку, Замятину, Чуковскому! Если бы не они, читать бы нам с вами все ту же переписку Энгельса.

Уже к 1931 году общий тираж книг в 10 раз превысил тираж 1913 года. При этом Луначарский требовал, чтобы литература помогала читателю «расширить горизонт знаний, чувств жизни, она должна быть написана простым языком, доставляющим при чтении наслаждение».

На пике популярности в 30–50 годы оказались книги о вечном и большом. В литературе искали нравственной опоры, чувства самоуважения и изображения тех человеческих качеств, которые помогают выжить в условиях с жизнью несовместимых. Максимальная популярность «Гамлета», например, четко совпадает с годами Великой Отечественной войны. Потребность в мучимом сомнениями принце была столь велика, что за одно десятилетие в канун 40-х в СССР выходят четыре перевода «Гамлета», самый знаменитый, пастернаковский — в 1941-м. А между тем официальная критика подавала Гамлета как «героя нисходящего класса», у которого «отсутствует положительная программа».

Начиная с 20-х годов в СССР шел эксперимент по формированию нового человека и его культурного кода, и просвещение здесь шло рука об руку с жестоким насилием. Но это не было похоже на позднейшие описания тоталитаризма: новояз у Оруэлла уничтожал саму возможность подумать о свободе, а вот советская идеология, наоборот, требовала, чтобы «переделываемый» народ мыслил в категориях свободы. Читатель учился благородству у Гамлета, совести — у Достоевского, чести — у «Двух капитанов» и чувству юмора — у Остапа Бендера. Советский десятиклассник послевоенных лет был воспитан не только марксизмом, но и классической литературой.

1952–1970: код шестидесятников

«За железным занавесом все мое печатают без разрешения. В России все мои книги украдены и издаются огромными тиражами», — говорил Эрих Мария Ремарк.

Тогда он вряд ли понимал, чем стало его творчество для советского читателя 60-х. Аполитичная неприкаянность потерянного поколения, послевоенная рефлексия и, главное, новое, «человеческое» измерение сделали его «Трех товарищей» настолько культовыми, что появились «антиремаркисты». Они жаловались на то, что советские молодые люди дебоширят, называя друг друга Роберт, Отто и Готфрид, а водку — ромом, и опасно гоняют на раздолбанных «запорожцах», этих призраках шоссейных дорог.

Официальные критики обвиняли Ремарка в моральном релятивизме и безыдейности, а читатель ощущал пустоту на месте прежних политических идеалов и остро нуждался в разговоре о чувствах.

Литературовед и диссидент Лев Копелев вспоминает, как на читательской конференции молодой человек говорил: «Мне очень нужен Ремарк… У нас был Сталин, все в него верили, и я верил в него, как в бога. Даже не мог себе представить, что он в туалет ходит. А потом оказалось, что он сделал столько ужасного, убил стольких людей. После этого берешь сегодня “Правду” — и ничего не получаешь ни для ума, ни для сердца. Наша молодежь больше не верит в комсомол, многие и в партию не верят. Потому Ремарк и влияет. Его герои тоже испытывали большие разочарования. И он это прекрасно показывает».

Судя по результатам нашего опроса, хрущевская оттепель осталась в массовой культурной памяти именно переводными публикациями зарубежных писателей. Самиздат тогда только зарождался, а доступная советская литература была еще очень подцензурной — единственной по-настоящему важной темой, которая по-честному отразилась в ней, была война.

Разоблачение культа личности, репрессии, даже запрещенный «Доктор Живаго» — все это всплывет и закрепится в сознании позже, в 80-е, и даже такое знаменательное событие, как публикация в «Новом мире» повести «Один день Ивана Денисовича» в 1962 году, — исключение, которое не вошло в мир советского человека достаточно прочно, чтобы остаться там до сегодняшнего дня. А вот романы Сэлинджера, Хемингуэя, Брэдбери остались.

И все эти книги — о человеческом поступке, о непафосном подвиге и личной свободе на краю гибели. Не об истории, а о человеке в истории. Как сказано в предисловии к роману «Прощай, оружие» любимого шестидесятниками Хемингуэя, «автор этой книги пришел к сознательному убеждению, что те, кто сражается на войне, самые замечательные люди, и чем ближе к передовой, тем более замечательных людей там встречаешь; зато те, кто затевает, разжигает и ведет войну, — свиньи».

Почти все переводные книги, которые попадали в печать, преподносились как «критика продажного капиталистического общества», но советского читателя мало занимала идеология. Главное, что это были свежие книжки, сравнительно недавно вышедшие на Западе. По словам Андрея Битова, журнал «Иностранная литература» «в подсознании назывался, видимо, “Современная литература”». Чтение журнала давало ощущение пульсации времени, синхронности с окружающим миром, как Фестиваль молодежи и студентов 1957 года, как Битлы и брюки клеш. СССР, как никогда, был частью большой европейской цивилизации — как союзник, как лидер прогресса и — как читатель. Поэтому главными советскими писателями оттепели были переводчики.

«У кого самый лучший русский язык? У Риты Райт-Ковалевой», — говорил Довлатов.

В Советском Союзе сложилась особая традиция художественного перевода, которую формировали яркие, образованные, творческие люди, гуманитарная элита своего времени. Считалось, что переводчик работает на века, адаптируя иностранное произведение и превращая его в факт литературной жизни своей страны. «Маленький принц» и сейчас в России неотделим от Норы Галь, а «Над пропастью во ржи» — от Риты Райт-Ковалевой, которая в 1960 году стала матерью русского Холдена Колфилда, мечтательного и трепетного подростка, страдающего от всеобщего лицемерия и более трогательного, чем грубый герой Сэлинджера.

1970–1985: дефицитный код

«В ходе двух последних десятилетий Сергей Есенин превращался в одну из самых ярких эмблем советского культурного официоза. Его книги с кленовыми листочками на обложках издаются миллионными тиражами… Короче говоря, наряду с Маяковским и Горьким Есенин давно уже олицетворяет советскую литературу», — говорил Сергей Довлатов на «Радио Свобода» в 1985 году.

Вряд ли советский народ понял его эмигрантский пафос. Для Довлатова массовое увлечение Есениным — это попса, а для массового советского читателя — один из символов освобождения от советской догматики и протест против официальной казенщины.

Начало 70-х — время действительно массового чтения в СССР.

«Новое время — новые веяния. Ужесточилась цензура. Часть интеллигенции перешла на чтение самиздата и “тамиздата”, в том числе переводного. Ценность печатного слова возросла неимоверно, потому что живой литературы в подцензурном секторе почти не осталось. Журнал “Иностранная литература” дефицитен, распространяется по лимиту и имеет семьсот тысяч подписчиков», — вспоминал Григорий Чхартишвили.

700 тысяч — а все равно не хватает! Общество изголодалось по чтению, причем не идеологическому. Именно в это время в культурный код входит великая литература — внешкольные Толстой и Достоевский, переводятся Маркес и Воннегут. Триумфально возвращается Булгаков — пока только «Белая гвардия» (фильм Владимира Басова «Дни Турбинных» по ней вышел в 1976 году), но зато она про белых и офицерскую честь. «Народ не с нами, он против нас», — говорит Алексей Турбин, но в 70-е уже очевидно, что он ошибается: народ, конечно, еще не с белыми, но уже с героями Булгакова.

— Литературный самиздат в определенной степени начал даже формировать интеллигентский жаргон. Моя любимая свекровь, незабвенная Надежда Давыдовна Вольпина, придумала даже анекдот про него: к машинистке приходит мамаша, просит ту перепечатать, кажется, «Войну и мир» и объясняет: «Сыну в школе задали прочесть этот роман, и его нужно перепечатать, потому что иначе сын не станет его читать», — вспоминает искусствовед Виктория Вольпина.

Ключевой символ эпохи — книги Габриэля Гарсиа Маркеса, прежде всего «Сто лет одиночества». Маркес был разрешен лишь частично: его ранние (1957) дневники о путешествии в СССР были опубликованы у нас только в 90-х. Тогда-то мы и узнали, что почти правильно понимали его, вычитывая смыслы между строк, и в его одиноких диктаторах есть что-то и от нашего: «В Советском Союзе не найдешь книг Франца Кафки. Говорят, это апостол пагубной метафизики. Однако, думаю, он смог бы стать лучшим биографом Сталина. Двухкилометровый людской поток перед Мавзолеем составляют те, кто хочет впервые в жизни увидеть телесную оболочку человека, который лично регламентировал все, вплоть до частной жизни граждан целой страны… Один инженер, участник строительства гидростанции на Днепре, уверял, что в определенный период, в зените сталинской славы, само существование Сталина подвергалось сомнению».

Маркес, Воннегут, Стругацкие открыли читателям другую — волшебную, абсурдную, магическую — сторону реальности. Поэтому «дефицитный код» — это еще и сказки, как «Муми-тролль», «Незнайка на Луне» или почти буддистская «Чайка по имени Джонатан Ливингстон», ставшая настольной книгой советских хиппующих девочек 80-х.

Если пытаться сформулировать смысл этого странного «дефицитного кода», сформировавшегося в период, когда в нашей стране был самый голодный до новых идей читатель, он получится примерно таким. Мир не устроен рационально, вера в исторический прогресс и исторический оптимизм наивна, нельзя спасти мир, но можно попытаться любить и этим спасти хотя бы себя и своих близких. Разные писатели из разных стран увидели и подарили советскому читателю мир — чудесный и полный одиночества.

У Стругацких: «Справа у нас был институт, слева — Чумной квартал, а мы шли от вешки к вешке по самой середине улицы. Ох и давно же по этой улице никто не ходил и не ездил! Асфальт весь потрескался, трещины проросли травой, но это еще была наша трава, человеческая. А вот на тротуаре по левую руку росла уже черная колючка, и по этой колючке было видно, как четко Зона себя обозначает: черные заросли у самой мостовой словно косой срезало».

У Курта Воннегута: «Ни растений, ни животных в живых не осталось. Но благодаря льду-девять отлично сохранились туши свиней и коров и мелкая лесная дичь, сохранились выводки птиц и ягоды, ожидая, когда мы дадим им оттаять и сварим их. Кроме того, в развалинах Боливара можно было откопать целые тонны консервов. И мы были единственными людьми на всем Сан-Лоренцо».

У Маркеса: «Макондо уже превратилось в могучий смерч из пыли и мусора, вращаемый яростью библейского урагана… Прозрачный (или призрачный) город будет сметен с лица земли ураганом и стерт из памяти людей в то самое мгновение, когда Аурелиано Бабилонья кончит расшифровывать пергаменты, и все в них записанное никогда и ни за что больше не повторится, ибо тем родам человеческим, которые обречены на сто лет одиночества, не суждено появиться на земле дважды».

В общем, Советский Союз устал от исторических свершений, впал в меланхолию и на закате своего блеска читал книги о том, что надежды — в том числе исторической — нет.

1986–1996: перестроечный код

«Мне трудно представить себе режим, либеральный ли или тоталитарный, в чопорной моей отчизне, при котором цензура пропустила бы “Лолиту”», — писал Владимир Набоков в 1965 году.

К концу 1987 года цензура в СССР пала. В течение нескольких лет люди прочли все запрещенное. Казалось, что они открыли дивный новый мир.

Однако только сейчас, работая над этим текстом, мы поняли, что не так много книг вошло в наш культурный код именно в перестройку. Большую часть великой литературы мы частично или полностью уже успели прочесть и полюбить раньше.

Маркес в 1957 году говорил, что в СССР нельзя найти книг Кафки, но уже в 60-е вышел «Процесс». И в наш культурный код вошел именно он, а не «Замок», изданный в перестройку (Кафку запретили в числе прочего после Пражской весны 1968-го).

Однако нечто важное вошло в культуру именно в конце 80-х. Это и есть перестроечный код, и это безусловный лидер всей сотни, главная книга нашей культуры сегодня — «Мастер и Маргарита». В сокращенном виде роман был опубликован еще в 1966-м, был популярен и в самиздате, полностью вышел в 1973-м, но массовую известность приобрел именно в конце 80-х. Все еще советская культура быстро приняла стилистику и мир «Мастера», на эстраде запели про кота Бегемота, а в альбоме группы «Алиса» 1988 года Константин Кинчев убедительным демоническим голосом «под Воланда» декламировал: «Так, стало быть, так-таки и нету?».

«Мастер и Маргарита», как большинство книг, вошедших в культуру на волне перестроечной свободы, читалась как памфлет и сатира, прямое продолжение «Собачьего сердца», с узнаванием нелепостей нашей жизни. «Ну, легкомысленны… ну, что ж… и милосердие иногда стучится в их сердца… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их».

Другим важным открытием перестройки были обэриуты. Даже Хармса подчас читали как сатиру на советское прошлое, что видно из предисловий первых его изданий: «Так все ужасы жизни, все ее нелепости стали не только фоном, на котором разворачивается абсурдное действо, но и в какой-то мере причиной, породившей самый абсурд, его мышление».

И даже совсем уже неполитический «Властелин колец», предвестник будущей фэнтезийной эпохи, вошел в культуру почти как политический памфлет с его «людьми Запада». Недаром окутанную смогом Москву в шутку подчас называют Мордором.

Все, что осталось в культурном коде от перестройки, — так или иначе про свободу, политику и боль. Даже «Лолита», секс в которой был прочитан по-оруэлловски — как единственный шанс противостоять обществу или Большому брату, то есть, по сути, некой репрессивной силе.

«Если бы чеховским интеллигентам, все гадавшим, что будет через двадцать-тридцать-сорок лет, ответили бы, что через сорок лет на Руси будет пыточное следствие, будут сжимать череп железным кольцом, опускать человека в ванну с кислотами, голого и привязанного пытать муравьями, клопами, загонять раскаленный на примусе шомпол в анальное отверстие (“секретное тавро”), медленно раздавливать сапогом половые части, а в виде самого легкого — пытать по неделе бессонницей, жаждой и избивать в кровавое мясо, ни одна бы чеховская пьеса не дошла до конца, все герои пошли бы в сумасшедший дом», — писал Солженицын, не только рассказывая о ГУЛАГе, но и, по сути, предсказывая конец массового интереса к литературе в нашей стране. Как и какая пьеса может дойти до конца, если такая боль и такая вина?

«Скорее всего, никакой Роулинг нет. Есть проект “Гарри Поттер”, задуманный и воплощенный издательством “Блумсбери”. Просчитанный маркетологами и исполненный с помощью компьютера последней модели», — писала в 2001 году критик Алена Солнцева.

Примерно в это время в США радикально настроенные евангелисты показательно жгли «сатанинские книги» о Гарри Поттере. А в 2007-м сожжение «богопротивной книги о Гарри Поттере» произведут в Москве «православные хоругвеносцы».

Эпопея Джоан Роулинг о Гарри Поттере — одна из двух новейших книг, вошедших в культурный код, причем почти одновременно с публикацией: на рубеже тысячелетий. Вторая книга — «Generation “П”» Виктора Пелевина. Третья — переоткрытая в новейшее время и вошедшая в канон немного в ином качестве, чем до революции, Библия. Если разобраться, между этими книгами много общего.

Во-первых, все они преодолели возможный порог популярности. Пелевин — первый российский автор, стартовые тиражи которого перевалили за 350 тысяч, причем как раз на «Generation “П”». Роулинг — всемирная рекордсменка по продажам («Гарри Поттер и Принц-полукровка» продавался со скоростью 375 тысяч копий в час в день выхода). О Библии говорить не приходится.

То есть это книги в полной мере «народные», принадлежащие скорее общественному бессознательному, чем конкретному писателю. В этом смысле они — своего рода универсальные сборники ответов на все вопросы. И главный вопрос, спровоцированный перестроечной запойной свободой (в том числе и внезапной свободой чтения), срываниями покровов и разбиванием всех и всяческих цепей, — что теперь со всей этой свободой делать?

В «Generation “П”» Вавилен Татарский «заметил, что думать стало сложно и даже опасно, потому что его мысли обрели такую свободу и силу, что он больше не мог их контролировать». Сила творческого воображения, на пути которого уже не стояло никаких препятствий в виде государственной цензуры, политпросветов и прочего официоза, поразила читателей — и ужаснула.

Причем не только в России: американский религиозный писатель и журналист Ричард Эбанис, призывая жечь на ритуальных кострах «сатанинские» книги о Гарри Поттере, в 2001 году аргументировал это именно разницей между воображаемым и его материализацией. «Самый простой способ понять, есть в фантастическом фильме или книге реальное колдовство или нет, — это спросить: может ли мой ребенок пойти в библиотеку или книжный магазин и найти там информацию, которая поможет ему повторить то, что он увидел или прочитал? В “Хрониках Нарнии” или “Властелине колец”… все воображаемое, вы не сможете этого повторить. А “Гарри Поттер” ссылается на астрологию, ясновидение, нумерологию. Очень легко после этого отправиться в книжный или в библиотеку и начать это все исследовать, изучать, делать». Смех смехом, но в мире есть несколько Хогвартсов, в том числе онлайновых, в которых фанаты вполне преподают друг другу зельеварение и прочие премудрости, освоенные Поттером в годы учебы.

Книги нового кода надстраивают привычную нам модель мира, предлагая некий новый слой реальности, в котором индивид может все. Одиннадцатилетний очкарик-сирота побеждает главного злого волшебника. Наркоман и задрот с помощью рекламных слоганов и цифровых персонажей управляет государственной политикой России. Верующий паралитик встает и идет.

При этом даже Библию зачастую воспринимают как своего рода учебник бытовой магии: огромное количество православных неофитов, не слишком хорошо знакомых с церковной традицией и христианским учением, перенимают главным образом религиозный ритуал, а не суть веры. Отсюда иконки чудотворца в разбитых машинах таксистов-нелегалов, отсюда же и «солидный Господь для солидных господ» — рекламный образ Христа, придуманный Татарским в романе Пелевина. Интересно, что пик упоминаний Библии в СМИ приходится на «миллениум», 1999–2000 год, — время, когда только ленивый не пытался вычитать в Писании код апокалипсиса.

Кстати, вопрос веры — один из насущных в это время. Веры в идеологемы (как старые советские, так и новые постсоветские) больше нет, а вера в себя только появляется. В связи с этим остро встает вопрос агитации, вербовки, собирания вокруг себя единомышленников, способных обеспечить твою личную картину мира. «Оказалось, что вечность существовала только до тех пор, пока Татарский искренне в нее верил, и нигде за пределами этой веры ее, в сущности, не было. Для того чтобы искренне верить в вечность, надо было, чтобы эту веру разделяли другие, — потому что вера, которую не разделяет никто, называется шизофренией».

Идейное поле раздроблено, одна идея не менее убедительна, чем другая, при условии, что ее продвигает в массы харизматичный лидер. Можно выбирать, но свобода выбора уничтожила ценность собственно выбираемого: от него можно в любой момент отказаться и выбрать другое. Если раньше код и канон были детерминированы внешними обстоятельствами и формировались либо «сверху», либо «вопреки», то сегодня они формируются по внутреннему выбору читателя. Не случайно во всех сферах культуры говорят о крахе универсальных иерархий и отсутствии непререкаемых авторитетов.

Словом, герой нового времени волен творить миры по своей воле, образу и подобию — и вот тут-то выясняется самое страшное. А именно: человек — это то, что он творит. Как говорил Гарри Поттеру профессор Дамблдор, «человек — это не свойство характера, а сделанный им выбор».

И «Гарри Поттер», и «Generation “П”» — символы сегодняшнего дня. В этих книгах дух времени. Но останутся ли они в культурном коде через сто лет?

Если бы в 1913 году мы спросили российского интеллигента о главных авторах современности, помимо Блока и Толстого он бы назвал поэта Надсона и романиста Мережковского. Они, как никто, выражали настроение эпохи — «сладостное ощущение гниения» (З. Гиппиус), распада великой империи.

Пятнадцать лет спустя студенты зачитывались не только «Повестью непогашенной луны» Пильняка, но и «Метелицей» Фадеева. В 60-е куда популярнее «Понедельника» Стругацких была «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова — роман про будущее победившего коммунизма. А в 70-х культовым писателем стал Валентин Пикуль: его читали с неменьшим восторгом, чем «Сто лет одиночества» Маркеса. Описание гибнущей империи, которая сама еще не понимает, что гибнет, завораживало.

Сегодня очевидно, что романы Пикуля (он, кстати, включен в список Минобра) тяжеловесно-посредственны, «Туманность Андромеды» — политическая агитка, а поэт Надсон… Кто, кроме специалистов, вспомнит хоть одну строчку из Надсона?

Чтобы стать книгой своего поколения, произведение должно соответствовать его духу, прямо отвечать на конкретный читательский запрос. А вот для того, чтобы остаться в культурном коде, когда придут иные времена, в нем должно быть что-то большее.

Что? Ну, хотя бы ответы на самые главные вопросы. Хотя бы часть этих ответов. То есть мы не знаем, что должно быть в книге, чтобы она стала частью нашего культурного кода. Говоря метафорически, мы смогли расшифровать код русской души, но объяснить, почему он такой, мы не можем. Да и как ее объяснить, эту загадочную русскую душу?

А теперь — сто книг, по которым граждане России отличают своих от чужих.

Первая публикация романа «Мастер и Маргарита», журнал «Москва», №11, 1966

1. «Мастер и Маргарита» Михаил Булгаков

Учебник советской и христианской истории

Год. 1929–1940, частичная публикация в 1966-м, первое издание в 1973-м

Страна. СССР

Цитата. «Никогда и ничего не просите! Сами предложат и сами все дадут»

Тэги. Человек и бог, человек и дьявол, человек и власть, Россия на распутье, материальный вопрос, борьба добра со злом, реальность и волшебство

Евгений Онегин. Илл. Елены Самокиш-Судковской

2. «Евгений Онегин» Александр Пушкин

Учебник настоящих чувств и энциклопедия русской жизни

Год. писался с 1823 по 1831-й, опубликован в 1833-м

Страна. Российская империя

Цитата. «Чем меньше женщину мы любим, // Тем легче нравимся мы ей»

Тэги. Любовь по-русски, Россия, которую мы потеряли, настоящая романтика, русская тоска

Страница из тетради Ф. М. Достоевского с изложением идеи «Преступления и наказания»

3. «Преступление и наказание» Федор Достоевский

Учебник философии и нравственности

Год. 1866

Страна. Российская империя

Цитата. «Тварь ли я дрожащая или право имею»

Тэги. Человек и бог, человек и дьявол, материальный вопрос, революция, ответственность за поступки

Л. Пастернак, иллюстрация к роману «Война и мир» — «Наташа Ростова на первом балу»

4. «Война и мир» Лев Толстой

Учебник поведения настоящего человека

Год. закончен в 1869-м

Страна. Российская империя

Цитата. «Коли тебя убьют, мне старику больно будет… — а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно!»

Тэги. Человек и власть, человек и война, любовь по-русски, Россия, которую мы потеряли, повесть о настоящем человеке, конфликт эпох

Антуан де Сент-Экзюпери — рисунок из книги Маленький принц

5. «Маленький принц» Антуан де Сент-Экзюпери

Учебник философии

Дата. 1943, перевод на русский — 1959

Страна. США (на французском языке)

Цитата. «Мы в ответе за тех, кого приручили»

Тэги. Человек и бог, ответственность за поступки, инфантилизм

Титульная страница первого издания романа «Герой нашего времени», 1840

6. «Герой нашего времени» Михаил Лермонтов

Учебник психологии

Год. 1840

Страна. Российская империя

Цитата. «Из двух друзей всегда один раб другого, хотя часто ни один из них в этом себе не признается»

Тэги. Цинизм, Россия, которую мы потеряли, настоящая романтика

Разворот первого журнального издания, художник М. Черемных

7. «Двенадцать стульев» Илья Ильф, Евгений Петров

Учебник сатиры

Год. 1928

Страна. СССР

Цитата. «Может быть, тебе дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?»

Тэги. Авантюризм, цинизм, сатира, погоня за богатством

8. «1984» Джордж Оруэлл

Учебник обществознания

Год. 1949, перевод на русский — 1989

Страна. Великобритания

Цитата. «Кто управляет прошлым, — гласит партийный лозунг, — тот управляет будущим»

Тэги. Человек и власть, сопротивление системе, маленький человек

9. «Сто лет одиночества» Габриэль Гарсиа Маркес

Учебник познания вечности

Год. 1967, перевод на русский — 1970

Страна. Колумбия, опубликован в Аргентине

Цитата. «Человек — вольная птица, пока мертвец не свяжет его с землей»

Тэги. Человек и война, реальность и волшебство, прекрасное далеко

10. «Гарри Поттер» Джоан Роулинг

Учебник взросления

Год. 1997–2007, переводы — 2000–2007

Страна. Великобритания

Цитата. «Для высокоорганизованного разума смерть — очередное приключение»

Тэги. Реальность и волшебство, борьба добра со злом, повесть о настоящем человеке, инфантилизм

Гоголь сжигает второй том «Мёртвых душ», Илья Репин, 1909

11. «Мертвые души» Николай Гоголь

Учебник русского характера

Год. 1842

Страна. Российская империя

Цитата. «Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа».

Тэги. Авантюризм, русская душа, цинизм, погоня за богатством, сатира

Сцена свидания Анны и Вронского в свете (Часть II, глава VI). Рисунок Элмера Бойда Смита, 1886

12. «Анна Каренина» Лев Толстой

Учебник семейной жизни

Год. 1875–1877 — журнальная публикация, 1878 — книга

Страна. Российская империя

Цитата. «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».

Тэги. Любовь по-русски, человек и бог, человек и дьявол, человек и власть, Россия на распутье, ответственность за поступки

13. «Идиот» Федор Достоевский

Учебник человечности

Год. 1868–1869

Страна. Российская империя

Цитата. «Мир спасет красота»

Тэги. Человек и бог, человек и дьявол, инфантилизм, сострадание

14. «Портрет Дориана Грея» Оскар Уайльд

Учебник декаданса

Год. 1890, впервые переведен в 1906-м

Страна. Великобритания

Цитата. «Что пользы человеку приобрести весь мир, если он теряет собственную душу»

Тэги. Красота и уродство, вечность, инфантилизм

15. «Горе от ума» Александр Грибоедов

Учебник русского менталитета

Год. 1824

Страна. Российская империя

Цитата. «И дым отечества нам сладок и приятен»

Тэги. Человек и власть, искренность и ложь, Россия и Запад

16. «Отцы и дети» Иван Тургенев

Учебник поколенческих конфликтов

Год. 1862

Страна. Российская империя

Цитата. «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник»

Тэги. Конфликт поколений, революция, цинизм, человек и бог, страх перед будущим

17. «Властелин колец» Дж. Р. Р. Толкин

Учебник добра и зла

Год. 1954–1955, переводы — с начала 1960-х

Страна. Великобритания

Цитата. «И слабейший из смертных может изменить ход будущего»

Тэги. Человек и бог, человек и дьявол, добро и зло, фантастическое, человек и война, реальность и волшебство, прекрасное далеко, маленький человек, искренность и ложь

18. «Над пропастью во ржи» Джером Сэлинджер

Учебник подросткового кризиса

Год. 1951, перевод — 1965

Страна. США

Цитата. «Никому ничего не рассказывайте. А то расскажете про всех — и вам без них станет скучно».

Тэги. Конфликт поколений, инфантилизм, страх перед будущим

19. «Три товарища» Эрих Мария Ремарк

Учебник настоящей дружбы

Год. 1936, перевод — 1958

Страна. Начат в Германии, закончен в Швейцарии, выпущен в Дании

Цитата. «Счастье — самая неопределенная и дорогостоящая вещь на свете»

Тэги. Дружба, человек и война, настоящая романтика

20. «Доктор Живаго» Борис Пастернак

Учебник выживания в смуте

Год. 1957

Страна. Написан в СССР, опубликован в Италии

Цитата. «Всякая стадность — прибежище неодаренности… Истину ищут только одиночки»

Тэги. Человек и власть, революция, Россия, которую мы потеряли, любовь по-русски

21. «Собачье сердце» Михаил Булгаков

Учебник человеческого достоинства

Год. 1925, опубликован в 1968-м

Страна. Написан в СССР, опубликован в ФРГ и Великобритании

Цитата. «Разруха не в клозетах, а в головах»

Тэги. Революция, Россия, которую мы потеряли

22. «Алиса в Стране чудес» Льюис Кэрролл

Учебник логики и сновидений

Год. 1865, первый перевод — 1879, классический — 1967

Страна. Великобритания

Цитата. «Чем ворон похож на конторку?»

Тэги. Инфантилизм, реальность и волшебство, страх перед будущим

23. «Братья Карамазовы» Федор Достоевский

Учебник философии и религии

Год. 1880

Страна. Российская империя

Цитата. «Человек ищет не столько бога, сколько чудес»

Тэги. Человек и бог, человек и дьявол, человек и власть, Россия на распутье

24. «Шерлок Холмс» (всего 60 произведений) Артур Конан Дойль

Учебник дедуктивного мышления

Год. 1891–1927, переводы — с 1898 года

Страна. Великобритания

Цитата. «Нет ничего более обманчивого, чем вполне очевидный факт»

Тэги. Знание — сила, прекрасное далеко, герой-одиночка

25. «Три мушкетера» Александр Дюма

Учебник поведения настоящего мужчины

Год. 1844, первый перевод — 1846, современные переводы — с 1949 года

Страна. Франция

Цитата. «Один за всех и все за одного!»

Тэги. Повесть о настоящем человеке, человек и власть, дружба, настоящая романтика, инфантилизм

26. «Капитанская дочка» Александр Пушкин

Учебник чести

Год. 1836

Страна. Российская империя

Цитата. «Береги честь смолоду»

Тэги. Россия, которую мы потеряли, романтика, любовь по-русски

27. «Мы» Евгений Замятин

Учебник политологии

Год. Написан в 1920-м, опубликован в 1924-м

Страна. Написан в СССР, опубликован в США

Цитата. «Свобода и преступление так же неразрывно связаны между собой, как… ну, как движение аэро и его скорость»

Тэги. Человек и власть, сопротивление системе

28. «Ревизор» Николай Гоголь

Учебник государственного устройства России

Год. 1836

Страна. Российская империя

Цитата. «Чему смеетесь? — Над собою смеетесь!..»

Тэги. Человек и власть, авантюризм, сатира

29. «Ромео и Джульетта» Уильям Шекспир

Учебник трагической любви

Год. 1597, переводы — с начала XIX века, классический — 1941

Страна. Англия

Цитата. «Чума на оба ваших дома!»

Тэги. Настоящая романтика, прекрасное далеко, инфантилизм

30. «Старик и море» Эрнест Хемингуэй

Учебник душевной силы

Год. 1952, перевод — 1955

Страна. США

Цитата. «Океан стоит того, чтобы рассказать, что такое человек»

Тэги. Настоящая романтика, повесть о настоящем человеке

31. «Темные аллеи» Иван Бунин

Учебник отношений

Год. 1937–1949

Страна. Написаны во Франции, опубликованы во Франции и США

Цитата. «Молодость у всякого проходит, а любовь — другое дело».

Тэги. Настоящая романтика, Россия, которую мы потеряли

32. «Фауст» Иоганн Вольфганг Гете

Учебник этики и воли

Год. Издавался фрагментами с 1790 года, полное издание — 1831, переводы — с начала XIX века

Страна. Различные немецкие государства

Цитата. «Я часть той силы без числа, что делает добро, желая людям зла»

Тэги. Человек и бог, человек и дьявол, человек и власть, борьба добра со злом, реальность и волшебство, настоящая романтика

33. «451 градус по Фаренгейту» Рэй Брэдбери

Учебник по борьбе с деградацией

Год. 1951, отдельное издание — 1953, перевод — 1956

Страна. США

Цитата. «И черт умеет иной раз сослаться на священное писание»

Тэги. Революция, страх будущего, вера в культуру

34. Библия

Учебник учебников

Год. XV в. до н. э. — II в. н. э., синодальный перевод — первая половина XIX века

Страна. Различные государства на территории современного Ближнего Востока

Цитата. «И увидел Бог, что это хорошо»

Тэги. Человек и бог, человек и дьявол, человек и власть, борьба добра со злом

35. «Процесс» Франц Кафка

Учебник выживания в мире бюрократии

Год. Закончен в 1915-м, опубликован в 1925-м, перевод — 1965

Страна. Написан в Австро-Венгрии, опубликован в Германии

Цитата. «Бывают случаи, когда приговор можно вдруг услыхать неожиданно, от кого угодно, когда угодно»

Тэги. Человек и власть, абсурд, маленький человек

36. «Золотой теленок» Илья Ильф, Евгений Петров

Учебник юмористического отношения к жизни

Год. 1931, отдельные издания — 1932–1933

Страна. Написан в СССР, первое отдельное издание — в США

Цитата. «Нет, это не Рио-де-Жанейро, это гораздо хуже»

Тэги. Авантюризм, цинизм, сатира, погоня за богатством, человек и власть

37. «О дивный новый мир» Олдос Хаксли

Учебник отказа от иллюзий

Год. 1932, перевод — 1990

Страна. Великобритания

Цитата. «Каждый принадлежит всем остальным»

Тэги. Человек и власть, сопротивление системе, страх перед будущим

38. «Тихий Дон» Михаил Шолохов

Учебник места человека в истории

Год. В 1928 году опубликованы первые две книги, в 1940-м — роман целиком

Страна. СССР

Цитата. «В годину смуты и разврата не осудите, братья, брата»

Тэги. Человек и власть, Россия на распутье, маленький человек, революция, Россия, которую мы потеряли, любовь по-русски

39. «Generation “П”» Виктор Пелевин

Учебник новейшей российской истории

Год. 1999

Страна. Россия

Цитата. «Антирусский заговор, безусловно, существует — проблема только в том, что в нем участвует все взрослое население Роccии»

Тэги. Человек и власть, цинизм, эзопов язык, погоня за богатством

40. «Гамлет» Уильям Шекспир

Учебник противоречий

Год. 1603, первые переводы — с XVIII века, классический — 1933

Страна. Англия

Цитата. «Быть иль не быть — вот в чем вопрос»

Тэги. Русская тоска, инфантилизм, человек и власть, настоящая любовь, настоящая романтика

41. «Гордость и предубеждение» Джейн Остин

Учебник психологии отношений

Год. 1813, перевод — 1967

Страна. Великобритания

Цитата. «В девяти случаях из десяти женщине лучше казаться влюбленной сильнее, чем это есть на самом деле»

Тэги. Настоящая романтика, прекрасное далеко, лабиринт чувств

42. «Два капитана» Вениамин Каверин

Учебник личностного роста

Год. 1944

Страна. СССР

Цитата. «Нужно выбирать ту профессию, в которой ты способен проявить все силы души»

Тэги. Повесть о настоящем человеке, настоящая романтика, любовь по-русски

43. «Над кукушкиным гнездом» Кен Кизи

Учебник свободы

Год. 1962, перевод — 1987

Страна. США

Цитата. «Рано или поздно каждый из нас должен проиграть. С этим ничего не поделаешь»

Тэги. Человек и власть, борьба с системой, маленький человек

44. Трилогия о Незнайке Николай Носов

Учебник экономики

Год. 1953–1965

Страна. СССР

Цитата. «— А кто такие эти полицейские? — Бандиты! Честное слово, бандиты!»

Тэги. Прекрасное далеко, инфантилизм, настоящая романтика

45. «Обломов» Иван Гончаров

Учебник русского менталитета

Год. 1859

Страна. Российская империя

Цитата. «Мудрено и трудно жить просто!»

Тэги. Россия, которую мы потеряли, любовь по-русски, Россия и Запад

46. «Понедельник начинается в субботу» Аркадий и Борис Стругацкие

Учебник идеализма

Год. 1964, отдельное издание — 1965

Страна. СССР

Цитата. «В отделе Вечной Молодости после долгой и продолжительной болезни скончалась модель бессмертного человека»

Тэги. Реальность и волшебство, настоящая романтика, гимн труду, Россия, которую мы потеряли

47. «Приключения Тома Сойера» Марк Твен

Учебник детства

Год. 1876, первый перевод — 1877

Страна. США

Цитата. «Если хочешь, чтобы человек что-нибудь сделал, пусть даст зарок, что не станет делать этого во веки веков. Вернейший способ!»

Тэги. Инфантилизм, прекрасное далеко, дружба, настоящая романтика

48. «Архипелаг ГУЛАГ» Александр Солженицын

Учебник выживания в колесе истории

Год. закончен в 1967, дополнялся до 1979 года, первое издание на Западе — 1973, в СССР — 1989

Страна. Написан в СССР, опубликован во Франции

Цитата. «Это волчье племя — откуда оно в нашем народе взялось? Не нашего оно корня? не нашей крови? Нашей. Так чтобы белыми мантиями праведников не шибко переполаскивать, спросим себя каждый: а повернись моя жизнь иначе — палачом таким не стал бы и я?»

Тэги. Человек и власть, Россия на распутье, революция, маленький человек

49. «Великий Гэтсби» Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Учебник разочарований

Год. 1925, перевод — 1965

Страна. США

Цитата. «Если тебе вдруг захочется осудить кого-то, — сказал он, — вспомни, что не все люди на свете обладали теми преимуществами, которыми обладал ты»

Тэги. Прекрасное далеко, настоящая романтика

50. «Вино из одуванчиков» Рэй Брэдбери

Учебник радости и фантазии

Год. 1957, перевод — 1967

Страна. США

Цитата. «Взрослые и дети — два разных народа, вот почему они всегда воюют между собой»

Тэги. Прекрасное далеко, инфантилизм, настоящая романтика

51. «Волшебник Изумрудного города» Александр Волков

Учебник правильных человеческих качеств

Год. 1939

Страна. СССР

Цитата. «Сердце делает очень многих людей несчастными. Не очень большое преимущество иметь сердце»

Тэги. Реальность и волшебство, прекрасное далеко, настоящая романтика, дружба

52. «Все о муми-троллях» Туве Янссон

Учебник познания мира

Год. 1938–1970, первый перевод — 1967

Страна. Финляндия

Цитата. «Тот, кто ест блины с вареньем, не может быть так уж жутко опасен»

Тэги. Реальность и волшебство, прекрасное далеко, настоящая романтика, дружба, инфантилизм

53. «История одного города» Михаил Салтыков-Щедрин

Учебник жизни в России

Год. 1869–1870

Страна. Российская империя

Цитата. «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя»

Тэги. Человек и власть, сатира, цинизм

54. «Лолита» Владимир Набоков

Учебник человеческих слабостей

Год. 1955, перевод — 1967, издана в СССР в 1989-м

Страна. США

Цитата. «Предлагаю похерить игру в поцелуи и пойти жрать»

Тэги. Настоящая романтика, цинизм, лабиринт чувств

55. «На Западном фронте без перемен» Эрих Мария Ремарк

Учебник поведения на войне

Год. 1928, перевод — 1929

Страна. Германия

Цитата. «Всякому приличному кайзеру нужна по меньшей мере одна война, а то он не прославится»

Тэги. Человек и война, дружба

56. «По ком звонит колокол» Эрнест Хемингуэй

Год. 1940, перевод — 1968

Страна. США

Цитата. «Печальные мысли как туман. Взошло солнце — и они рассеялись».

Тэги. Человек на войне, настоящая романтика, прекрасное далеко

57. «Триумфальная арка» Эрих Мария Ремарк

Учебник поиска цели в жизни

Год. 1945, перевод — 1959

Страна. США

Цитата. «Женщина от любви умнеет, а мужчина теряет голову»

Тэги. Настоящая романтика, дружба, лишний человек

58. «Трудно быть богом» Аркадий и Борис Стругацкие

Учебник миропонимания

Год. 1964

Страна. СССР

Цитата. «Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные»

Тэги. Человек и власть, человек и бог, настоящая романтика, Россия на распутье

59. «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» Ричард Бах

Учебник реализации мечтаний

Год. 1970, перевод — 1974

Страна. США

Цитата. «Серая скука, и страх, и злоба — вот причины того, что жизнь столь коротка»

Тэги. Настоящая романтика

60. «Граф Монте-Кристо» Александр Дюма

Учебник настоящих эмоций

Год. 1844–1845, первый перевод — 1846, современный перевод — 1931

Страна. Франция

Цитата. «Я совсем не горд, я счастлив, а счастье, очевидно, ослепляет еще больше, чем гордость»

Тэги. Настоящая романтика, прекрасное далеко, лабиринт чувств

61. «Мартин Иден» Джек Лондон

Учебник упорства

Год. 1908–1909, перевод — 1909

Страна. США

Цитата. «Жизнь коротка, и я хочу взять от каждого лучшее, что в нем есть»

Тэги. Повесть о настоящем человеке, настоящая романтика

62. «Москва — Петушки» Венедикт Ерофеев

Учебник русской души

Год. 1969–1970, первая публикация — 1973, в СССР — 1988

Страна. Написан в СССР, опубликован в Израиле

Цитата. «Все говорят: Кремль, Кремль. Ото всех я слышал про него, а сам ни разу не видел»

Тэги. Инфантилизм, русский путь, человек и судьба, маленький человек

63. «Повести Белкина» Александр Пушкин

Учебник русского языка

Год. 1831

Страна. Российская империя

Цитата. «Что пользы мне, подумал я, лишить его жизни, когда он ею вовсе не дорожит?»

Тэги. Русский путь, Россия, которую мы потеряли, любовь по-русски, человек и судьба, маленький человек

64. «Тошнота» Жан-Поль Сартр

Учебник философского отношения к жизни

Год. 1938, перевод — 1966

Страна. Франция

Цитата. «Я чувствовал такое отчаянное одиночество, что хотел было покончить с собой. Удержала меня мысль, что моя смерть не опечалит никого, никого на свете и в смерти я окажусь еще более одиноким, чем в жизни»

Тэги. Интеллектуальный тупик, человек и судьба

65. «Цветы для Элджернона» Дэниел Киз

Учебник гуманизма

Год. 1959 — опубликован как рассказ, 1966 — как роман, перевод —1990

Страна. США

Цитата. «Совсем не трудно иметь друзей, если разрешаешь людям над собой смеяться»

Тэги. Маленький человек, гуманизм

66. «Белая гвардия» Михаил Булгаков

Учебник человеческого достоинства

Год. частичная публикация — 1925, на Западе — 1927–1929, в СССР — 1966

Страна. СССР, первая публикация — Франция

Цитата. «Уныния допускать нельзя. Большой грех — уныние…»

Тэги. Россия, которую мы потеряли, Россия на распутье, революция, человек и война, дружба

67. «Бесы» Федор Достоевский

Учебник революции

Год. 1871–1872

Страна. Российская империя

Цитата. «Если хочешь победить весь мир, победи себя»

Тэги. Россия на распутье, русский путь, интеллектуальный тупик, революция

68. «Божественная комедия» Данте Алигьери

Учебник греха и веры

Год. 1307–1321, переводы — начиная с XIX века, классический — 1946

Страна. Флоренция

Цитата. «Не для того на свете мы живем, // Чтоб смерть застала нас в блаженной лени!»

Тэги. Человек и бог, человек и дьявол, борьба добра со злом

69. «Бойцовский клуб» Чак Паланик

Учебник жизни в современном мире

Год. 1996, перевод — 2002

Страна. США

Цитата. «В этом и состоит свобода. Когда теряешь всякую надежду»

Тэги. Цинизм, человек и судьба, интеллектуальный тупик

70. «Вишневый сад» Антон Чехов

Учебник отказа от старых идеалов

Год. 1903

Страна. Российская империя

Цитата. «Мы отстали по крайней мере лет на двести, у нас нет еще ровно ничего, нет определенного отношения к прошлому, мы только философствуем, жалуемся на тоску или пьем водку»

Тэги. Конфликт поколений, Россия, которую мы потеряли, интеллектуальный тупик

71. «Замок» Франц Кафка

Учебник абсурда жизни

Год. 1921–1922, опубликован в 1926-м, перевод — 1988

Страна. Написан в Австрии, опубликован в Германии

Цитата. «Человек в своем неведении действует смелей, а потому я охотно останусь при своем неведении»

Тэги. Человек и власть, абсурд, интеллектуальный тупик

72. «Имя розы» Умберто Эко

Учебник эрудиции

Год. 1980, перевод — 1989

Страна. Италия

Цитата. «Ничто так не подбадривает струсившего, как трусость другого человека»

Тэги. Прекрасное далеко, конспирология, человек и власть, человек и бог, борьба добра со злом

73. «Повелитель мух» Уильям Голдинг

Учебник выживания в коллективе

Год. 1954, перевод — 1962

Страна. Великобритания

Цитата. «Все всегда оказываются не такими, как от них ждешь»

Тэги. Человек и власть, интеллектуальный тупик, инфантилизм, маленький человек, гуманизм

74. «Посторонний» Альбер Камю

Учебник человечности

Год. 1942, перевод — 1968

Страна. Французский Алжир

Цитата. «Я уверен, что жив и что скоро умру. Да, кроме этой уверенности, у меня ничего нет. Но по крайней мере этой истины у меня никто не отнимет»

Тэги. Интеллектуальный тупик, человек и власть, индивидуализм и коллективизм, гуманизм

75. «Собор Парижской Богоматери» Виктор Гюго

Учебник прекрасного

Год. 1831, переводы — с 1832 года, первый полный — 1874

Страна. Франция

Цитата. «Оба некоторое время хранили неподвижность и молчание: он — любуясь ее красотой, она — удивляясь его безобразию»

Тэги. Прекрасное далеко, настоящая романтика, гуманизм

76. «Чума» Альбер Камю

Учебник человечности в экстремальной ситуации

Год. 1947, перевод — 1989

Страна. Франция

Цитата. «Самый удобный способ познакомиться с городом — это попытаться узнать, как здесь работают, как здесь любят и как здесь умирают».

Тэги. Человек и война, интеллектуальный тупик, Россия на распутье

77. «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей» Курт Воннегут

Учебник объективности

Год. 1969, перевод — 1970

Страна. США

Цитата. «Как приятно — ничего не чувствовать и все же считаться живым»

Тэги. Человек и война, гуманизм

78. «А зори здесь тихие» Борис Васильев

Учебник героизма

Год. 1969

Страна. СССР

Цитата. «Война — это ведь не просто кто кого перестреляет. Война — это кто кого передумает»

Тэги. Человек и война, повесть о настоящем человеке, человек и власть, Россия на распутье

79. «Вечера на хуторе близ Диканьки» Николай Гоголь

Учебник патриотизма

Год. 1831–1832

Страна. Российская империя

Цитата. «Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в нее. С середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. Горит и дышит он»

Тэги. Россия, которую мы потеряли, настоящая романтика, любовь по-русски

80. «Ночевала тучка золотая» Анатолий Приставкин

Учебник мира во всем мире

Год. 1987

Страна. СССР

Цитата. «Плохих народов не бывает, бывают лишь плохие люди»

Тэги. Человек и война, Россия на распутье, гуманизм

81. «Пикник на обочине» Аркадий и Борис Стругацкие

Учебник рефлексии о справедливости

Год. 1972, отдельное издание — 1980

Страна. СССР

Цитата. «Нет на свете ничего такого, чего нельзя было бы исправить»

Тэги. Россия на распутье, гуманизм, реальность и волшебство

82. «Про Федота-стрельца, удалого молодца» Леонид Филатов

Учебник самоиронии

Год. 1986

Страна. СССР

Цитата. «Чай, не лаптем щи хлебаю, сображаю, что к чему!»

Тэги. Россия, которую мы потеряли, сатира, сказка, борьба добра со злом

83. «Скотный двор» Джордж Оруэлл

Учебник политической метафоры

Год. 1945, переводы — с 1949-го

Страна. Великобритания

Цитата. «Все животные равны. Но некоторые животные более равны, чем другие»

Тэги. Человек и власть, сопротивление системе, маленький человек, эзопов язык, Россия на распутье

84. «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл

Учебник жизни в переломные моменты истории

Год. 1936, перевод — 1982

Страна. США

Цитата. «Не буду думать об этом сейчас. Подумаю об этом завтра»

Тэги. Россия на распутье, Россия, которую мы потеряли, настоящая романтика, прекрасное далеко, лабиринт чувств

85. «Алые паруса» Александр Грин

Учебник романтики

Год. 1916–1922, издан в 1923-м

Страна. СССР

Цитата. «Море и любовь не терпят педантов»

Тэги. Прекрасное далеко, настоящая романтика, сказка

86. «Дары волхвов» О. Генри

Учебник судьбы

Год. 1906, перевод — 1925

Страна. США

Цитата. «Откуда напрашивается философский вывод, что жизнь состоит из слез, вздохов и улыбок, причем вздохи преобладают»

Тэги. Настоящая романтика, сказка

87. «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» Мигель де Сервантес

Учебник доброй и умной иронии

Год. 1605 — первый том, 1615 — второй том; переводы — 1896 и 1954

Страна. Испания

Цитата. «Сюда, сюда, отважные рыцари! — кричал он. — Пора вам выказать силу доблестных ваших дланей, не то придворные рыцари возьмут верх на турнире»

Тэги. Сказка, настоящая романтика, эзопов язык, прекрасное далеко, Россия, которую мы потеряли, инфантилизм

88. «Илиада» и «Одиссея» Гомер

Учебник героического

Год. VIII век до н. э., переводы — с начала XIX века

Страна. Различные древнегреческие государства

Цитата. «Но не без дела погибну, во прах я паду не без славы; // Нечто великое сделаю, что и потомки услышат»

Тэги. Человек и бог, человек и война, прекрасное далеко, настоящая романтика

89. «Робинзон Крузо» Даниэль Дефо

Учебник выживания и надежды

Год. 1719, первый перевод — 1762, современный — 1902

Страна. Великобритания

Цитата. «Такова уж человеческая натура: мы никогда не видим своего положения в истинном свете, пока не изведаем на опыте положения еще худшего, и никогда не ценим тех благ, какими обладаем, покуда не лишимся их»

Тэги. Человек и бог, настоящая романтика

90. «Трое в лодке, не считая собаки» Джером К. Джером

Учебник английского юмора

Год. 1889, перевод — 1912

Страна. Великобритания

Цитата. «Не знаю почему, но когда я вижу кого-нибудь спящим, в то время как я бодрствую, я прихожу в ярость»

Тэги. Прекрасное далеко, настоящая романтика, Россия, которую мы потеряли

91. «Палата № 6» Антон Чехов

Учебник изнанки жизни

Год. 1892

Страна. Российская империя

Цитата. «Нет подлее преступления, как убийство слабых и беззащитных»

Тэги. Маленький человек, Россия на распутье, гуманизм

92. «Винни-Пух и все-все-все» Алан Милн

Учебник детства

Год. 1924–1928, первый перевод — 1958, классический — 1960

Страна. Великобритания

Цитата. «Трудно быть храбрым, когда ты всего лишь Очень Маленькое Существо»

Тэги. Инфантилизм, прекрасное далеко, реальность и волшебство, эскапизм

93. «Двенадцать» Александр Блок

Учебник революционной романтики

Год. 1918

Страна. Советская Россия

Цитата. «Так идут державным шагом, // Позади — голодный пес, // Впереди — с кровавым флагом, // И за вьюгой невидим, // И от пули невредим, // Нежной поступью надвьюжной, // Снежной россыпью жемчужной, // В белом венчике из роз — // Впереди — Исус Христос»

Тэги. Россия на распутье, настоящая романтика, революция

94. «Колымские рассказы» Варлам Шаламов

Учебник выживания

Год. 1954–1962, первая частичная публикация на Западе — 1966, отдельное издание в СССР — 1989

Страна. Написаны в СССР, опубликованы в США

Цитата. «Все, что было дорогим, растоптано в прах, цивилизация и культура слетают с человека в самый короткий срок, исчисляемый неделями»

Тэги. Россия на распутье, маленький человек, гуманизм

95. «Котлован» Андрей Платонов

Учебник русской души

Год. 1930, первая публикация на Западе — 1969, в СССР — 1987

Страна. СССР, опубликован в Великобритании

Цитата. «От счастья только стыд начинается»

Тэги. Россия на распутье, революция, интеллектуальный тупик, маленький человек

96. «Письма римскому другу» Иосиф Бродский

Учебник современной поэзии

Год. 1972, опубликовано в 1977-м

Страна. США

Цитата. «Если выпало в империи родиться, // Лучше жить в глухой провинции у моря»

Тэги. Россия, которую мы потеряли, прекрасное далеко, человек и власть, Россия на распутье

97. «Черный человек» Сергей Есенин

Учебник безумия

Год. 1923, опубликован в 1926-м

Страна. СССР

Цитата. «В грозы, в бури,//В житейскую стынь,//При тяжелых утратах//И когда тебе грустно,//Казаться улыбчивым и простым —//Самое высшее в мире искусство».

Тэги. Россия на распутье, интеллектуальный тупик, человек и дьявол

98. «Шум времени» Осип Мандельштам

Учебник ощущения эпохи

Год. 1925

Страна. СССР

Цитата. «Речь отца и речь матери — не слиянием ли этих двух питается всю долгую жизнь наш язык, не они ли слагают его характер?»

Тэги. Россия на распутье, революция

99. «Путешествия Гулливера» Джонатан Свифт

Учебник относительности

Год. 1726–1727, первые переводы — 1772-1773, полный перевод — 1902

Страна. Великобритания

Цитата. «На свете нет такой нелепости, которая не имела бы своих защитников среди философов»

Тэги. Эзопов язык, человек и бог, настоящая романтика, прекрасное далеко

100. «Случаи» Даниил Хармс

Учебник абсурда

Год. 1933–1939, первые публикации на Западе — в 1970-е, первое отдельное издание в СССР — 1988.

Страна. СССР, первые публикации — США, ФРГ

Цитата. «Композитор: Я композитор! Ваня Рублев: А, по-моему, ты говно! Композитор, тяжело дыша, так и осел. Его неожиданно выносят»

Тэги. Эзопов язык, интеллектуальный тупик

Благодарим за помощь в проведении опроса: Маргариту Крылову, Марту Луканину, Юрия Красильникова, Анну Шерстневу, Дарью Чернявскую и других

С момента этого исследования прошло почти 10 лет. Как вы считаете, изменилось ли общество за это время? Какие книги нужно прочитать сегодня для того, чтобы говорить с вами на одном языке? Предлагаем вам поучаствовать в опросе по этой ссылке. Результаты мы обязательно опубликуем

Источник

1. Жизнь взаймы
Эрих Мария Ремарк

Мужчина, его автомобиль, хрупкая девушка, умирающая от туберкулеза. Героиня тратит все деньги на платья Balenciaga, а герой очень хочет верить в лучшее. Ироничный и абсурдный финал переворачивает эту сентиментальную историю с ног на голову. Если верить в сомнительный тезис о том, что каждая девушка в 17 лет должна читать Ремарка, то пусть уж это будет “Жизнь взаймы”.

2. Портрет Дориана Грея
Оскар Уайльд

Прекрасный и капризный юноша Дориан не хочет стареть. Талантливый художник Бэзил пишет его портрет и, сам того не зная, в буквальном смысле передает на холсте его душу. Теперь Дориан навеки молод, а портрет стареет вместо него. Прекрасный мистический роман про наивный эгоизм юных, про аморальность красоты и про то, как на самом деле страшно никогда не меняться.

3. Повелитель мух
Уильям Голдинг

Жуткая книга про развлечения английских школьников на необитаемом острове. Маленькие мальчики проживают эволюцию наоборот, превращаясь, из цивилизованных детей в злых, диких зверушек, культивирующих страх и силу, способных на убийство. История про свободу, которая предполагает ответственность, и про то, что юность и невинность — вовсе не синонимы.

4. Ночь нежна
Френсис Скотт Фицджеральд

Дорогие машины, виллы на Лазурном берегу, шелковые платья — а счастья нет. Любовный треугольник с участием врача по имени Дик, его молодой невротической жены Николь и юной легкомысленной актрисы Розмэри — главный роман о любви, силе и слабости.

5. Бойня номер 5
Курт Воннегут

Подзаголовок романа — “Крестовый поход детей” — самое правильное определение Второй мировой войны. Это война, на которую пошли дети — 17-летние мальчики с отсутствующими мозгами. Главный герой совершает бесконечный перемещения во времени, вспоминая свой бессмысленный и совсем негероический поход против Мирового зла. В этой книге про войну — ни одной батальной сцены. Только глупость и абсурдность всей затеи глазами живого юноши.

6. Лолита
Владимир Набоков

Можно бесконечно спорить о том, что это было — грязное извращение или чистое чувство, провокация или исповедь. Все неважно. Прочитать эту книгу про взаимоотношения сорокалетнего Гумберта и его тринадцатилетней падчерицы стоит хотя бы для того, чтобы понять, почему все мы иногда ведем себя так странно, общаясь со взрослыми мужчинами.

7. Заводной апельсин
Энтони Берджесс

Бунтарская, культовая, жестокая и очень подростковая книга. ЕЕ стоит прочитать, когда тебе 16, или не стоит читать вообще. Главный герой — юноша Алекс, хулиган, садист и жуткое чудовище насилует, убивает, говорит на странном сленге и неожиданно трансформируется в добропорядочного гражданина, сотрудника музыкального архива. Логики нет, есть только чудо, но вполне объяснимое — Берджесс начинал писать роман, думая, что умрет, а закончил, уже зная, что смертельный диагноз был ошибкой.

8. Легкое дыхание
Иван Бунин

Важный рассказ про гимназистку Олю Мещерскую, женственность и первый секс, влюбленного офицера и выстрел на вокзале. “Легкое дыхание” — это то важное качестко девушек, которое заставляет мужчин сходить с ума отлюбви, а самих юных барышень — непростительно легкомысленно относиться к собственной жизни.

9. Превращение
Франц Кафка

Кафка — писатель сложный мрачный. Юной девушке полюбить его непросто. Но попробовать надо. Новелла “Превращение” — абсурдистский памфлет на тему человеческого одиночества. Молодой коммивояжер Грегор в одно прекрасное утро просыпается омерзительной сороконожкой, тараканом, жуком, мерзкой гадостью, на которую его родная семья даже взглянуть боится. Если оставить в стороне модернистские шалости автора, понимаешь, что это все про жизнь, про иллюзорность любви, про уродство и одиночество каждого.

10. Любовница французского лейтенанта
Джон Фаулз

Каждый день на берегу моря стоит молодая женщина в черном и смотрит на горизонт. Женщину зовут Сара и ходит слух, что она ждет обесчестившего ее любовника-моряка. Молодой мужчина собирается женится на юной очаровательной девушке. Но однажды видит женщину в черном, и все идет наперекосяк. Женится он или даст волю чувствам? Тебе решать. Гениальный Фаулз написал два варианта финала, чтобы показать, что совесть — это индивидуальный выбор.

11. Милый друг
Ги Де Мопассан

Классический французский роман с “антигероем” в главной роли. Молодой журналист Жорж Дюруа пытается пробиться в Париже. Он бездарен, жаден, труслив и безграмотен. Зато очень красив. Страшная история про то, как умные и талантливые женщины становится жертвами собственной слепоты. Этот роман — прививка от историй с альфонсами на всю жизнь.

12. Алиса в стране чудес
Льюис Кэрролл

Великая сказка, посвященная маленькой девочке, знакомой автора. “Лолита” без признаков секса. “Алису” полезно перечитывать во взрослом состоянии, чтобы развивать фантазию, неожиданный взгляд на вещи и чувство юмора.

13. Джен Эйр
Шарлота Бронте

Бедная, некрасивая гувернантка с железной волей — самый неожиданный персонаж для романа эпохи Викторианской Англии. Джен Эйр первая говорит мужчине о своей любви, но отказывается подчиняться капризам своего возлюбленного, выбирает независимость и настаивает на равных правах с мужчиной. Современники пришли в ужас от такого разврата, а молодые девушки до сих пор с удовольствием переситывают историю сильной и бескомпромиссной любви.

14. Алые паруса
Александр Грин

Прекрасная, романтическая, с детства всем знакомая сказка про Ассоль, Грея и непоколебимую веру в мечту с простой и ясной моралью — любое чудо может случиться, если ты сам его совершишь. Для себя или для того, кого любишь.

15. Малыш
Аркадий и Борис Стругацкие

Пронзительная история космического Маугли, оставленного родителями на необитаемой планете. Как нетрудно догадаться, именно мы — те самые дикие малыши, брошенные поколением хиппи на произвол судьбы. “Они отправились в опасный свободный полет, да так ничего и не нашли” — многие московские мальчики и девочки, выращенные на пластинках Beatles и рассказах о Че Геваре, скажут тоже самое о своих родителях.

16. Настенька
Владимир Сорокин

Первый и главный рассказ сборника “Пир” о юной девушке, которую съели родители на ее шестнадцатый день рождения, — следует читать сразу после окончания школы, когда сердце еще томится тургеневской негой и бунинской печалью. Рассказ “Настенька” отличается от “Темных аллей” точно так же, как взрослая жизнь от детства. И уж если начинать взрослую жизнь, то с рассказа “Настенька”. Тогда дальше не страшно будет.

17. Что делать
Николай Чернышевский

Первый социалистический рассказ на русском языке посвящен, как это ни странно, не борьбе с царским режимом, а отношениям между мужчинами и женщинами. Молодые герои борются с ревностью и собственничеством, учатся уважать друг друга.

18. Бродяги драхмы
Джек Керуак

Вернувшиеся с войны двадцатилетние ветераны не нашли в Америке середины 40-х ни правды, ни достоинства — и принялись скитаться. Под звуки джаза в прокуренных клубах, под свист ветра сквозь щели товарных вагонов, под ломоту костей после ночевок на голой земле и, конечно, под бесконечные разговоры о христианстве, буддизме, коммунизме, анархизме — разговоры, в которых постепенно, по крупице, они открывали для себя смысл мироздания и смысл человеческой жизни.

Это очень простой и короткий рассказ о несчастной любви. На нескольких страницах один из самых искренних и лиричных писателей XX века доходчиво объясняет всем юным девушкам, что несчастная любовь — это самое волшебное, что может случиться с человеком.

20. Записки революционера
Петр Кропоткин

Революционер и анархист Петр Кропоткин рассказывает о своей жизни в Пажеском корпусе — военном учебном заведении для детей русской элиты. Эта книга о том, как человек может отстоять себя в борьбе против чуждого, непонимающего его окружения. А еще о настоящей дружбе и взаимовыручке.

21. Убежище. Дневник в письмах
Анна Франк

Дневник 15-летней девушки Анны, которая вместе с семьей скрывается в Амстердаме от фашистов, уже отправивших в концлагеря других евреев Голландии. Анна остроумно и метко пишет о себе, о сверстниках, о взрослых, о мире и о своих первых сексуальных мечтах, и этот дневник — удивительный документ, иллюстрирующий то, что происходит в голове у юной барышни, когда вокруг рушится мир. Анна не дожила до победы над фашизмом два месяца — ее все-таки нашли и отправили в концлагерь, зато ее дневник живет в переводах на многие языки мира.

22. Кэрри
Стивен Кинг

Первый роман великого писателя Кинга о несчастной девушке Кэрри Уайт, наделенной даром телекинеза. Подробная хроника жестокой, красивой и вполне оправданной мести за издевательства одноклассников пробирает до костей и, самое главное, выглядит гораздо адекватней, правдивей и реалистичней, чем, скажем, фильм “Догвиль” Ларса Фон Триера.

23. Пена дней
Борис Виан

Именно благодаря этому короткому роману сказочного французского мистификатора Виана мы знаем, что у девушек в груди цветут лилии, а музыкальные инструменты умеют смешивать коктейли. В мире, полном жестоких, ироничных, но всегда безупречно красивых метафор, хочется прожить всю жизнь. Мы и живем.

24. Нейромант
Уильям Гибсон

Один из изобретателей стиля киберпанк, популярный американский фантаст создал сумрачный, жестокий и великолепный мир будущего, опутанный сетями мегакорпораций, залитый неоновым светом и утопающий в бесконечном одиночестве. Самая романтическая книга наших хромированных дней о скитаниях вечных.

25. Над пропастью во ржи
Джером Дейвид Сэлинджер

История взросления юного эгоиста, максималиста и идеалиста Холдена Колфилда на многие лета останется самой известной и самой поучительной книгой о молодых. Именно такие мы все и есть: обидчивые, недобрые, запутавшиеся, дикие и бесконечно прекрасные, потому что искренние, наивные и ранимые.

26. Пока подружка в коме
Дуглас Коупленд

Автор популярной книжки “Поколение Х”, как известно, посчитал нас всех. Однако Коупленд — не только и не столько социальный писатель, он прежде всего гениальный лирик с налетом чистого безумия. “Когда подружка в коме” — полуфантастическая драма о любви и дружбе, полная тонких, ярчайших наблюдений. Именно после “Подружки…” кажется, будто Коупленд — вообще единственный на свете писатель, которые любит нас всерьез.

27. Ловушка для золушки
Себастьян Жапризо

Легкий замечательный детектив о юных французских дьяволицах, любящих белые наряды и открытые автомобили. Одно из самых великолепных произведений о поразительной девичьей вредности, подлости, и гадости, написанное с бесконечным восхищением.

Классика, обязательная к прочтению. Часть 1

Не может классика быть всегда актуальной. Любой текст, как писал Эко, может интерпретироваться, а может использоваться. В первом случае — вы принимаете условия игры, заданные автором. Вы интерпретируете текст с точки зрения тех условий и того времени, в котором он был создан. Исследуете его, дабы понять его суть и природу. А при использовании вы вольны давать свою оценку происходящему: критиковать героев, обсуждать их поступки и т. п. Мне ближе вариант использования. Интерпретирование — это скорее для литературных памятников. Потому они и не актуальны. Но пользу и в них можно найти — язык, слог: все это поможет лучше говорить и писать, грамотнее формулировать свои мысли.

До многих книг надо дорасти. Не возрастно, а духовно, а это не одно и то же. Даже до многих книг из школьной программы. Вам могут советовать немало книг, но от любого чтива толку не будет, пока не изучим классику. В нашем списке лишь малая толика тех классических произведений, которые строго обязательны к прочтению. Но всё же мы постараемся предложить вам лучшее.

«Фауст», Иоганн Гёте

Глупцы довольствуются тем,
Что видят смысл во всяком слове.

Название книги так прочно соединилось с её автором, что многие уверены, что Фауст Гёте — это имя главного героя произведения, а то и его название.

Её стоит прочитать хотя бы для того, чтобы знать, что из себя представляет один из самых цитируемых, уважаемых, восхваляемых и упоминаемых романов в человеческой истории. Любителям мотивации должно понравиться, её здесь хоть отбавляй. Это ведь, дорогая моя, не просто история про то, как обаятельный Сатана приобрел душу у бедняги и трудяги Фауста. Это роман о людях, восставших против прозябания в действительности во имя свободы действия и мысли. Про людей, призванных преобразить мир совместным свободным и разумным трудом.

А ещё это кладезь цитат и мудрых изречений, помимо крылатого: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» И если попытаться понять эту не самую простую книгу, то взамен она одарит тебя глубокой мудростью веков, накопленной господином Гёте и вылившейся чернильным потоком на белые страницы.

«Божественная комедия», Данте Алигьери

Есть сила та, что разумом зовётся.
И взвесить вы способны на весах
Добро и зло.

Немыслимое преступление против человечества — утверждать, будто «Божественная комедия» — устаревшее, неактуальное и скучное чтиво. Скучное оно для людей недалёких, устаревшее для невежественных, неактуальное для тупых. Алигьери написал бессмертный опус имени торжества жизни не для того, чтобы какой-нибудь идиот, завидев много букв, начал поносить труд его жизни.

Не важно христианин ты или мусульманин, атеист или верующий — прочитать сей труд должен каждый. А атеист тем более. Не для того, чтобы разобраться, в какой из кругов Ада ты попадёшь, а для того, чтобы научиться различать плохое и хорошее, доброе и злое, достойное от подлого. Истории учеников, реальных и не очень, заставляют задуматься о жизни. Не прийти к Богу, а разобраться в себе.

Можно описать этот шедевр даже как рецензию к компьютерной игре. «Сюжет интересный, тщательно продуманный до мельчайших подробностей мир». А можно заодно изучить историю Италии времён её самого интересного периода. Как же я люблю это произведение!

Если хотите броситься из окна, — сказал Швейк. — Так идите в комнату, окно я открыл. Прыгать из кухни я бы вам не советовал, потому что вы упадете в сад прямо на розы, поломаете все кусты, и за это вам же придется платить. А из того окна вы прекрасно слетите на тротуар и, если повезет, сломаете себе шею. Если же не повезет, то вы переломаете себе только ребра, руки и ноги, и вам придется платить за лечение в больнице.

Йозеф Швейк — это отдельный пласт литературных героев, которые сошли с книжных страниц и зажили собственной жизнью. Ему не нужна литературная история — он и сам ходячий анекдот. Таких героев немного, разве что он, Дон Кихот, и… И, пожалуй, все. Такой анекдотической значимости нет ни у кого. Поэтому некоторые воспринимают «Швейка» как лёгкую, незатейливую историю. Да, она написана шедевральным сатирическим языком, иногда грубым, иногда нелепым. И тем не менее, это невероятно точная и местами даже обидная сатира, обличающая войну, военное руководство и, конечно же, идиотов из общества.

Гашек, личность сколько эпичная, столько же и безумная, создал такого же героя. И несмотря на звание «идиота» благодаря беспощадному издевательству над царящим вокруг бредом, Йозеф Швейк, покуривающий трубку, попивающий пиво и рассказывающий одну историю прекраснее другой, начинает казаться вполне нормальным человеком. Так что если вдруг тебя считают идиотом, прочти сей шедевр, может быть, ты и правда не в себе? А какие здесь точные цитаты: от злободневного: «От стен полицейского управления веяло духом чуждой народу власти», – до жизненного: «Беда, когда человек вдруг примется философствовать — это всегда пахнет белой горячкой». Их можно собирать, вставлять как комментарий к любой новости, и они всегда будут, что называется, в точку.

«Детство», Максим Горький

Умереть — не велика мудрость, ты бы вот жить умела!

Здесь могло быть «Детство» Толстого, однако это не главное его произведение, есть другие, более важные и чуткие, которые охарактеризуют графа и жизнь лучше. Ты их и так прочитаешь. А вот с Горьким всё совсем наоборот: не прочтя детство не поймёшь ни самого автора, ни жизнь. Печальное автобиографическое повествование первых лет жизни Горького, которое ты успешно прогулял в средней школе, гораздо лучше объясняют многие вещи. Даже странно: книжные действия происходят в конце 19-го века, а жизнь, люди и людской сволочизм не изменился. Вот про эти вещи Горький, с позиции умудрённого сединами мужика, и пишет. И оторваться невозможно, и поспорить с мнением автора нельзя.

К сожалению, имидж большевистского писателя отторгает от него современных читателей, а зря. «Старуха Изергиль» — это одно из лучших фольклорных произведений в истории, «На дне» — социальных, «Макар Чудра» звучит смешно, ну и, конечно, замечательное «Детство», которое нужно прочесть для себя, а не из уважения к школьной программе и человеку, в честь которого называли улицы и самолёты.

«Преступление и наказание», Федор Достоевский

Бедность не порок, это истина. Знаю я, что и пьянство не добродетель, и это тем паче. Но нищета, милостивый государь, нищета — порок-с. В бедности вы еще сохраняете свое благородство врожденных чувств, в нищете же — никогда и никто.

Абсолютно ожидаемое произведение в этом списке, не так ли? И именно из-за этой «ожиданности», из-за его славы, из-за трепета, который вызывает имя автора, читать его стоит. Потому как Достоевский стал моден. И мерзко от того, что многие люди стараются его любить и читать, хотя никаких эмоций у них прочитанное не вызывает. Поэтому ты должна самостоятельно изучить самое культовое произведение мастера и сформировать своё отношение к нему без оглядки на моду и всеобщее почитание.

Ну, разумеется, не только ради этого. Книга действительно интересна и хороша. Автор погружается в психологический процесс преступления, как Жак-Иф Кусто в лоно очередного моря, и выуживает оттуда картины, заставляющие понять преступника, нежели осудить. А какие колоритные и несчастные герои повсюду, даже сложно назвать их второстепенными.

Но с позиции личного мнения, со многими аспектами можно поспорить, и это правильно, это хорошо: когда книга рождает полемику, это значит, что она обязательна.

«Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», Мигель де Сервантес Сааведра

Таковы все женщины, — заметил Дон Кихот. — Отличительное свойство их натуры — презирать тех, кто их любит, и любить тех, кто их презирает.

Обрати внимание на цитату. Она была написана за 200 лет до того, как ту же самую мысль в стихотворной форме выразил Александр Сергеевич Пушкин для своего «Евгения Онегина». В самом романе мудрости хоть ложкой греби, главное — вовремя её различить.

Сервантес написал уникальное произведение, в котором есть всё: и посмеяться, и афоризмы выписать, и подумать. Не всем покорится заметно устаревший слог, не всех обрадует масштаб произведения, но те, кто жаждет узнать, почему имя главного героя стало нарицательным, а имя Сервантеса золотыми нитями вплетено в мировую культуру, возможно, начнут смотреть на некоторые вещи под иным углом.

Роман о похождениях совершенно больного человека, написанный сходящим с ума писателем, многими рассматривается как пародия на вышедшие из моды к тому времени рыцарские романы. Но на самом деле великий гений смеётся над обществом, окончательно растерявшим благородство, а последним достойным человеком оказался безумный старик Алонсо Кихано, начитавшийся этих самых романов и пустившийся в странствие на дряхлой кляче, прихватив с собой крестьянина Санчо Пансо — единственный «голос разума» в их слаженной команде.

Что ни имя — то имя нарицательное, что ни фраза — то афоризм. За 400 лет своего существования роман не утратил своей популярности, породив кучу подражателей и гордо нося звание лучшего романа в истории литературы. Да, мы все вышли из гоголевской «Шинели», но прежде мы слезли с сервантесовского Росинанта.

«Лолита», Владимир Набоков

Мы не половые изверги! Мы не насилуем, как это делают бравые солдаты. Мы несчастные, смирные, хорошо воспитанные люди с собачьими глазами, которые достаточно приспособились, чтобы сдерживать свои порывы в присутствии взрослых, но готовы отдать много-много лет жизни за одну возможность прикоснуться к нимфетке.

Роман, перевернувший мировую литературу и сделавший Набокова любимым автором как интеллигенции, так и малообразованных дегенератов, которые книгу не читали, но им очень нравится сама идея: отношения сексуального плана между мужчиной и маленькой девочкой.

А ведь на самом деле Набоков писал про большую любовь, которую в силу некоторых обстоятельств, а именно несовершеннолетия объекта любви, общество порицало. Когда взрослый дяденька начинает сожительствовать с невзрослой девочкой — ничем хорошим это не заканчивается. Дитя ведь растёт, ей становится скучно, и проклятая Лоля перестает ставить во что бы то ни было «любовь с первого взгляда, с последнего взгляда, с извечного взгляда».

Ну и, конечно же, отдельные комплименты бывшему наследнику Бунина. Набоков пишет о запретной теме откровенно, но без явной пошлости. Красивый, богатый язык классического русского литератора даже самые скользкие фрагменты эротического толка описывает так, будто речь идёт о неразделённой любви двух взрослых людей.

Прочти роман, который сильно повлиял на американскую литературную школу и слегка приоткрыл двери недозволенного в массовой литературе.

«Ночь в Лиссабоне», Эрих Мария Ремарк

Никогда мир не кажется таким прекрасным, как в то мгновение, когда вы прощаетесь с ним, когда вас лишают свободы.

«На западном фронте без перемен», «Три товарища» — это, конечно, романы легендарные и до одури классические, но эта история трогает не меньше, в самое сердце. Она про войну, пусть и написана не от лица солдата. Она про потерю, пусть и не боевую. Она про потерю самого дорогого, она про бессилие перед лицом трагедии.

До него нужно дорасти, к нему нужно быть готовым, потому как за легким названием, которое подходит больше для любовной истории, скрывается драма, какую свет не видывал. Она про любовь, но любовь эту раздавила и поглотила война, которая выжгла все в человеческой душе. Отчаянная исповедь человека, потерявшего все, обескураживает даже самого лютого циника. Ты даже думать не хочешь, как бы ты жил, если бы, не дай Бог, оказался на месте рассказчика.

Сам роман построен как рассказ в рассказе, где несчастный на фоне суматохи спокойного Лиссабона рассказывает свою историю Людвигу Керну (кто читал «Возлюби ближнего своего», тот знает этого героя). Эта исповедь должна стать платой за билеты на теплоход с беженцами, а стала чем-то большим. Ремарк своим слогом способен превратить даже сказку про колобка в бестселлер об усталых людях и потерянном поколении. Но здесь он превзошёл самого себя.

«Золотой телёнок», Илья Ильф, Евгений Петров

Женщины любят: молодых, политически грамотных, длинноногих…

Некоторые возмутятся: мол, какого черта в списки классики мы включили нетленку Ильфа и Петрова, а не Гоголя или Чехова? Ведь на фоне, скажем, «Вишневого сада», по которому даже американцы ставят спектакли, что «Золотой телёнок», что «12 стульев» кажутся лёгким чтивом.

Ну, с последним можно поспорить, ведь если роман не знают за рубежом так же хорошо, как «Ревизора», то это не значит, что он хуже. Просто реалии НЭПа трудно объяснить тем же палестинцам. Рассказ, который растаскан на цитаты (как то «Автомобиль — не роскошь, а средство передвижения»), — неужели это не классика? Это классика в квадрате, в кубе! Идеальный, лёгкий, понятный всем, даже 12-летнему ребёнку (в этом возрасте ваш покорный слуга впервые ознакомился с этим чтивом), где что ни фраза — то афоризм, где даже серьёзные моменты поданы максимально иронично. В каком-то смысле это история страны, а в каком-то — диагноз обществу, и, как это часто бывает, описанные в изобилии типажи и характеры не перевелись и в наше время.

Ильф и Петров, талантливейшие журналисты, общаются с читателем крайне иронично и интеллигентно, подбирая такие речевые обороты, что складывается впечатление, будто ты находишься на выступлении стендап-комика, в уютной беседе стебущегося над Карейками, Бендерами, Паниковскими и Шурами Балагановыми.

«Декамерон», Джованни Боккаччо

Кто про что, а мы про свой любимый Ренессанс. Ну куда же без него, если в 14-м веке писали такие шедевры! И, на удивление, сей эпохальный труд читается очень даже легко. Понятно, что модный в ту пору витиеватый слог присутствует в полной мере (уж извините, это не лаконичный Довлатов), но книга всё равно читается очень легко. А главное, она интересная даже спустя столько времени.

Почему-то многие считают, что слово «декамерон» звучит как-то драматично и несёт в себе негативный окрас, а на самом деле название переводится с греческого как «десятиднев», то есть десять дней. И все эти десять дней прекрасные молодые люди, сбежавшие за город от чумы, рассказывают друг другу восхитительные истории, и, как водится, одна история прекраснее другой.

Во время чтения ты начинаешь наслаждаться свободой и раскованностью героев новелл Бокаччо. Никаких рамок, они живут и наслаждаются жизнью. И это прекрасно!

Почему-то, даже сложно объяснить почему, к Декамерону хочется возвращаться снова и снова. Впечатления от его прочтения так же прекрасны, как память о первой любви, первом бокале пива, первой отсидке. И истории, которые рассказывают эти красивые молодые люди, собранные из городского фольклора Флоренции, мифологии и популярных тогда сказок, действительно интересны. И когда спустя почти 700 лет с момента написания этих новелл, ты читаешь «50 оттенков серого», то недоумеваешь, где человечество свернуло не туда?

А сколько книг из этого списка прочли вы?

1. Михаил Булгаков — мастер и Маргарита.
2. Антуан де Сент-экзюпери — маленький принц.
3. Михаил Булгаков — собачье сердце.
4. лев толстой — война и мир.
5. Федор Достоевский — преступление и наказание.

6. Михаил Лермонтов — герой нашего времени.
7. Илья ильф, Евгений Петров — двенадцать стульев.
8. Александр Пушкин — Евгений Онегин.
9. Габриэль Гарсиа маркес — сто лет одиночества.

10. Антон чехов — рассказы 11. Николай гоголь — мёртвые души.
12. Федор Достоевский — идиот 13. Артур Конан — Дойль — приключения Шерлока Холмса.
14. Илья ильф, Евгений Петров — золотой теленок.
15. лев толстой — Анна Каренина 16. Николай гоголь — вечера на хуторе близ диканьки.
17. Даниель Дефо — Робинзон крузо 18. Эрих мария ремарк — три товарища.
19. Маргарет Митчелл — унесённые ветром.
20. о. Генри — рассказы 21. Марк твен — приключения тома сойера.
22. Уильям Шекспир — Ромео и Джульетта.
23. Александр Дюма — три мушкетера 24. Оскар уайльд — портрет дориана грея.
25. Эрнест Хемингуэй — старик и море 26. Джером д. сэлинджер — над пропастью во ржи.
27. Алан Александр Милн — Винни — пух 28. Кен кизи — пролетая над гнездом кукушки.
29. Стендаль — красное и чёрное 30. Эрих мария ремарк — на западном фронте без перемен.

31. Александр Дюма — граф Монте-кристо.
32. Уильям Шекспир — Гамлет 33. Александр Пушкин — капитанская дочка 34. Льюис кэрролл — Алиса в стране чудес.
35. Мигель Сервантес — дон-кихот 36. Джон Толкиен — властелин колец 37. Джейн Остин — гордость и предубеждение.
38. Марк твен — приключения Гекльберри финна.
39. Иван гончаров — обломов 40. Иоганн Вольфганг фон гёте — Фауст.

41. Федор Достоевский — братья Карамазовы.
42. Александр Грин — алые паруса 43. Иван Тургенев — отцы и дети.
44. Михаил Булгаков — белая гвардия 45. Ричард бах — чайка по имени Джонатан ливингстон.

46. Александр Пушкин — повести Белкина 47. Виктор гюго — собор парижской богоматери.
48. Артур Конан — Дойль — собака баскервиллей.
49. Джордж оруэлл — 1984 50. Джек Лондон — Мартин иден 51. Джером к. Джером — трое в лодке, не считая собаки.
52. Борис Пастернак — доктор Живаго.
53. Шарлотта Бронте — Джейн эйр 54. Эрих Мария ремарк — триумфальная арка 55. Рэй Брэдбери — 451 градус по Фаренгейту 56. Аркадий и Борис Стругацкие — пикник на обочине 57. Аркадий и Борис Стругацкие — понедельник в субботу начинается.
58. Михаил Шолохов — тихий Дон 59. Жюль верн — дети капитана гранта.
60. Станислав Лем — солярис 61. Александр грибоедов — горе от ума.
62. Роберт Льюис Стивенсон — остров сокровищ.
63. Гомер — одиссея 64. Джек Лондон — белый клык 65. Аркадий и Борис Стругацкие — трудно богом быть.

66. Жюль Верн — таинственный остров.
67. Иван Бунин — тёмные аллеи.
68. Ричард бах — иллюзии.
69. Владимир Набоков — Лолита.
70. Стендаль — пармская обитель.

71. Гомер — илиада 72. Фрэнсис Скотт фицджеральд — великий гэтсби.
73. Джованни Боккаччо — декамерон.
74. Пауло Коэльо — алхимик 75. Борис Акунин — приключения эраста фандорина.

76. Вениамин Каверин — два капитана.
77. Теодор Драйзер — американская трагедия.
78. Эмили Бронте — грозовой перевал.
79. Харпер ли — убить пересмешника.
80. Эрнест Хемингуэй — прощай оружие.

81. Умберто Эко — имя розы 82. Ярослав Гашек — похождения бравого солдата швейка во время мировой войны.
83. Франц Кафка — процесс 84. Николай гоголь — Тарас Бульба.
85. Этель Лилиан Войнич — овод 86. Колин маккалоу — поющие в терновнике 87. Эрнест Хемингуэй — праздник, который всегда с тобой 88. Курт воннегут — бойня номер пять, или крестовый поход детей.
89. Ричард бах — единственная.
90. Джеймс клавелл — сегун.

91. Андрей Платонов — котлован

92. Толстой — хаджи Мурат лев.
93. Виктор Гюго — отверженные

94. Элинор портер — поллианна

95. Жорж Санд — Консуэло 96. Ричард бах — мост через вечность

97. Астрид линдгрен — Пеппи длинныйчулок

98. Эрих Мария ремарк — жизнь взаймы

99. Вольтер — Кандид, или оптимизм

100. Джеймс джойс — Улисс больше интересных книг в Психологии!

Возможно, у вас есть свои варианты? Пишите, сколько книг из нашего списка вы прочитали и добавляйте те, которые по вашему мнению должны здесь быть!

1. «Мастер и Маргарита» Михаил Булгаков

2. «Евгений Онегин» Александр Пушкин

3. «Преступление и наказание» Федор Достоевский

4. «Война и мир» Лев Толстой

5. «Маленький принц» Антуан де Сент-Экзюпери

6. «Герой нашего времени» Михаил Лермонтов

7. «Двенадцать стульев» Илья Ильф, Евгений Петров

8. «Грозовой перевал» Эмили Бронте

9. «Сто лет одиночества» Габриэль Гарсиа Маркес

10. «Джейн Эйр» Шарлотта Бронте

11. «Мертвые души» Николай Гоголь

12. «Анна Каренина» Лев Толстой

13. «Идиот» Федор Достоевский

14. «Портрет Дориана Грея» Оскар Уайльд

15. «Горе от ума» Александр Грибоедов

16. «Отцы и дети» Иван Тургенев

17. «Дракула» Брэм Стокер

18. «Над пропастью во ржи» Джером Сэлинджер

19. «Три товарища» Эрих Мария Ремарк

21. «Маленькие женщины» — Луиза Мэй Олкотт

22. «Алиса в Стране чудес» Льюис Кэрролл

23. «Невыносимая легкость бытия» — Милан Кундера

24. «Окончательный диагноз» Артур Хейли

25. «А зори здесь тихие» Борис Васильев

26. «Большие надежды» — Чарльз Диккенс

27. «Поющие в терновнике» — Колин Маккалоу

28. «Жизнь взаймы» Эрих Мария Ремарк

29. «Ромео и Джульетта» Уильям Шекспир

30. «Старик и море» Эрнест Хемингуэй

31. «Темные аллеи» Иван Бунин

32. «451 градус по Фаренгейту» Рэй Брэдбери

33. «Процесс» Франц Кафка

34. «Гамлет» Уильям Шекспир

35. «Гордость и предубеждение» Джейн Остин

36. «Два капитана» Вениамин Каверин

37. «Великий Гэтсби» Фрэнсис Скотт Фицджеральд

38. «Вино из одуванчиков» Рэй Брэдбери

39. «Обломов» Иван Гончаров

40. «Лолита» Владимир Набоков

41. «На Западном фронте без перемен» Эрих Мария Ремарк

42. «По ком звонит колокол» Эрнест Хемингуэй

43. «Триумфальная арка» Эрих Мария Ремарк

44. «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» Ричард Бах

46. «Цветы для Элджернона» Дэниел Киз

47. «Бесы» Федор Достоевский

48. «Вишневый сад» Антон Чехов

49. «Имя розы» Умберто Эко

50. «Алые паруса» Александр Грин

В 1934 году начинающий писатель и журналист Арнольд Сэмюэльсон проделал долгий путь, чтобы посетить Эрнеста Хемингуэя в его доме во Флориде. Писатель был впечатлен такой целеустремленностью и вручил гостю список литературы, который, по его мнению, стоило прочесть каждому уважающему себя человеку и сочинителю.

Специально для вас AdMe.ru публикует этот список и желает вам приятного чтения.

Английский юмор. Обязательно к прочтению. Очень смешно.

Английский юмор. Тонкий. Специфичный. Безграничный. Одна из национальных черт наряду с чопорностью и высокомерием. Англичане умеют посмеяться над собой. Национальная поговорка гласит «Everyone has a fool in his sleeve», что значит «У каждого в рукаве свой дурак».

Для тех, кто владеет английским, в оригинале. Для остальных перевод ниже.

An English lady, while visiting Switzerland, was looking for a room, so she asked the schoolmaster if he could recommend any. He took her to see several rooms and, when everything was settled, the lady returned home to make the final preparations to move. When she arrived home, the thought suddenly occurred to her that she had not see a W.C. around the place. She immediately wrote a note to the schoolmaster asking him if there was a W.C.

The schoolmaster was a very poor student of English, so she asked the Parish Priest if he could help him in the matter. Together they tried to discover the meaning of W.C. and came to the conclusion that it meant Wayside Chapel. The school master then wrote the following note to the English lady:

I take great pleasure in informing you that the W.C. is situated nine miles from the house, in the centre of pine groves, surrounded by lovely trees. It is capable of seating 220 people and is open on Sundays and Thursdays only. As there are a great number of people expected during the summer months, I would suggest that you come early, although there is plenty of standing room. This is an unfortunate situation, particularly if you are in habit of going regularly.

You will no doubt be glad to hear that a good number bring their lunch and make day of it, while others who can afford to go by car, arrive just in time. I would recommend your Ladyship to go on Thursdays when there is an organ accompaniment, the acoustics are excellent and even the most delicate sound can be heard everywhere. It may interest you to know that my daughter was married in the W.C. and it was there that she first met her husband. I can remember the rush for seats, there were ten people to a seat, usually occupied by one. It was wonderful to see the expressions on their faces.

The newest attraction is the bell donated by a resident of this district. It rings each time a person enters. A bazaar is to be held to provide plush seats for all, since the people feel that it is a long felt need. My wife is rather delicate so she can»t attend regularly. It is almost a year since she went last. Naturally it pains her very much not to be able to go more often.

I shall be delighted to reserve the best seat for you if you wish, where you will be seen by all. For the children, there is a special time and place so that they will not disturb the elders.

The School Master.

Английская леди во время визита в Швейцарию подыскивала себе комнату, поэтому спросила школьного директора, что он мог бы ей порекоммендовать. Он показал ей несколько комнат и, когда все уже было улажено, леди возвратилась домой в Англию для последних приготовлений перед переездом. Когда она приехала домой, она вдруг вспомнила, что не видела в доме туалета (WC). Поэтому она без промедления написала школьному директору об этом.

Школьный директор не очень хорошо владел английским языком, поэтому попросил приходского священника помочь ему в этом вопросе. Вместе они попытались выяснить значение аббревиатуры WC и пришли к выводу, что это значит часовня Вейсайд (Wayside Chapel). Директор школы вскоре написал такой ответ английской леди:

В тексте письма используется аббревиатура WC, под которой школьный директор понимает часовню, а английская леди уборную.

Уважаемая Мадам,

С большим удовольствием спешу сообщить Вам, что WC находиться в 9 милях от дома, в центре соснового леса среди прекрасных деревьев. Здесь легко умещаются 220 человек, и она открыта только по воскресеньям и четвергам. Поскольку в летние месяцы ожидается много посетителей, я бы рекомендовал Вам приезжать заранее, хотя здесь достаточно стоячих мест. Думаю, это не очень удобно, особенно если Вы привыкли ходить регулярно.

Вы, несомненно, будете рады узнать, что многие приносят с собой обед и проводят здесь весь день, в то время как остальные, кто может позволить себе приехать на машине, приезжают как раз вовремя. Я бы рекомендовал Вашей светлости приезжать по четвергам, когда играет орган. Акустика так хороша, что даже малейший звук слышен повсюду. Вам, возможно, интересно узнать, что моя дочь венчалась в WC и именно здесь она встретила своего будущего супруга. Я вспоминаю, сколько пришло людей, 10 человек на одно место. У них были такие чудесные выражения на лицах.

Новой достопримечательностью этого места стал колокол, подаренный жителем этого округа. Он звонит каждый раз, когда кто-то входит. Вскоре будет проведен благотворительный базар, чтобы обеспечить всех плюшевыми сидениями, так как люди уже давно испытывают в них потребность. У моей жены слабое здоровье, поэтому она не может посещать регулярно. Уже почти год, как она была там последний раз. Несомненно, ей причиняет боль, то что она не в силах ходить чаще.

Я с удовольствием забронирую наилучшее место для Вас, если Вам угодно, где каждый сможет Вас видеть. Для детей отведено отдельное время и место, чтобы они не беспокоили старших.

Остаюсь Ваш,

Директор Школы

SHARE SHARE SHARE

About Віолетта

Следующее Предыдущее

30 обязательных к прочтению цитат

1. «Если вы предпочтёте не чувствовать себя несчастными перед лицом жизненных трудностей, то так оно и будет». – Марк Аврелий

2. «Мужчине нужна не смелость, а умение контролировать нервы, сохранять спокойствие и хладнокровие. Этого можно достичь только путём практики». – Теодор Рузвельт

3. «Хочешь править великой империей? Сначала научись властвовать над собой». – Публилий Сир

4. «Не позволяйте силе первого впечатления сбить вас с ног. Просто скажите ей: “Погоди. Позволь мне увидеть, кем является этот человек на самом деле. Дай мне возможность проверить его”». – Эпиктет

5. «Человек не просто существует, он сам решает, каким будет его существование, каким он станет через мгновение. Более того, каждый человек обладает свободой выбора». – Виктор Франкл

6. «Первоочерёдная задача в жизни – понять, что есть внешние вещи, которые я не способен контролировать. Однако мне подвластны выборы, которые я делаю в отношении этих вещей. Где находится хорошее и плохое? Во мне, в моих выборах». – Эпиктет

7. «Чтобы забыть общую картину, нужно погрузиться в детали». – Чак Паланик

8. «Гениальность – это способность претворять в жизнь то, что есть в вашем сознании. Другого определения нет». – Фрэнсис Скотт Фицджеральд

9. «Хороший человек окрашивает события собственным цветом… и извлекает пользу из всего, что происходит». – Сенека

10. «Должны вы подражать повадке тигра. Кровь разожгите, напрягите мышцы…». – Шекспир

11. «Мы либо изнашиваемся, либо ржавеем. Я предпочитаю первое». – Теодор Рузвельт

12. «Он говорит, что лучший выход – держаться. И я согласен с этим, по крайней мере, до тех пор, пока не вижу другого выхода, кроме как держаться». – Роберт Фрост

13. «Что такое поражение? Ничего, кроме урока; ничего, кроме первых шагов к чему-то лучшему». – Уэнделл Филлипс

14. «У чесала путь прямой и кривой один и тот же». – Гераклит

15. «Всё, что делается правильно и скромно, является благородным». (Quidvis recte factum quamvis humile praeclarum.) – Сэр Генри Ройс

16. «Огурец горький? Выбрось его. На пути заросли ежевики? Обойди их. Это всё, что тебе нужно знать». – Марк Аврелий

17. «Тот, кто не способен искать непредвиденное, ничего не видит, ибо известный путь является тупиком». – Гераклит

18. «Мудрецы способны найти достойное применение даже своей неприязни». – Плутарх

19. «Когда какие-либо неприятные события потрясают вашу жизнь, обращайтесь внутрь себя и не теряйте ритм. Вы приобретёте лучшее понимание гармонии, если всегда будете возвращаться к ней». – Марк Аврелий

20. «Лучшие мужчины – это не те, кто ждёт возможностей, а те, кто ими пользуется. Хватайтесь за возможности, покоряйте их, заставляйте служить вам во благо». – Эдвин Хуббель Чапин

21. «Зарубите себе на носу следующее правило: не поддаваться бедствиям и несчастиям, не доверять процветанию и всегда помнить о том, что удача имеет склонность вести себя так, как ей заблагорассудится». – Марк Аврелий

22. «Если ты в день бедствия оказался слабым, то бедна сила твоя». – Притчи 24:10

23. «Предоставь гарантию – и появится угроза в виде катастрофы». – Древняя надпись на Дельфийском оракуле

24. «Судьба ведёт человека, который принимает её, и препятствует тем, кто ей противится». – Клеанф

25. «Моя формула человеческого величия заключается в словах «amor fati»: это значит – не желать ничего изменить ни в прошлом, ни в будущем, ни во всей вечности. Не просто выносить необходимость… но любить её». – Ницше

26. «Джентльмен, это смелое предприятие закаляет меня». – Уинстон Черчилль

27. «Задача человека состоит в том, чтобы сделать этот мир лучше настолько, насколько это возможно… и заботиться о собственной душе». – Лерой Перси

28. «Когда человек знает, что его через две недели повесят, это прекрасно концентрирует его ум». – Доктор Джонсон

29. «Живи же тем, чем ты благословен, коль судьба послала тебе счастье. Нас же рок ведет от одного сурового испытания к другому». – Вергилий

30. «Быть философом – не значит иметь тонкие мысли или быть основателем какой-то школы. Это значит – решать жизненные проблемы не только теоретически, но и практически». – Генри Дейвид Торо

Источник

Цитата сообщения ravingdon

Руководствуясь утверждением, что никто не знает о великих книгах больше, чем великие писатели, Дж. Педер Зейн (J. Peder Zane), обозреватель американской газеты The News & Observer, обратился к 125-ти выдающимся британским и американским писателям современности. Он попросил каждого «представить список, ранжированный по порядку с десятью величайшими художественными произведениями всех времён» из романов, сборников рассказов, драматургии и поэзии.

Среди опрошенных были такие знаменитые авторы, как Стивен Кинг, Норман Мейлер, Энн Пэтчетт, Джонатан Франзен, Клэр Мессуд и Джойс Кэрол Оутс. Из 544 отобранных произведении каждый из них составил свой топ. Книга, расположившаяся в начале списка, получила 10 балов, а под номером десять – 1 балл. Опираясь на полученные ответы, Зейн составил книжный путеводитель «Лучшая десятка: писатели выбирают свои любимые книги» (The Top Ten: Writers Pick Their Favorite Books).

У каждого свои представления о том, что можно считать величайшим литературным произведением всех времён. Но всегда интересно узнать мнение мастеров слова. Предлагаем взглянуть, как выглядит рейтинг величайших книг, по мнению современных писателей.

Десять величайших книг ХХ века:

«Лолита» Владимир Набоков
«Великий Гэтсби» Ф. Скотт Фицджеральд
«В поисках утраченного времени» Марсель Пруст
«Улисс» Джеймс Джойс
«Дублинцы» Джеймс Джойс
«Сто лет одиночества» Габриэль Гарсиа Маркес
«Шум и ярость» Уильям Фолкнер
«На маяк» Вирджинии Вулф
«Полное собрание рассказов» Фланнери О’Коннор
«Бледный огонь» Владимир Набоков

Десять величайших книг ХIХ века:

«Анна Каренина» Лев Толстой
«Мадам Бовари» Гюстав Флобер
«Война и мир» Лев Толстой
«Приключения Гекльберри Финна» Марк Твен
Рассказы А. П. Чехова
«Мидлмарч» Джордж Элиот
«Моби Дик» Герман Мелвилл
«Большие надежды» Чарльз Диккенс
«Преступление и наказание» Фёдор Достоевский
«Эмма» Джейн Остин

Классика, обязательная к прочтению

Мы советуем немало книг, даже тех, которые ещё не написаны. Но после недавних словесных баталий внутри редакции BroDude, мы поняли, что от необычного чтива толку не будет, пока не изучим классику. В этом списке лишь малая толика тех классических произведений, которые строго обязательны к прочтению.

«Фауст», Иоганн Гёте

Глупцы довольствуются тем,
Что видят смысл во всяком слове.

Название книги так прочно соединилось с её автором, что многие уверенны, что Фауст Гёте – это имя главного героя произведения, а то и его название.

Её стоит прочитать хотя бы для того, чтобы знать, что из себя представляет один из самых цитируемых, уважаемых, восхваляемых и упоминаемых романов в человеческой истории. Любителям мотивации должно понравиться, её здесь хоть отбавляй. Это ведь, дорогой мой, не просто история про то, как обаятельный Сатана приобрел душу у бедняги и трудяги Фауста. Это роман о людях, восставших против прозябания в действительности во имя свободы действия и мысли. Про людей, призванных преобразить мир совместным свободным и разумным трудом.

«Божественная комедия», Данте Алигьери

Есть сила та, что разумом зовётся.
И взвесить вы способны на весах
Добро и зло.

Немыслимое преступление против человечества – утверждать, будто «Божественная комедия» – устаревшее, неактуальное и скучное чтиво. Скучное оно для людей недалёких, устаревшее для невежественных, неактуальное для тупых. Алигьери написал бессмертный опус имени торжества жизни не для того, чтобы какой-нибудь идиот, завидев много букв, начал поносить труд его жизни.

Не важно христианин ты или мусульманин, атеист или верующий – прочитать сей труд должен каждый. А атеист тем более. Не для того, чтобы разобраться, в какой из кругов Ада ты попадёшь, а для того, чтобы научиться различать плохое и хорошее, доброе и злое, достойное от подлого. Истории учеников, реальных и не очень, заставляют задуматься о жизни. Не прийти к Богу, а разобраться в себе.

Можно описать этот шедевр даже как рецензию к компьютерной игре. «Сюжет интересный, тщательно продуманный до мельчайших подробностей мир». А можно заодно изучить историю Италии времён её самого интересного периода. Копать, как же я люблю это произведение!

Если хотите броситься из окна, – сказал Швейк. – Так идите в комнату, окно я открыл. Прыгать из кухни я бы вам не советовал, потому что вы упадете в сад прямо на розы, поломаете все кусты, и за это вам же придется платить. А из того окна вы прекрасно слетите на тротуар и, если повезет, сломаете себе шею. Если же не повезет, то вы переломаете себе только ребра, руки и ноги, и вам придется платить за лечение в больнице.

Йозеф Швейк – это отдельный пласт литературных героев, которые сошли с книжных страниц и зажили собственной жизнью. Ему не нужна литературная история – он и сам ходячий анекдот. Таких героев немного, разве что он, Дон Кихот, и… И, пожалуй, все. Такой анекдотической значимости нет ни у кого. Поэтому некоторые воспринимают «Швейка» как лёгкую, незатейливую историю. Да, она написана шедевральным сатирическим языком, иногда грубым, иногда нелепым. И тем не менее, это невероятно точная и местами даже обидная сатира, обличающая войну, военное руководство и, конечно же, идиотов из общества.

Гашек, личность сколько эпичная, столько же и безумная, создал такого же героя. И несмотря на звание «идиота» благодаря беспощадному издевательству над царящим вокруг бредом, Йозеф Швейк, покуривающий трубку, попивающий пиво и рассказывающий одну историю прекраснее другой, начинает казаться вполне нормальным человеком. Так что если вдруг тебя считают идиотом, прочти сей шедевр, может быть, ты и правда не в себе? А какие здесь точные цитаты: от злободневного: «От стен полицейского управления веяло духом чуждой народу власти», – до жизненного: «Беда, когда человек вдруг примется философствовать – это всегда пахнет белой горячкой». Их можно собирать, вставлять как комментарий к любой новости, и они всегда будут, что называется, в точку.

«Детство», Максим Горький

Умереть – не велика мудрость, ты бы вот жить умела!

К сожалению, имидж большевистского писателя отторгает от него современных читателей, а зря. «Старуха Изергиль» – это одно из лучших фольклорных произведений в истории, «На дне» – социальных, «Макар Чудра» звучит смешно, ну и, конечно, замечательное «Детство», которое нужно прочесть для себя, а не из уважения к школьной программе и человеку, в честь которого называли улицы и самолёты.

«Преступление и наказание», Федор Достоевский

Бедность не порок, это истина. Знаю я, что и пьянство не добродетель, и это тем паче. Но нищета, милостивый государь, нищета – порок-с. В бедности вы еще сохраняете свое благородство врожденных чувств, в нищете же – никогда и никто.

Абсолютно ожидаемое произведение в этом списке, не так ли? И именно из-за этой «ожиданности», из-за его славы, из-за трепета, который вызывает имя автора, читать его стоит. Потому как Достоевский стал моден, как дабстеп в 2011-м. И мерзко от того, что многие люди стараются его любить и читать, хотя никаких эмоций у них прочитанное не вызывает. Поэтому ты должен самостоятельно изучить самое культовое произведение мастера и сформировать своё отношение к нему без оглядки на моду и всеобщее почитание.

44 «Хладнокровное убийство»
Трумена Капоте

14 ноября 1959 года два молодых человека, Перри Смит и Ричард «Дик» Хикок, в посёлке Холкомб, штат Канзас, убили семью из четырёх человек, решив, что в их доме хранятся сбережения. Убитая семья Клаттеров была на хорошем счету в посёлке, поэтому жители помогали полиции в поисках убийц. Смита и Хикока поймали 30 декабря 1959 года в Лас-Вегасе. Подозреваемые пытались оправдаться временным помешательством, которое привело к гибели семьи Клаттеров, но оправдание было опровергнуто обследовавшими их врачами. Смит и Хикок были повешены 14 апреля 1965 года в городе Лэнсинг, штат Канзас, после пяти лет, проведенных в камере смертников.

43 «Учение дона Хуана: Путь знания индейцев — яки
»
Карлоса Кастанеды

Книга начинается с знакомства автора — студента-антрополога Калифорнийского университета — с индейцем доном Хуаном летом 1960 года на автобусной остановке в Аризоне. Поводом для знакомства стал интерес к лекарственным растениям, особенно к пейотам. В дальнейшем оказалось, что дон Хуан является уроженцем Мексики (Сонора), принадлежит племени яки и родился в 1891 году. Спустя год знакомства дон Хуан сообщил Карлосу, что обладает тайными знаниями и он избрал Карлоса своим учеником. Дон Хуан интригует своего ученика рассказом о таинственных diablero
— колдунах.

42
«Скотный двор»
Джорджа Оруэлла

Это сатирическая повесть с очень большим посылом. Хотя она была впервые опубликована в далеком 1945 году, аллегорическая сказка Оруэлла о группе свиней, взявших под контроль ферму и пытающихся сформировать новое общество, создает навязчивое сравнение с политической борьбой во всем мире в наше время.

41 «Превращение»
Франца Кафки

Главный герой рассказа Грегор Замза, простой коммивояжёр, проснувшись утром, обнаруживает, что превратился в огромное мерзкое насекомое. В свойственной Кафке манере причина метаморфозы, события, ей предшествующие, не раскрываются. Читатель, как и герои рассказа, просто поставлены перед фактом — превращение свершилось. Герой сохраняет здравый ум и осознает происходящее. В непривычном положении, он не может встать с кровати, не открывает двери, хотя о том настойчиво просят его члены семьи — мать, отец и сестра.

40 «Повесть о двух городах»
Чарльза Диккенса

Лондон, 1775 год. Пожилой банковский служащий Джарвис Лоррис сообщает 17-летней Люси Манетт о том, что её отец вовсе не умер (как она считала), а с момента её рождения содержался в Бастилии по навету злобного маркиза Эвремонда. Теперь он освободился и живёт в Париже у своего прежнего слуги, Дефаржа. Лорри и Люси отправляются во Францию, чтобы увезти несчастного на родину.

39 «Нагие и мертвые»
Нормана Мейлера

38 «Избавление»
Джеймса Дикки

После прочтения этого романа, многие люди, вероятно, никогда не захотят покататься на каноэ в Джорджии. Реалистичный взгляд на жестокость, выживание и психологию. И последующая жизнь, которая была изменена полученной травмой навсегда.

37 «Принц приливов»
Пэта Конроя

Том Винго приезжает в Нью-Йорк, чтобы помочь своей сестре-близнецу Саванне, талантливой поэтессе. Пытаясь решить ее проблемы, он ищет ответ в непростой истории их необычной семьи, наполненной драматическими событиями и потрясениями. Том заново проживает годы детства, оценивая их с позиции зрелого человека…
Роман «Принц приливов» — настоящая сага о боли и радости, о чуткости и отчуждении, о детских страхах и о призраках взрослой жизни.

36 «О дивный новый мир»
Олдоса Хаксли

Действие романа разворачивается в Лондоне далёкого будущего (около 26 века христианской эры, а именно в 2541 году). Люди на всей Земле живут в едином государстве, общество которого — общество потребления. Отсчитывается новое летоисчисление — Эра Т — с появления Форда Т. Потребление возведено в культ, символом потребительского бога выступает Генри Форд, а вместо крестного знамения люди «осеняют себя знаком Т».

35
«Краткая история времени»
Стивена Хокинга

В книге рассказывается о появлении Вселенной, о природе пространства и времени, чёрных дырах, теории суперструн и о некоторых математических проблемах, однако на страницах издания можно встретить лишь одну формулу — E=mc². Книга с момента выхода и по сей день остаётся бестселлером, так как написана живым языком и рассчитана на обыкновенного читателя.

34
«Отверженные»
Виктора Гюго

1815 год. Бывший каторжник Жан Вальжан, отверженный, испытывающий злобу ко всему человечеству после своего 19-летнего заключения за кражу булки хлеба, попадает к католическому епископу Диньскому Мириэлю, изменившему его жизнь. Епископ отнесся к нему как к человеку, заслуживающему уважения, и более того, когда Вальжан украл у него серебряную посуду, простил и не выдал властям, и даже подарил ему вдобавок серебряные подсвечники, которые Жан Вальжан потом хранил долгое время с благодатным трепетом. Первое и единственное существо, пожалевшее его, каторжника, так потрясло Вальжана, что он очень резко переменил свою жизнь: под чужим именем основал фабрику по изготовлению мелких изделий из чёрного стекла, благодаря которой выросло благосостояние целого городка, и потом стал его мэром.

Оступившись на своём пути, он становится желанной добычей французской полиции и вынужден скрываться. Инспектор парижского отделения полиции Жавер считает его поимку делом всей своей жизни.

После смерти Фантины — женщины, за судьбу которой Жан Вальжан считал себя в ответе, — единственным близким ему человеком остаётся её дочь Козетта. Ради счастья девочки Жан Вальжан готов на всё…

33
«Повелитель мух»
Уильяма Голдинга

В военное время в результате авиакатастрофы на необитаемом острове оказывается группа детей, эвакуированных из Англии. Среди них выделяются два лидера: Ральф и Джек Меридью. Первый на острове успел познакомиться с Хрюшей, толстым, страдающим астмой, но рассудительным и догадливым мальчиком в очках; второй же является старостой церковного хора и непререкаемым авторитетом у хористов. После выборов, на которых победил Ральф, Джек и его хористы провозглашают себя охотниками.

32
«Тропик Рака»
Генри Миллера

Действие романа происходит в 1930-е годы во Франции (главным образом в Париже). Роман описывает жизнь бедствующего писателя — Генри Миллера в Париже. Сочетая вымышленные и автобиографические эпизоды, в некоторых главах автор прямо ссылается на своих реальных друзей, коллег и места, где он работал; другие написаны как поток сознания. Роман, как и многие другие произведения Миллера, написан от первого лица, и часто переходит от настоящего к прошлому и обратно. В романе много эпизодов, описывающих сексуальные похождения рассказчика, но это для автора не главное.

31
«Когда я умирала»
Уильяма Фолкнера

Статистически выстроен как цепь монологов героев, иногда длинных, иногда в одно-два предложения. Авторский текст полностью отсутствует. Фабула романа — похороны старой фермерши, которую семья повезла хоронить в соседний город, время действия около десяти дней.

30 «451 градус по Фаренгейту»
Рэя Брэдбери

Роман рассказывает о тоталитарном обществе, в котором литература находится под запретом, а пожарные должны сжигать все запрещённые книги, которые обнаружат, причём — вместе с жилищами владельцев. Владельцы книг при этом подлежат аресту, одного из них даже отправляют в сумасшедший дом. Автор изобразил людей, потерявших связь друг с другом, с природой, с интеллектуальным наследием человечества. Люди спешат на работу или с работы, никогда не говоря о том, что они думают или чувствуют, разглагольствуя лишь о бессмысленном и пустом, восторгаются только материальными ценностями. Дома они окружают себя интерактивным телевидением, проецирующимся сразу на стены (в которые встроены кинескопы), и заполняют своё свободное время просмотром телевизионных передач, бесконечных и бестолковых сериалов.

29
«Анна Каренина»
Льва Толстого

Роман начинается с двух фраз, давно уже ставших хрестоматийными: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Все смешалось в доме Облонских».

В Москву к Облонским приезжает сестра Стивы Облонского — знатная петербургская дама Анна Каренина…

28 «Приключения Алисы в Стране чудес»
Льюиса Кэрролла

В сказке рассказывается о девочке по имени Алиса, которая попадает сквозь кроличью нору в воображаемый мир, населённый странными, антропоморфными существами. Сказка пользуется устойчивой популярностью как у детей, так и взрослых. Книга считается одним из лучших образцов литературы в жанре абсурд.

27
«Приключения Гекльберри Финна»
Марка Твена

Гекльберри Финн, сбежавший от жестокого отца, вместе с беглым негром Джимом сплавляются на плоту по реке Миссисипи. Спустя некоторое время к ним присоединяются проходимцы Герцог и Король, которые в итоге продают Джима в рабство. Гек и присоединившийся к нему Том Сойер организуют освобождение узника. Но, если Гек всерьёз освобождает Джима из заточения, то Том делает это просто для интереса — он знает, что хозяйка Джима уже дала ему свободу.

26 «Ночь нежна»
Фрэнсиса Скотта Фицджеральда

Действие происходит в Европе. Молодой талантливый врач-психиатр американец Дик Дайвер, работая во время Первой мировой в одной из клиник Швейцарии, влюбляется в пациентку по имени Николь и женится на ней. Николь происходила из очень богатой семьи, и родственники восприняли брак без оптимизма. Дику ещё долгое время после выписки Николь из больницы приходится совмещать две роли — мужа и врача. Он построил особняк на берегу Ривьеры, где супруги вели замкнутую жизнь. Вскоре у них родились дети. Сам Дик был очень живым и активным, умным человеком, имеющим кучу друзей, которые частенько навещали его в его доме. В конце 20-х в отель близ дома Дайверов приезжает восемнадцатилетняя американская актриса Розмэри.

25 «Над пропастью во ржи»
Джерома Сэлинджера

Роман написан от лица шестнадцатилетнего Холдена Колфилда, находящегося на лечении в клинике: он рассказывает об истории, случившейся с ним прошлой зимой и предшествовавшей его болезни. События, о которых он повествует, разворачиваются в предрождественские дни декабря 1949 года. Воспоминания юноши начинаются со дня его отбытия из закрытой школы Пэнси, откуда он был отчислен за неуспеваемость.

24 «Убить пересмешника»
Харпер Ли

Основная история происходит в течение трёх лет с момента пика Великой депрессии в вымышленном «уставшем от долгой жизни» городе Мейкомб, штат Алабама. Главная героиня — шестилетняя Джин Луиза Финч, которая живёт со своим старшим братом Джимом и их отцом Аттикусом, пожилым адвокатом. Джим и Джин встречают мальчика по имени Дилл, который каждое лето приезжает в Мейкомб к своей тёте. Трое детей боятся их соседа — затворника «Страшилу» Рэдли. Взрослые Мейкомба не решаются говорить о Страшиле, и в течение многих лет мало кто видел его. Дети будоражат воображение друг друга слухами о его внешности и причинами затворничества. Они фантазируют о том, как вытащить его из дома. После двух летних каникул с Диллом Джин и Джим обнаружили, что кто-то оставлял им небольшие подарки в дереве рядом с домом Рэдли. Несколько раз таинственный Страшила оказывает знаки внимания детям, но, к их разочарованию, никогда не появляется лично.

23 «Унесенные ветром»
Маргарет Митчелл

Роман охватывает события, происходившие в течение 12 лет, в период с 1861 по 1873 годы. Это история гражданской войны между северными промышленными и южными земледельческими штатами Америки. Политическая и экономическая обстановка в стране складывалась таким образом, что северянам для работы на заводах невыгодно было держать рабов, им нужны были вольнонаёмные работники, в то время как южанам для работы в полях идеально подходили рабы. В результате, в ответ на требования Севера об отмене рабовладения южные штаты попытались образовать своё собственное государство. С этого и началась война. Юная Скарлетт О’Хара, наполовину ирландка, наполовину француженка, обладает редким даром — очаровывать мужчин. Она уверена: все от неё без ума, особенно Эшли Уилкс. Но вскоре красавицу постигает первое разочарование: Эшли помолвлен со своей кузиной Мелани, которая кажется Скарлетт неудачницей и дурнушкой.

22 «Любовь во время холеры»
Габриэля Гарсиа Маркеса

Главной героиней романа является Фермина Даса. Она отвергает предложение друга детства Флорентино Арисы, понимая, что их юношеская любовь была лишь наивным эпизодом в её жизни. В возрасте 21 года (крайний срок, который она установила сама себе для замужества) она выходит замуж за Хувеналя Урбино. Урбино — врач, он поглощен наукой и идеями борьбы с холерой. Он очень рациональный человек, вся его жизнь чётко организована. Любовь Урбино противопоставляется любви Арисы, который преисполнен старомодного романтизма. Фермина узнаёт, что Урбино не был таким преданным мужем, как казался. Он честно сознается ей о романе, который у него был уже во время их брака. После того, как Урбино умирает, любовь между Ферминой и Арисой вспыхивает с новой силой, когда они уже не молодые люди. Но это не та наивная юношеская любовь, а любовь зрелых, познавших жизнь людей. Они совершают круиз на корабле, принадлежащем Арисе, и любят друг друга. Чтобы избежать лишних остановок для таможенных проверок, они повесили флаг, означающий наличие болезни на судне (отсюда и название романа). Однако с таким флагом их не пускают обратно, и любящие отправляются в новый круиз.

21
«Автостопом по галактике»
Дугласа Адамса

Роман повествует о приключениях невезучего англичанина Артура Дента, который со своим другом Фордом Префектом (уроженцем маленькой планеты где-то возле Бетельгейзе, работающего в редакции «Путеводителя для автостопщиков») избегает гибели при разрушении Земли расой бюрократов-вогонов. Зафод Библброкс, родственник Форда и президент Галактики, случайно спасает Дента и Форда от смерти в открытом космосе. На борту украденного Зафодом корабля на невероятностной тяге «Золотое Сердце» также находятся депрессивный робот Марвин, и Триллиан, она же Триша МакМиллан, которую Артур однажды встретил на вечеринке. Она, как вскоре понимает Артур, единственный оставшийся в живых землянин, кроме него самого. Герои ищут легендарную планету Магратея и пытаются найти вопрос, подходящий к Окончательному Ответу.

20
«Бойня номер пять, или Крестовый поход детей»
Курта Воннегута

Автобиографический роман о бомбардировке Дрездена во время Второй мировой войны.

19 «Граф Монте-Кристо»
Александра Дюма

Приключенческий роман, классика французской литературы, написанный в 1844 -45 годах. Имя своему герою писатель придумал во время путешествия по Средиземному морю, когда он увидел остров Монтекристо и услышал легенду о зарытых там несметных сокровищах. Автор всего лишь немного изменил название острова. Действие романа происходит в 1815-29 и 1838 годах.

В центре романа оказываются два визита семьи Рэмзи в съёмный загородный дом на острове Скай в Шотландии в 1910 и 1920 году.

17 «В дороге»
Джека Керуака

Роман автобиографичен и представляет собой художественное описание путешествия двух друзей — Сала Парадайза (Джек Керуак) и Дина Мориарти (Нил Кэссиди) — по Соединённым Штатам и Мексике. Книга состоит из пяти частей, повествование ведётся от лица Сала Парадайза.

16 «Божественная комедия»
Данте

В вводной песне Данте рассказывает, как он, достигши середины жизненного пути, заблудился однажды в дремучем лесу и как поэт Вергилий, избавив его от трёх диких зверей, загораживавших ему путь, предложил Данте совершить странствие по загробному миру. Узнав, что Вергилий послан Беатриче (возлюбленной Данте), Данте без трепета отдается руководству поэта. Пройдя преддверие ада, населённое душами ничтожных, нерешительных людей, они вступают в первый круг ада, так называемый лимб…

15
«Хоббит, или Туда и обратно»
Джона Р. Р. Толкина

Главный герой книги — хоббит Бильбо, живущий жизнью мирного обывателя, привыкшего к удобствам своего дома («хоббичьей норы», как он сам его называет), внезапно оказывается вовлечен в авантюрное приключение — поход группы гномов к Одинокой Горе. В шахтах под горой в прошлом располагалось богатое королевство гномов, однако оно было разорено драконом по имени Смауг, превратившим подземелья в своё логово. Целью похода являются огромные сокровища Подгорного Королевства, на которые претендует предводитель дружины гномов — Торин Дубощит, являющийся потомком последнего короля гномов Одинокой Горы.

14
«Уловка-22»
Джозефа Хеллера

1944 год. На островке Пианоза в Тирренском море расквартирован бомбардировочный полк ВВС США (летающий на бомбардировщиках North American B-25 Mitchell), в котором служат капитан Йоссариан, главный герой романа, и его сослуживцы. Командование авиаполка раз за разом увеличивает норму боевых вылетов, тем самым продлевая службу пилотов, отлетавших свою норму, после которой они имеют право вернуться домой. Таким образом, отлетать норму становится практически невозможным.

13
«Сердце тьмы»
Джозефа Конрада

Повествование ведется от лица главного героя, моряка Марлоу, который вспоминает своё путешествие в Центральную Африку. По заданию «Компании» (в тексте не названа, но подразумевается, видимо, бельгийская компания Свободного Конго), он должен прибыть на удаленную станцию, чтобы увезти с собой одного из агентов компании по фамилии Курц, занимающегося сбором слоновой кости. Основную часть книги занимает рассказ Марлоу от первого лица о его путешествии по тропической реке, среди совершенно неизвестных европейцу территорий. Его рассказ полон объективно переданных, но оттого не менее жутких подробностей как жизни аборигенов, так и насаждаемых в далекой колонии порядков.

12
«Дракула»
Брэма Стокера

Молодой юрист из Лондона по имени Джонатан Харкер отправляется в Трансильванию с целью продажи недвижимости одному аристократу из тамошних мест по имени Дракула.

Харкер продаёт графу заброшенное аббатство, но Дракула оказывается бессмертным вампиром, которому нужны новые владения. Оставив Харкера на расправу трём своим невестам — вампирессам, граф покидает замок в ящике с родной землёй.

11 «Заводной апельсин»
Энтони Бёрджесса

10 «Моби Дик, или Белый кит»
Германа Мелвилла

Повествование ведётся от имени американского моряка Измаила, ушедшего в рейс на китобойном судне «Пекод», капитан которого, Ахав, одержим идеей мести гигантскому белому киту, убийце китобоев, известному как Моби Дик.

9 «Краткая история почти всего на свете»
Билла Брайсона

Брайсон описывает в доступных терминах размер Вселенной, атомов и субатомных частиц. Затем он исследует историю геологии и биологии, рассматривая жизнь от момента появления до современных людей, при этом подробно останавливаясь на развитии Homo sapiens. Далее он рассматривает возможность столкновения Земли с метеоритом, размышляя над возможностями людей обнаружить такой метеорит до столкновения и повреждениями, которые такое столкновение может вызвать. Он также обращает внимание на наиболее разрушительные катастрофы в истории планеты, включая Кракатау и парк Йеллоустон. Также в книге упоминается Клэр Паттерсон американский геохимик, который измерил возраст Земли.

8 «Гроздья гнева»
Джона Стейнбека

Действие романа происходит во времена Великой депрессии. Бедная семья фермеров-арендаторов, Джоуды, вынуждена покинуть свой дом в Оклахоме из-за засухи, экономических трудностей и изменений в принципах ведения сельского хозяйства. В практически безвыходной ситуации они направляются в Калифорнию вместе с тысячами других семей «оки», надеясь найти там средства к существованию.

7
«Лолита»
Владимира Набокова

Повествование ведётся от лица главного героя, называющего себя Гумбертом Гумбертом (по его собственным словам, это — псевдоним). Гумберт испытывает влечение к совсем юным девочкам, причём девочкам особой внешности и склада — он именует их «нимфетками» и приписывает им некую внутреннюю «демоничность». Корень этой нездоровой страсти он видит в своей детской влюблённости в девочку по имени

Аннабель Ли, с которой его навсегда разлучили взрослые (в скором времени после их расставания Аннабель умерла от болезни). Гумберт грезит о связи с «нимфеткой», но не осмеливается осуществить свои мечты из страха перед законом; ему приходится обходиться услугами молоденьких проституток, а впоследствии он женится на молодящейся, похожей на девочку женщине.

6
«Преступление и наказание»
Фёдора Михайловича Достоевского

Сюжет разворачивается вокруг главного героя, Родиона Раскольникова, в голове которого созревает теория преступления. Раскольников сам очень беден, он не может оплатить не только учёбу в университете, но и собственное проживание. Мать и сестра его тоже бедны; вскоре он узнает, что его сестра (Дуня Раскольникова) готова выйти замуж за человека, которого не любит, ради денег, чтобы помочь своей семье. Это было последней каплей, и Раскольников совершает преднамеренное убийство старухи-процентщицы и вынужденное убийство её сестры, свидетельницы. Но Раскольников не может воспользоваться краденым, он прячет его. С этого времени начинается ужасная жизнь преступника. Тонкий психологизм, осмысление поступка красочно переданы Достоевским.

5 «Процесс»
Франца Кафки

Утром, в день его тридцатилетия, Йозефа К. арестовывают, но не называют причины, двое сотрудников некой организации. Однако, Йозеф продолжает вести свою жизнь, как ранее, так как организация не опасается его побега. Его приглашают в суд, посещают дома и на работе, преследуют. Все это время он пытается выяснить причину своего ареста, но никак не добьется правды от окружающей его бюрократии.

4 «Прощай, оружие!»
Эрнеста Хемингуэя

Американский архитектор Фредерик Генри отправляется добровольцем в Италию на фронт Первой мировой войны. Он служит командиром транспортного отделения санитарной части в звании лейтенанта. Здесь Фредерик знакомится с медсестрой госпиталя Кэтрин Баркли, и у них возникают взаимные чувства друг к другу. Вскоре после серии поражений союзнических армий и отступления Фредерик вынужден дезертировать, чтобы не стать жертвой нелепых обвинений итальянской полевой жандармерии в шпионаже из-за своего американского акцента. Вместе с Кэтрин он бежит в нейтральную Швейцарию, где, им кажется, находится спасение от жестокости мира и бессмысленных убийств. Но кажущееся счастье оказывается недолгим — Кэтрин, ещё в Италии забеременевшая от связи с Фредериком, умирает во время родов в швейцарском госпитале.

3 «Улисс»
Джеймса Джойса

Роман повествует об одном дне дублинского обывателя и еврея по национальности -Леопольда Блума. Этот день Лео Блум проводит в издательстве, на улицах и в кафе Дублина, на похоронах своего знакомого, на берегу залива, в родильном доме, где он знакомится со Стивеном Дедалом, молодым учителем в местной школе, в притоне и, наконец, в собственном доме, куда он поздно ночью приводит изрядно выпившего Дедала, лишившегося крова. Главной интригой романа является измена жены Блума, о которой Блум знает, но не предпринимает против неё никаких мер.

2 «1984»
Джорджа Оруэлла

Главный герой — Уинстон Смит — живёт в Лондоне, работает в министерстве правды и является членом внешней партии. Он не разделяет партийные лозунги и идеологию и в глубине души сильно сомневается в партии, окружающей действительности и вообще во всём том, в чём только можно сомневаться. Чтобы «выпустить пар» и не сделать безрассудный поступок, он покупает дневник, в котором старается излагать все свои сомнения. На людях же он старается притворяться приверженцем партийных идей. Однако он опасается, что девушка Джулия, работающая в том же министерстве, шпионит за ним и хочет разоблачить его. В то же время он полагает, что высокопоставленный сотрудник их министерства, член внутренней партии некий О’Брайен также не разделяет мнения партии и является подпольным революционером.

1 «Великий Гэтсби»
Фрэнсиса Скотта Фицджеральда

Рассказ ведется от первого лица: Ник Каррауэй начинает своё повествование с совета, который когда-то дал ему обеспеченный отец, просивший не судить других людей, не обладавших его преимуществами. Следование этому совету вошло у Ника в привычку, за исключением случая Гэтсби. Ник покидает Нью-Йорк, где произошла ещё не поведанная читателям история, чтобы вернуться на родной Средний Запад. Таким образом, последующий рассказ представляет собой ретроспективу.

Свою историю Ник начинает воспоминанием о том, как арендовал дом в Уэст Эгге на Лонг-Айленде, где, в отличие от Ист Эгга, жили не знатные, но не менее богатые люди. Ник посещает роскошное поместье Тома и Дэйзи Бьюкененов. Дэйзи была троюродной сестрой Ника, а её муж, Том, некогда играл в футбол в Йеле (там он был шапочно знаком с Ником), а ныне наслаждается богатством. Том изображается Ником как высокомерный человек с расистскими взглядами и мощным телосложением, а Дэйзи как обаятельная, но недалёкая женщина, мать трёхлетней дочери. В этом доме Ник встречает Джордан Бейкер, подругу Дэйзи и очень известного игрока в гольф. Джордан сообщает Нику, что у Тома любовница в Нью-Йорке.

Для встреч с последней, Миртл Вильсон, женой ничего не подозревающего автомеханика Джорджа, Том арендует квартиру в городе. Том приглашает туда Ника, где он также знакомится с Кэтрин, сестрой Миртл, и с четой Мак-Ки, друзьями Миртл. Ночь заканчивается всеобщей попойкой и разбитым носом Миртл, раздражавшей Тома упоминанием имени Дэйзи. Ник удаляется из этого хаоса с мистером Мак-Ки.

Неожиданно Ник оказывается ближайшим соседом Джея Гэтсби, очень богатого человека, известного проведением шикарных весёлых вечеринок в своём гигантском поместье, которые каждую субботу посещают сотни людей. Вскоре шофёр Гэтсби приносит Нику формальное приглашение на одну из таких вечеринок. Гэтсби — загадочный человек, о размере и источнике огромных богатств которого ходит много слухов. Никто из встреченных Ником гостей даже не знает, как выглядит Гэтсби. Во время вечеринки некий мужчина узнаёт Ника, и выясняется, что они однополчане. Впоследствии оказывается, что однополчанин Ника и есть сам мистер Гэтсби. Вскоре между ними завязывается дружба.

Анна Каренина. Лев Толстой

Величайшая история любви всех времен и народов. История, не сходившая со сценических подмостков, экранизированная бессчетное количество раз – и до сих пор не утратившая беспредельного обаяния страсти – страсти губительной, разрушительной, слепой – но тем более завораживающей своим величием.